Иван Иванович Лепёхин
267x400px
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Научная сфера:
Место работы:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Учёная степень:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Учёное звание:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Альма-матер :
Научный руководитель:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Известные ученики:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Известен как:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Известна как:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды и премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подпись:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ива́н Ива́нович Лепёхин (10 сентября , Санкт-Петербург - 6 апреля , там же) - русский учёный-энциклопедист, путешественник, естествоиспытатель, лексикограф , академик Петербургской академии наук ().

Биография

Родился в семье младшего офицера лейб-гвардии Преображенского полка . Учился в Академической гимназии , затем в Академическом университете Петербургской Академии наук (ученик профессора С. П. Крашенинникова).

Эти «Дневные записки» представляют значительный интерес для зоологии млекопитающих , так как в них приводятся ценные данные о распространении, образе жизни и экономическом значении ряда их видов - таких, как тарпан , сайга , бобр . Кроме этого, Лепёхин обогатил коллекции Академии наук большими сборами млекопитающих (позднее обработанными П. С. Палласом .

С 1768 по 1783 годы был редактором изданий временной организации для переводов зарубежных научных книг - так называемого «Собрания старающегося о переводе иностранных книг», куда перешёл штат корректоров и переводчиков Академии, Академической типографии и где продолжалась работа по созданию русского научного языка .

Был первым крупным русским исследователем лекарственных растений России .

В своих научных работах дал сравнительную характеристику природных зон земного шара, указал на зависимость распространения растений от различных климатов , описал растительные ландшафты , свойственные разным географическим поясам (растительность пустынь , тропиков , умеренных и северных широт), отметил своеобразие растительных группировок в разных топографических условиях.

Названы в честь Лепёхина

• Род растений Лепёхиния (Lepechinia Willd. ) семейства Яснотковые (Lamiaceae ). Название дано К. Л. Вильденовом , впервые опубликовано в 1806 году.
• Род растений Лепёхиниелла (Lepechiniella Popov ) семейства Бурачниковые (Boraginaceae ). Название дано М. Г. Поповым , впервые опубликовано во «Флоре СССР» в ноябре 1953 года.
• Гора Лепёхина в южной части Северного Урала , в осевой полосе Уральских гор , западнее массива Денежкин Камень , на территории Свердловской области ( , абсолютная высота 1 330 м)
• Село Лепехинка в Краснокутском районе Саратовской области и железнодорожная станция Лепехинская Приволжской железной дороги (на линии Красный Кут - Астрахань).

Печатные труды

Переводы

• Граф де Бюффон Всеобщая и частная естественная история. Перевод акад. С. Румовский и И. Лепёхин. Ч. 1. Санктпетербург: Императорская Академия наук, 1801. (3 издание с прибавлениями. и правками). 380 с.

Напишите отзыв о статье "Лепёхин, Иван Иванович"

Примечания

Литература

• Озерецковский Н. Я. Иван Иванович Лепёхин // Журн. Департамента нар. просвещения. - 1822. - ч. 6.
• Поленов В. Краткое жизнеописание Ивана Ивановича Лепёхина // Труды. Рос. Академии наук. - 1840. - Т. II .
• Фрадкин Н. Г. Академик И. И. Лепёхин и его путешествия по России в 1768-1773 гг. 2-е изд. - М .: Географгиз, 1953. - 224 с.
• Григорьев С. В. Биографический словарь. Естествознание и техника в Карелии. - Петрозаводск: Карелия, 1973. - С. 140-141. - 269 с. - 1000 экз.

Ссылки

• Лепехин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Лепёхин Иван Иванович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
• на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Лепёхин, Иван Иванович

От него веяло загадочным далёким Космосом и чем-то ещё, чего мой маленький детский мозг тогда ещё не в состоянии был постичь...
Существо подняло развёрнутую к нам ладонью руку и мысленно сказало:
– Я – Элей. Ты не готова приходить – вернись…
Естественно, меня сразу же дико заинтересовало – кто это, и очень захотелось каким-то образом хоть на короткое время его удержать.
– Не готова к чему? – как могла более спокойно спросила я.
– Вернуться домой. – Ответил он.
От него исходила (как мне тогда казалось) невероятная мощь и в то же время какое-то странное глубокое тепло одиночества. Хотелось, чтобы он никогда не ушёл, и вдруг стало так грустно, что на глаза навернулись слёзы…
– Ты вернёшься, – как будто отвечая на мои грустные мысли произнёс он. – Только это будет ещё не скоро… А теперь уходи.
Сияние вокруг него стало ярче... и, к моему большому огорчению, он исчез…
Сверкающая громадная «спираль» ещё какое-то время продолжала сиять, а потом начала рассыпаться и полностью растаяла, оставляя за собой только глубокую ночь.
Стелла наконец-то «очнулась» от шока, и всё вокруг тут же засияло весёлым светом, окружая нас причудливыми цветами и разноцветными птицами, которых её потрясающее воображение поспешило скорее создать, видимо желая как можно быстрее освободиться от гнетущего впечатления навалившейся на нас вечности.
– Ты думаешь это я?.. – всё ещё не в состоянии поверить в случившееся, ошарашено прошептала я.
– Конечно! – уже опять весёлым голоском прощебетала малышка. – Это ведь то, что ты хотела, да? Оно такое огромное и страшное, хоть и очень красивое. Я бы ни за что не осталась там жить! – с полной уверенностью заявила она.
А я не могла забыть той невероятно-огромной и такой притягательно-величавой красоты, которая, теперь я знала точно, навечно станет моей мечтой, и желание когда-то туда вернуться станет преследовать меня долгие, долгие годы, пока, в один прекрасный день, я не обрету наконец-то мой настоящий, потерянный ДОМ…
– Почему ты грустишь? У тебя ведь так здорово получилось! – удивлённо воскликнула Стелла. – Хочешь, я покажу тебе что-то ещё?
Она заговорщически сморщила носик, от чего стала похожа на милую, смешную маленькую обезьянку.
И опять всё вверх ногами перевернулось, «приземлив» нас в каком-то сумасшедше-ярком «попугайном» мире… в котором дико кричали тысячи птиц и от этой ненормальной какофонии закружилась голова.
– Ой! – звонко засмеялась Стелла, – не так!
И сразу наступила приятная тишина... Мы ещё долго «шалили» вместе, теперь уже попеременно создавая смешные, весёлые, сказочные миры, что и вправду оказалось совершенно несложно. Я никак не могла оторваться от всей этой неземной красоты и от хрустально-чистой, удивительной девочки Стеллы, которая несла в себе тёплый и радостный свет, и с которой искренне хотелось остаться рядом навсегда…
Но реальная жизнь, к сожалению, звала обратно «опуститься на Землю» и мне приходилось прощаться, не зная, удастся ли когда-то хоть на какое-то мгновение её опять увидеть.
Стелла смотрела своими большими, круглыми глазами, как будто желая и не смея что-то спросить... Тут я решила ей помочь:
– Ты хочешь, чтобы я пришла ещё? – с затаённой надеждой спросила я.
Её смешное личико опять засияло всеми оттенками радости:
– А ты правда-правда придёшь?! – счастливо запищала она.
– Правда-правда приду… – твёрдо пообещала я...

Загруженные «по-горлышко» каждодневными заботами дни сменялись неделями, а я всё ещё никак не могла найти свободного времени, чтобы посетить свою милую маленькую подружку. Думала я о ней почти каждый день и сама себе клялась, что завтра уж точно найду время, чтобы хоть пару часов «отвести душу» с этим чудесным светлым человечком... А также ещё одна, весьма странная мысль никак не давала мне покоя – очень хотелось познакомить бабушку Стеллы со своей, не менее интересной и необычной бабушкой... По какой-то необъяснимой причине я была уверена, что обе эти чудесные женщины уж точно нашли бы о чём поговорить...
Так, наконец-то, в один прекрасный день я вдруг решила, что хватит откладывать всё «на завтра» и, хотя совершенно не была уверена, что Стеллина бабушка именно сегодня будет там, решила, что будет чудесно если сегодня я наконец-то навещу свою новую подружку, ну, а если повезёт, то и наших милых бабушек друг с другом познакомлю.
Какая-то странная сила буквально толкала меня из дома, будто кто-то издалека очень мягко и, в то же время, очень настойчиво меня мысленно звал.
Я тихо подошла к бабушке и, как обычно, начала около неё крутиться, стараясь придумать, как бы ей всё это получше преподнести.
– Ну, что, пойдём что-ли?.. – спокойно спросила бабушка.
Я ошарашено на неё уставилась, не понимая каким образом она могла узнать, что я вообще куда-то собралась?!.
Бабушка хитро улыбнулась и, как ни в чём не бывало, спросила:
– Что, разве ты не хочешь со мной пройтись?
В душе возмутившись такому бесцеремонному вторжению в мой «частный мысленный мир», я решила бабушку «испытать».
– Ну, конечно же хочу! – радостно воскликнула я, и не говоря куда мы пойдём, направилась к двери.
– Свитер возьми, вернёмся поздно – прохладно будет! – вдогонку крикнула бабушка.
Тут уж я дольше выдержать не могла...
– И откуда ты знаешь, куда мы идём?! – нахохлившись, как замёрзший воробей, обижено буркнула я.
Так у тебя ж всё на лице написано, – улыбнулась бабушка.
На лице у меня, конечно же, написано этого не было, но я бы многое отдала, чтобы узнать, откуда она так уверенно всегда всё знала, когда дело касалось меня?
Через несколько минут мы уже дружно топали по направлению к лесу, увлечённо болтая о самых разнообразных и невероятных историях, которых она, естественно, знала намного больше, чем я, и это была одна из причин, почему я так любила с ней гулять.
Мы были только вдвоём, и не надо было опасаться, что кто-то подслушает и кому-то может быть не понравится то, о чём мы говорим.
Бабушка очень легко принимала все мои странности, и никогда ничего не боялась; а иногда, если видела, что я полностью в чём-то «потерялась», она давала мне советы, помогавшие выбраться из той или иной нежелательной ситуации, но чаще всего просто наблюдала, как я реагирую на, уже ставшие постоянными, жизненные сложности, без конца попадавшиеся на моём «шипастом» пути. В последнее время мне стало казаться, что бабушка только и ждёт когда попадётся что-нибудь новенькое, чтобы посмотреть, повзрослела ли я хотя бы на пяту, или всё ещё «варюсь» в своём «счастливом детстве», никак не желая вылезти из коротенькой детской рубашонки. Но даже за такое её «жестокое» поведение я очень её любила и старалась пользоваться каждым удобным моментом, чтобы как можно чаще проводить с ней время вдвоём.
Лес встретил нас приветливым шелестом золотой осенней листвы. Погода была великолепная, и можно было надеяться, что моя новая знакомая по «счастливой случайности» тоже окажется там.
Я нарвала маленький букет каких-то, ещё оставшихся, скромных осенних цветов, и через несколько минут мы уже находились рядом с кладбищем, у ворот которого... на том же месте сидела та же самая миниатюрная милая старушка...
– А я уже думала вас не дождусь! – радостно поздоровалась она.
У меня буквально «челюсть отвисла» от такой неожиданности, и в тот момент я видимо выглядела довольно глупо, так как старушка, весело рассмеявшись, подошла к нам и ласково потрепала меня по щеке.
– Ну, ты иди, милая, Стелла уже заждалась тебя. А мы тут малость посидим...
Я не успела даже спросить, как же я попаду к той же самой Стелле, как всё опять куда-то исчезло, и я оказалась в уже привычном, сверкающем и переливающемся всеми цветами радуги мире буйной Стеллиной фантазии и, не успев получше осмотреться, тут же услышала восторженный голосок:
– Ой, как хорошо, что ты пришла! А я ждала, ждала!..
Девчушка вихрем подлетела ко мне и шлёпнула мне прямо на руки... маленького красного «дракончика»... Я отпрянула от неожиданности, но тут же весело рассмеялась, потому что это было самое забавное и смешное на свете существо!..
«Дракончик», если можно его так назвать, выпучил своё нежное розовое пузо и угрожающе на меня зашипел, видимо сильно надеясь таким образом меня напугать. Но, когда увидел, что пугаться тут никто не собирается, преспокойно устроился у меня на коленях и начал мирно посапывать, показывая какой он хороший и как сильно его надо любить...
Я спросила у Стелы, как его зовут, и давно ли она его создала.
– Ой, я ещё даже и не придумала, как звать! А появился он прямо сейчас! Правда он тебе нравится? – весело щебетала девчушка, и я чувствовала, что ей было приятно видеть меня снова.
– Это тебе! – вдруг сказала она. – Он будет с тобой жить.
Дракончик смешно вытянул свою шипастую мордочку, видимо решив посмотреть, нет ли у меня чего интересненького... И неожиданно лизнул меня прямо в нос! Стелла визжала от восторга и явно была очень довольна своим произведением.
– Ну, ладно, – согласилась я, – пока я здесь, он может быть со мной.

Руководителем второго оренбургского отряда академических экспедиций был назначен 28-летний доктор медицины Иван Иванович Лепехин (1740–1802) - один из талантливых воспитанников Академии наук, ученик М. В. Ломоносова и С. П. Крашенинникова. Он поступил в академическую гимназию в 1751 году. В указе о новом ученике говорилось: «От роду ему десять лет, не из дворян, солдатский сын, грамоте российской и писать обучен…»(10). В 1760–1762 годах Лепехин учился в университете при Академии, в 1762–1767 - в Страсбургском университете, где получил степень доктора медицины. В 1768 году он был избран адъюнктом Академии наук, а через три года стал академиком. В отряд И. И. Лепехина были включены три гимназиста. Н. Озерецковский, Т. Мальгин и А. Лебедев, а также рисовальщик, чучельщик и стрелок. Лучшим учеником и помощником Лепехина был 18-летний Николай Озерецковский, ставший впоследствии академиком.

Перед тем как начать свои исследования в Оренбургском крае, И. И. Лепехин посетил П. И. Рычкова в его имении Спасском с тем, чтобы воспользоваться его советами и консультациями. Лепехин прибыл в Спасское 5 сентября 1768 года и пробыл здесь четыре дня. Эту встречу путешественник описал затем в своих «Дневных записках…», представляя Рычкова как «мужа, отменными любопытными упражнениями у нас знаменитого». Советы Рычкова и его «Топография Оренбургской губернии» сослужили Лепехину, как и Палласу, добрую службу в исследованиях края.

Отряд Лепехина появился в казахстанских степях в августе 1769 года. Путешественники из Астрахани отправили свой обоз морем в Гурьев, а сами начали переход от Волги до Яика из Красного Яра, расположенного выше Астрахани. Этот очень трудный переход выразительно описан в «Дневных записках…» Лепехина: «Глазам нашим представлялося неизмеримое поле и никем не обитаемая пустыня. Сообщество наше состояло только из трех человек, а охранителями служили четыре вооруженных казака. Не имея на степи торной дороги… уподоблялися мореплавателям, которые по компасу управляют свой корабль, ибо и нам компас в туманное время служил вожатым. Тут мы научилися познавать истинную нужду в дороге. Очаг наш составляла выкопанная в земле яма, дрова наши были конский и коровий иссохший помет, который мы не с меньшим по степени собирали рачением, как всякую необходимо нужную вещь; притом малолюдство наше заставляло нас ночную держать стражу и всегда оседланных иметь лошадей…»(11).

Через 10 дней отряд Лепехина вышел к Яику у поселка Яман-Кала (ныне с. Яманхалинка Гурьевской области). Отсюда путешественники спустились вниз к Гурьеву-городку. Этот десятидневный переход принес отряду большие лишения. Нужно отметить, что Паллас, продвигавшийся в это же время в прикаспийские пустыни с севера, отказывался «за неимением воды от поездки к Усенским соленым озерам и к находящемуся далеко в степи… оброслому тростником озеру, Камышсамара называемому…» и смог посетить глубинные районы западно - казахстанских пустынь лишь через несколько лет.

«Мы с трудом могли дотащиться до Яика и омыть просольные наши губы пресною водой». Но далее Лепехин заключает: «…сколь томна для нас была Яицкая степь, столь приятно ее воспоминовение» (12).

Лепехин отмечает главную особенность природы Северного Прикаспия: «Самая большая отменность сей степи состоит в изобилии соли, которая, так сказать, по всей степи рассеяна» (13). Он ведет учет всех соленых озер, встреченных на маршруте, отмечает наличие линз пресных грунтовых вод. При этом Лепехин высказывает свои предположения о происхождении пресных и соленых грунтовых вод. По его мнению, пресные грунтовые воды, которые встречаются в южной части Прикаспийской низменности, образовались за счет устьев разливов рек Большой и Малой Узени, берущих начало на севере в степной зоне. Соленые воды, считал Лепехин, получаются при просачивании последних через засоленные толщи грунта, а, напротив, засоленные грунтовые воды, после прохождения через песчаные и иловатые места, могут вновь опресниться.(14) Это предположение Лепехина разделяет большинство современных ученых.

Описанию «Яицкой степи» Лепехин уделяет более 20 страниц: он отмечает птиц, встреченных путешественниками, характеризует растительный покров, приводит перечень растений, при этом обращает внимание на то, что одни из них растут по песчаным лощинам, другие скрепляют своими корнями бугристые пески, третьи занимают луговые впадины. Ученый заключает, «что вся степь по множеству соляных озер и солонцов гордится соляными травами». Лепехин описывает насекомых, змей, ящериц и других животных пустынь Прикаспия. Восторженно пишет путешественник о сайгаках, тогда мало известных европейской науке: «Самое приятнейшее позорище» (зрелище. - А. Ч.) представляли глазам нашим сайгаки… которые неисчислимыми табунами прибегали к морским проранам для утоления жажды. Сие степное и борзое животное так легко бегает, что трудно, думаю, его нагнать и самой лучшей борзой собаке. Всего смешнее смотреть, когда они от ружейного выстрела рассыпаются по степи и представляют изрядный балет. Они, в это время уже друг друга боятся и чем ближе одна к другой прибегает, тем передняя сугубый делает скок. Я никогда их не видал лежащих, но всегда в беспрестанном движении» (15).

Есть в «Дневных записках…» Лепехина и многие другие данные о природе прикаспийских степей и пустынь. Но все же в исследовании Западного Казахстана приоритет принадлежит Палласу. Дело в том, что маршруты путешественников вдоль Урала во многом - совпадали. Они посещали одни и те же объекты, опрашивали одних и тех же людей. Паллас несколько опережал Лепехина в темпе передвижения и поэтому последний сокращает свои наблюдения в крае и стремится к полной независимости работы своего отряда с тем, чтобы не дублировать маршрут Палласа и избежать недоразумений. 23 августа 1769 года отряд Лепехина покидает Гурьев-городок, совершает 800-километровый переход вдоль Урала до Оренбурга. Однако подробного описания маршрута мы в «Дневных записках…» не находим, а вместо них читаем такую запись: «Хотя я от Гурьева-городка до Оренбурга около 800 верст отъехал и имел перед глазами многие как естественные, так и гражданские редкости, однако упоминать о них за излишнее почитаю; ибо они все в двоекратный проезд г. профессора Палласа по достоинству их довольно описаны, где мне ничего не остается сказать, что бы ученым пером помянутого г. профессора Палласа не было замечено» (16).

Дальнейший маршрут отряда Лепехина проходил по Южному Уралу. Зиму 1769–1770 года он провел в городе Табынске на реке Белой южнее Уфы. Отсюда он проложил интереснейший маршрут вдоль реки Белой, а затем через верховья Яика на Средний Урал и север Европейской России. Лепехин передвигался значительно медленнее Палласа. Это позволяло ему детально осматривать и’ описывать посещенные объекты. Свои путешествия И. И. Лепехин описал в четырех томах «Дневных записок», вышедших в 1771–1780 и 1805 годах.

В 1783 году И. И. Лепехин стал непременным секретарем Российской Академии наук. Ему принадлежат прогрессивные научные идеи о постоянных изменениях земной поверхности, об изменениях свойств животных и растений под воздействием внешней среды, о причинах образования пещер и др.

Иван Иванович Лепехин (1740–1802)

Иван Иванович Лепехин, известный русский путешественник-натуралист, академик Петербургской и непременный секретарь Российской Академий наук, родился 10 сентября 1740 г. в Петербурге, в семье отставного солдата лейб-гвардии Семеновского полка Ивана Сидоровича Лепехина 1 .

Солдаты Семеновского полка имели ряд привилегий, в частности, они имели право дать своим детям не только начальное, но и высшее образование. Дети солдат, как и дети дворян, должны были являться по достижении 7, 12 и 16 лет в Герольдмейстерскую контору на смотры, учрежденные «для разбора недорослей и определения их в учебные заведения».

И.С. Лепехин привел своего сына в Герольдмейстерскую контору, когда тому было 8 лет, ему велели привести мальчика на смотр по достижении им 12 лет, обратив внимание на необходимость основательного изучения русской грамоты. Когда мальчику исполнилось 10 лет, отец, видя его большое рвение к учебе, не стал дожидаться очередного срока. В Герольдмейстерской конторе сына признали подготовленным по русской грамматике, и отец обратился в академическую канцелярию с просьбой о принятии сына в гимназию.

Канцелярия Академии наук ответила, что принять его в гимназию на казенное содержание без указа Сената не может. Лепехин подал прошение в Сенат, который и дал десятилетнему мальчику желаемое разрешение 29 марта 1751 г.: «Недоросля Ивана Лепехина, который в Герольдмейстерской конторе явился ко второму смотру и сказкою показал: от роду ему десять лет, не из дворян, солдатский сын, грамоте российской и писать обучен; крестьян за ним нет, а имеет отец его в Симбирском уезде поместной земли двадцать четвертей, определить в десианс академии в ученики» (Сухомлинов).

Начались ученические годы И.И. Лепехина. Как и другие ученики, состоявшие на казенном содержании, Лепехин жил при гимназии, испытывая острую нужду, холод, постоянное недоедание. М.В. Ломоносов в одном из рапортов руководству Академии наук докладывал, что «гимназисты ходят в бедных рубахах, претерпевают голод и стужу, и стыдно их показывать посторонним людям, притом пища их крайне бедная, иногда хлеб да вода». Лепехин, как и Ломоносов, прожил в гимназии полных лишений 9 лет. Только в феврале 1758 г. жалованье Лепехину было увеличено с 12 до 30 руб. в год.

По окончании гимназии Иван Иванович Лепехин, успешно выдержавший экзамен (он был вторым по успеваемости), зачислен в студенты. Указ академической канцелярии от 19 января 1760 г. гласил: «Быть Ивану Лепехину студентом, дать ему шпагу и привести к присяге». В академическом университете Лепехин пробыл 2,5 года. За это время он прослушал курсы философии, риторики, химии, прекрасно овладел латинским языком.

В 1762 г. появился приказ М.В. Ломоносова, обязывавший студентов старших курсов избрать интересующую их специальность для более глубокого овладения ею. Лепехин заявил, что его более всего интересует естественная история, а поскольку в Академии наук не было такого «профессора, который бы мог обучать его сей науке», просил Академию наук направить его для довершения образования за границу.

Экстраординарное собрание Академии наук обсудило этот вопрос и постановило: «Студента Лепехина отпустить для обучения истории натуральной либо в Упсале к славному К.Линнею, либо в какую-нибудь иную иностранную академию, потому что он в фундаментальных науках и в языках нарочитые успехи имеет, да сверх того, он понятен и добронравен».

Из-за политического положения в Европе – шла Семилетняя война (1756–1763) 2 – академическое собрание признало нужным, «чтобы студент Лепехин и переводчик Поленов посланы были с адъюнктом г-ном Протасовым в Страсбург, потому что там от воинских действий спокойно и дешевле жить, нежели в Саксонии». В сентябре 1762 г. Лепехин, Поленов и адъюнкт Протасов направились из Кронштадта в Страсбург на одном из иностранных кораблей. Это плавание чуть не кончилось их гибелью: при переходе из Гамбурга в Амстердам корабль попал в сильный шторм, пошел ко дну, и путешественники с трудом добрались до берега.

Страсбургский университет считался тогда одним из лучших в Европе. В нем преподавали такие светила, как профессор истории Я.Шепфлин 3 (1694–1771), профессор естественной истории Ж.Ф. Герман 4 (1738–1800). Кювье в своей истории естественных наук указывал на значение трудов Германа, особенно его книги о сродстве животных. Медицину, химию и ботанику преподавал известный натуралист профессор Я.Р. Шпильман (1722–1783).

Лепехин слушал лекции профессора анатомии, хирургии и медицины И.Ф. Лобштейна, изучал под его руководством физиологию; с помощью профессора И.Пфеффингера овладел анатомией. Кроме того, Лепехин проходил курс экспериментальной физики у профессора Я.Л. Шурера.

Непосредственным руководителем Лепехина был профессор Шпильман. Его лекции отличались исключительной ясностью и последовательностью. Шпильман занятия со студентами не ограничивал лекционными курсами и практикумами в Музее естественной истории. Он организовывал экскурсии, водил студентов в горы, знакомя с местной флорой и фауной 5 .

Лепехину было вменено в обязанность регулярно посылать в Академию наук рапорты, в которых он должен был отчитываться о занятиях, лекциях, проводимом вне стен университета времени, присылать отзывы профессоров о его успехах в учебе и поведении и т.п. Эти документы показывают, как прилежно относился Лепехин к изучению естествознания и медицины, посвящая все свое время овладению навыками собирания гербариев, препарирования животных, приготовления анатомических препаратов и т.д. Так, в одном из рапортов в канцелярию Академии наук от 8 декабря 1763 г. Лепехин писал: «Во время ботанических наставлений, как с профессором Шпильманом, так и собственным любопытством, собрал 519 разных трав, которые, высушив и приклеив на бумагу, расположил по системе Линнея. В продолжение физиологического курса для большего успеха в сей части медицины, сколько случай допустить мог, делал опыты над живыми животными».

По отзыву профессора И.Ф. Лобштейна, Лепехин, «ревностно изучающий физиологию, приобрел в этой науке сведения, выходящие из ряда обыкновенных». Такие же высокие оценки успехов Лепехина давали профессора Шпильман, Герман, Шурер, Пфеффингер, Шепфлин. Успешные занятия Лепехина побудили Академию продлить его пребывание в Страсбургском университете еще на один год для более углубленного изучения им медицины.

И.И. Лепехин своим прилежанием и способностями, мягким и приветливым характером не мог не вызывать у профессоров университета заслуженного уважения. Я.Р. Шпильман, непосредственно опекавший его, даже счел своим долгом направить в Петербургскую Академию письмо, в котором не только дал высокую оценку способностям и знаниям Лепехина, но и рекомендовал его в качестве профессора на кафедру ботаники и естественной истории (эта кафедра в течение нескольких лет оставалась вакантной).

В 1776 г. И.И. Лепехин написал докторскую диссертацию на тему «Об образовании уксуса», в которой описал известные тогда способы производства уксуса. Он успешно ее защитил перед ученым советом Страсбургского университета, присвоившим ему звание доктора медицины.

Летом 1767 г. Лепехин выехал из Страсбурга в Россию. По дороге он посетил Голландию, побывал в Лейдене, где познакомился с видными натуралистами: Гаубием (1705–1780), одним из выдающихся анатомов того времени Альбином (1697–1770), профессором философии и естественной истории Алламаном (1713–1787), директором Лейденского ботанического сада Ван-Роеном. Из Лейдена Лепехин переехал в Амстердам, сел на голландский корабль и в октябре 1767 г. возвратился в Петербург.

По приезде в Петербург молодой доктор медицины по решению Академии наук подвергся своеобразному экзамену. Академия наук очень ревниво и с большим недоверием относилась к успехам своих питомцев, особенно русских. Поэтому она поручила профессорам Гмелину и Палласу «ласково и пристойным образом» освидетельствовать знания И.И. Лепехина и предоставить комиссии мнение о его успехах. Однако упомянутые профессора объявили, что более пристойно будет поручить Лепехину сделать описание некоторых натуральных вещей, взятых из Кунсткамеры (пяти млекопитающих, трех птиц и нескольких трав). Выполненное Лепехиным описание предметов получило общее одобрение, и в 1768 г. он единогласно был избран адъюнктом Академии наук.

Вскоре после приезда И.И. Лепехин был назначен руководителем одной из академических экспедиций, отправлявшейся в 1768 г. для изучения Оренбургской губернии. Экспедиция была предпринята, как писал Лепехин, «для испытания естественных вещей в обширном нашем отечестве... Мы всем снабжены были, что к нашему одобрению, облегчению путешествия и к нужному везде вспомоществованию в предприемлемых нами делах требовалося... В Оренбургскую посылку назначены были трое, академик Паллас, профессор Фальк и я. Жребий пал на меня открыть нашему сообществу путь; итак, я 8 июня оставил Санкт-Петербург». В состав экспедиционного отряда Лепехина входили студенты Николай Озерецковский (в будущем академик), Андрей Лебедев, Тимофей Мальгин, а также художник Михаил Шалауров, чучельник Филипп Федотьев, один егерь; экспедицию сопровождали два солдата.

Во время путешествия И.И. Лепехин вел дневник, где отмечал все, что привлекало его внимание по пути следования. Впоследствии этот дневник составил основу его знаменитого труда «Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства».

Путь экспедиции Лепехина был следующим: Петербург – Москва – Владимир – Муром – Арзамас – Ставрополь – Симбирск (рис. 1). В Симбирске Лепехин провел зиму 1768–1769 гг. П.С. Паллас и И.П. Фальк также остались в Симбирске на зимовку. Это дало возможность ученым согласовать планы своих дальнейших путешествий. Из Симбирска экспедиция Лепехина направилась в Сызрань, а затем в Саратов – озеро Эльтон – Дмитриевск – Царицын – Черный Яр.

Рис. 1. Карта путешествий И.И. Лепехина:
1 – путь экспедиции 1768–1772 гг.; 2 – экспедиция 1773 г.; 3 – города

Лепехин намеревался из Черного Яра перебраться на Яик (Урал) через степь, но этот план оказался неосуществимым, т.к. в степях тогда кочевали бунтовавшие калмыки, а казаки находились в разъездах. Поэтому ему пришлось следовать маршрутом Астрахань – Красный Яр – Гурьев.

Переход из Красного Яра, небольшого городка около Астрахани, в Гурьев пришелся на середину августа, очень засушливое время года, и путешественники сильно страдали из-за отсутствия в степи пресной воды. «Нам оставалася только одна ночь переночевать в степи: но там и каждый час казался годом. Мы все ползали по степи и искали росяныя капли; но и та казалася нам к умножению нашея нужды перерожденною: ибо она столь же была солона, как бы и в лучшем Култуке. Сначала приписывали сие соляным травам, которыми вся степь была покрыта: но наше заблуждение решено было тем, что павшая роса на наши вещи... такого же соленаго была вкуса...

Теперь не трудно изтолковатъ и то, для чего нас жажда более мучила на перемюте, нежели на песчаной части степи: ибо она изобиловала пресною водою, которая, без сумнения, соленые пары размывала. Сие особливое и, сколько мне помнится, еще никем непримеченное явление соленых паров заслуживает большого внимания и дальнейших опытов... а нам тогда было не до паров, но до спасения нашея жизни: ибо мы с трудом могли дотащиться до Яика и омыть просольныя наши губы пресною водой.

Сколь томна была для нас Яицкая степь, столь приятно ея возпоминание... Самое приятнейшее позорище представляли глазам нашим сайгаки или дикия козы, которыя неизчисленными табунами прибегали к морским проранам для утоления жажды. Сие степное и борзое животное так легко бегает, что трудно, думаю, его нагнать и самой лучшей борзой собаке... Я никогда их не видел лежащих, но всегда в безпристанном бегании, в котором они и насыщалися».

18 августа Лепехин добрался до Гурьева, затем поднялся вверх по Уралу до Оренбурга, оттуда – в Табинск, расположенный на р. Каме. В Табинске Лепехин провел зиму 1769–1770 гг. В мае 1770 г. И.И. Лепехин оставил Табинск и отправился вверх по р. Белой, двигаясь по ее левому берегу. 24 июля он прибыл в Екатеринбург.

В подорожной, которую И.И. Лепехин получил от Академии наук, был указан следующий маршрут: Москва – Симбирск – Самара – Царицын – Гурьев – Оренбург – Екатеринбург – Тобольск. Тобольск был обозначен как конечный пункт его путешествия, от него был намечен путь возвращения экспедиции: Верхотурье – Соликамск – Хлынов (Вятка) – Казань – Нижний Новгород – Ярославль.

Однако до Тобольска И.И. Лепехин не доехал. Он остановился в Тюмени, где провел зиму 1770–1771 гг. В Тюмени он составил план дальнейшего путешествия, предусматривавший возвращение экспедиции через Архангельск и «собирание сведений о продуктах Белого моря», который и переслал в Академию наук.

В течение трех лет пути экспедиций И.И. Лепехина и П.С. Палласа совпадали, что снижало научную ценность сборов Лепехина. Ведь «главным предводителем Оренбургской посылки» был П.С. Паллас. Поэтому И.И. Лепехин в ряде случаев, в частности при описании млекопитающих, ограничивался краткими характеристиками их внешних признаков, приводя иногда рисунок животного и обращая основное внимание на повадки зверя, его экономическую значимость и способы его лова. Следовать намеченному в подорожной маршруту не имело большого смысла: нельзя было ожидать интересного материала, двигаясь в Тобольск вслед за П.С. Палласом, так же как и возвращаясь через Казань и Вятку (эти районы уже были обследованы участником экспедиции Палласа капитаном Н.П. Рычковым).

Чтобы не терять времени, И.И. Лепехин в январе 1771 г. (до получения разрешения Академии наук) послал студента Н.Озерецковского с егерем и чучельником в Архангельск «для собирания натуральных вещей», а в мае – студента Т.Мальгина для сбора трав между Соликамском и Верхотурьем. Вскоре и сам он отправился водой к г. Верхотурье (рис. 2), оттуда – в Соликамск, Кайгородок, городок Слободской на реке Вятке, далее на парусной лодке по рекам Сысколе и Вычегде – в Соль-Вычегодск и Великий Устюг.

Ровесник Москвы, Великий Устюг предстал перед глазами И.И. Лепехина во всем блеске своих великолепных церквей и храмов, отражающихся в прозрачных водах Сухоны. «Город Устюг, – писал он, – в числе наилучших городов не только Архангелогородской, но и в других губерниях находящихся, почитаться может».

Из Великого Устюга И.И. Лепехин поплыл по Сухоне, затем по Северной Двине и через две недели добрался до Архангельска. Из Архангельска Лепехин совершил небольшую поездку на баркасе в устье реки Северной Двины и горловину Белого моря. В Архангельске Лепехин провел зиму 1771–1772 гг.

18 июня 1772 г. И.И. Лепехин отправился из Архангельска в свое путешествие по Белому морю. Он поплыл на баркасе вдоль Летнего берега, побывал в устье реки Сюзьмы, на островах Сокжинском, Анзерском и Соловецких. Описанием Соловецкого монастыря обрываются записи И.И. Лепехина в 4-й части его «Дневных записок».

И.И. Лепехин посылал в Академию наук рапорты, в которых сообщал о пути следования экспедиции. Эти рапорты более полутора веков считались утраченными. Однако в 1934 г. они были найдены в архивных документах, что позволило полностью восстановить маршрут его экспедиции.

После Соловецких островов И.И. Лепехин посетил острова Кузова, Кемь, Кереть, Кандалакшу, обследовал северный берег Кандалакшской губы, побывал в устье реки Умбы, далее объехал вдоль Терского берега, посетил Поной и три острова, расположенные севернее устья реки Поной, затем пересек Белое море, побывал в устье реки Майды (на Зимнем берегу), на острове Моржовец, в устьях рек Кулоя и Мезени, далее по Канину полуострову добрался до мыса Никулина, затем по рекам Кулою, Пинеге и Северной Двине вернулся в Архангельск.

13 декабря 1772 г. с установлением санного пути И.И. Лепехин вместе со всем отрядом отправился в Петербург (через Холмогоры, Каргополь и Ладогу), куда приехал 25 декабря 1772 г.

Присоединение к России части Белоруссии и Лифляндии в 1772 г. в результате первого раздела Польши поставило в качестве первоочередной задачи обследование этих земель. Придавая большое значение этим территориям, Екатерина II повелела Академии наук направить туда научные экспедиции. В феврале 1773 г. Академия наук приняла решение организовать две научные экспедиции: одну – астрономическую под руководством Исленьева, а другую – физическую во главе с Лепехиным. В экспедиции Лепехина должны были участвовать студенты Н.Озерецковский и Т.Мальгин.

Спустя месяц И.И. Лепехин представил на утверждение Академии наук план намечавшегося путешествия. Он предполагал отправиться с последним санным путем в Великие Луки, оттуда весною совершить поездку через Торопец до истоков Волги и Западной Двины, затем спуститься по Двине до Витебска, перебраться на Днепр спуститься по нему до Лесного, осмотреть места, расположенные по реке Сожь до ее устья при Бобовичах. Одного студента Лепехин пошлет для осмотра земель, расположенных между рекой Сожь и прежней границей России, а другого – пошлет в Заволчье и Опочку до Пскова. В Псков Лепехин вернется из Лифляндии, а из Пскова направится в Петербург.

Этот план был одобрен Академией наук, и 21 марта 1773 г. экспедиция выехала из Петербурга. В Пскове из-за ранней оттепели Лепехин вынужден был задержаться на три недели. Это время он использовал для посещения расположенного в 50 км от Пскова знаменитого Печорского монастыря, славного своей удивительной историей и неповторимым архитектурным ансамблем. Большой интерес для Лепехина представляла и богатая библиотека монастыря, в которой хранились многие редкие рукописи и старопечатные книги. По дороге в Печорский монастырь Лепехин заехал в Изборск, один из древнейших городов Руси (упоминается в 862 г.).

Из Пскова Лепехин выехал в середине апреля и направился в Великие Луки, Смоленск, Витебск, Полоцк, Ригу. Из Риги он через Пернов (Пярну), Валк, Псков, Гдов и Нарву вернулся в Петербург (15 декабря 1773 г.).

Экспедиция И.И. Лепехина продолжалась 9 месяцев. Им были собраны большие коллекции растений, животных и минералов. Большое значение имели сведения о географии, геологии западных провинций России, их населении (национальном составе, занятиях, промыслах), об истории этих народов, их культуре, религии, обычаях и экономическом состоянии областей.

Восемь рапортов И.И. Лепехина об экспедиции 1773 г. были полностью опубликованы только в наше время.

Следующий период в творческой жизни Лепехина полностью связан с Петербургом и Академией наук. Здесь Лепехин занялся обработкой своих путевых заметок, которые легли в основу важнейшего труда его жизни – «Дневных записок путешествия по разным провинциям Российского государства». Этот труд был издан в Петербурге в четырех томах. Первый том был опубликован в 1771 г., а четвертый – в 1805 г., уже после смерти автора. В 4-м томе И.И. Лепехин описал свое путешествие по Белому морю от Архангельска до Соловецких островов и привел историю Соловецкого монастыря.

Первые три тома «Дневных записок» Лепехина были изданы на немецком языке в 1768–1771 гг. Извлечения из «Дневных записок» были опубликованы также на французском языке в 1784 г. в Швейцарии.

«Записки» И.И. Лепехина вышли вторым изданием под редакцией Н.Я. Озерецковского в 1821–1822 гг. Они вошли в «Полное собрание ученых путешествий по России, издаваемое Имп. Академией наук».

Научные заслуги Лепехина получили широкое признание в России и за границей. В апреле 1771 г. Петербургская Академия наук единогласно избрала И.И. Лепехина академиком, в 1776 г. Берлинское общество любителей природы избрало его своим членом, а в 1778 г. он был избран членом Гессен–Гамбургского патриотического общества 6 .

«Дневные записки» – ценный научный труд, содержащий большое количество материалов, относящихся к самым разным областям знания: геологии, горному делу, географии, экономике, земледелию, сельскому хозяйству, ботанике, зоологии, ветеринарии, медицине, археологии, этнографии, фольклору. Это точное, достоверное описание – Лепехин повествует о том, что он видел собственными глазами, а сведения, полученные другим путем, всегда сопровождает описанием источника и комментарием.

Живая манера повествования делает «Дневные записки» интересными для чтения и сейчас. В немалой степени этому способствует очень образный, сочный язык Лепехина, широко использующего народные выражения и пословицы.

О труднодоступных местах Северного Урала Лепехин пишет: «Утомившись ездою по болотинам, на приятных подолах реки несколько остановилися для отдыху, тем наипаче, чтобы стопы свои направить на путь мирен; ибо далее ехать было невозможно. Приятный шумок реки Лобви и каменистые ее берега недолго дали нам покоиться, поманили спуститься по ней...» (Лепехин, 1780. Ч. 3. С. 95–96). «Моховая постеля, на которой мы ночь препроводили, научила нас некоторым образом понимать причину утренних в северных странах инеев...» Большое место в «Дневных записках» занимает описание растений и животных. Ботанические заметки Лепехина посвящены чаще всего использованию растений в народной медицине. Находясь около Тагила, И.И. Лепехин обращает внимание на отсутствие у населения цинги. «Мне нигде видеть не случилося, чтобы какой крестьянин или крестьянка, – пишет он, – были подвержены цинготной болезни». Причину этого он видит в привычке весной употреблять сок сосны, ольхи и березы. «У каждого крестьянина с весны на дворе увидишь костер молодых облупленных сосен, с которых они, слупив наружную кору, вязкий к дереву прилипший сок соскабливают и едят как малые дети, так и взрослые... такое для них лакомство не одна сосна рождает, но и ольха и многосочная береза... равным образом от осенних болезней сохраняет их изобильно растущие морошка, брусника и другие северной стране свойственные ягоды».

Из-за почти полного отсутствия медицинской помощи в сельской местности И.И. Лепехин считает необходимым всемерно распространять знания о лекарственных растениях, произрастающих в России. «Мне думается, – пишет он, – что по нашему состоянию неотменно нужно предопределяемых в духовный сан в их училищах приучать познавать в России растущих врачебных трав действия; от сего немалая бы могла воспоследовать польза нашему народу, или по крайней мере должно снабдить сельских жителей кратким и простым наставлением, каким образом поступать в главнейших и обыкновенных болезнях... я разумею такое наставление, чтобы всякий крестьянин мог довольствоваться простыми былиями, на их полях растущими, чтобы слог был простой и внятный, травы природными бы изъяснены были наименованиями, а важнейших трав живые изображения, с которыми бы всяк удобно зеленую траву сравнить мог».

1 Год рождения И.И. Лепехина точно не установлен. Академик Иноходцев указывает 1737 г. По ведомости о смерти на Волковом кладбище, где показано, что Лепехину было 70 лет в 1802 г., следует, что он родился в 1732 г. Академик Сухомлинов считает годом рождения И.И. Лепехина 1740-й на основании записи в делах Архива Конференции Академии наук, где в графе «когда кто родился» значится, что «Лепехин родился 10 сентября 1740 г.».

2 В Семилетней войне Россия участвовала в союзе с Францией и Австрией против Пруссии, Англии и некоторых германских государств.

3 При учреждении Академии наук в Петербурге Я.Шепфлину было предложено от имени Екатерины II место профессора истории и звание императорского историографа. Страсбургские власти употребили много усилий, чтобы удержать у себя знаменитого ученого. Студент Гете писал о Шепфлине, что само пребывание такого ученого в университете возвышает и облагораживает все окружающее.

4 Ж.Герман основал Ботанический сад и кабинет естественной истории, который богатством экспонатов вызывал удивление современников.

5 Петербургская Академия наук, ценя заботливое отношение профессора Я.Р. Шпильмана к русским студентам, находившимся за границей, избрала его своим почетным членом (1763).

6 И.И. Лепехин был избран в это общество вместе с П.С. Палласом как наиболее выдающийся ученый, способствовавший благосостоянию своего отечества.

Продолжение следует

:: Исследователи Оренбуржья

Лепехин Иван Иванович (1740–1802)

Большой вклад в географическое изучение России и, в частности, Урала был сделан И. И. Лепехиным. В 1760–1762 гг. И. И. Лепехин учился в университете при Академии наук; в 1762–1767 гг. - в Страсбургском университете, после окончания которого получил степень доктора медицины. В 1768 избран адъюнктом Академии наук, а в 1771 стал академиком.

В 1768 возглавил второй оренбургский отряд академической экспедиции. Так началось знаменитое путешествие Лепехина, которое заняло около пяти лет (1768–1772). За это время он обследовал и изучил огромный район и блестяще выполнил все те многообразные и сложные задания, которые были поставлены перед молодым ученым: изучил природные богатства Поволжья, Урала, Сибири; подробно описал состояние промышленности, сельского хозяйства в посещенных им районах; уточнил и проверил географические карты, привез богатейшие зоологические и ботанические коллекции, описал множество новых видов животных и растений; собрал ценные материалы по зоогеографии, истории, экономике, этнографии, фольклору, народной медицине и ветеринарии. Результатом этого путешествия, своеобразным отчетом-дневником, где день за днем заносились все наблюдения путешественника, являются знаменитые «Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 годах» (1771–1780, 1795, 1805).

Особое внимание привлекают Лепехина полезные ископаемые. Интересны его замечания о залежах полиметаллических руд на Урале. Основываясь на своих наблюдениях, он высказывал надежду, что эти руды будут найдены в южной части Уральских гор. Путешествуя по Среднему Уралу и проводя наблюдения, Лепехин снова высказывает предположение о том, что «здесь нами рождается надежда к приобретению цинковых руд и других полуметаллов, о которых у нас еще неизвестно».

Сам Лепехин обнаружил в Поволжье и Урале ряд новых месторождений. Им впервые были описаны проявления нефтеносности в местностях, которые входят ныне в район «Второго Баку», а также обнаружены различные месторождения углей и руд.

Описания И. И. Лепехина, охватывающие огромные территории Урала и Русской равнины, стали драгоценным источником сведений по географии и этнографии России XVIII столетия. Первым томом «Записок» И. И. Лепехина, изданным в 1771 году, открывается классическая русская литература описаний географических экспедиций - путевых дневников географов и натуралистов.

В 1783 стал непременным секретарем Академии наук. Ему принадлежат прогрессивные научные идеи о постоянных изменениях земной поверхности, об изменениях свойств животных и растений под воздействием внешней среды, о причинах образования карстовых пещер и др.

Литература:

1. «Исследователи Оренбургского края» (указатель литературы) , составитель - Г. П. Березина. Оренбург - 1980 г.
2. «Географический атлас Оренбургской области». - М.: Издательство ДИК, 1999. - 96 с.: с ил., карт. Стр. 94.
3. А. А. Чибилёв «Природа Оренбургской области. (Часть I. Физико-географический и историко-географический очерк)» . Оренбургский филиал Русского географического общества. Оренбург, 1995. - 128 с. Стр 119.

Лепехин Иван Иванович (10 (21) сентября 1740 – 6 (18) апреля 1802) . 62 года Российский путешественник, естествоиспытатель и лексикограф, академик Петербургской Императорской Академии наук (1771). Родился в Санкт-Петербурге 10 (21) сентября 1740 г. Сын солдата Семеновского полка. По прошению отца и соответствующему указу Правительствующего Сената был определен в 1751 г. в Академическую гимназию («десианс-академию в ученики ») . В указе о новом ученике, в частности, говорилось: «От роду ему десять лет, не из дворян, солдатский сын, грамоте российской и писать обучен…». За показанные в науках успехи в 1760 г. был произведен в студенты при Академии, а в начале 1762 г. подал в канцелярию Академии прошение, в котором писал, что «хотя и чувствовал в себе издавна особливую склонность к натуральной истории, но за неимением в здешней Академии Наук такого профессора, который бы мог обучать сей науке, не мог в оную вступить », а занимался пока химиею, «ведая, что она к будущему моему лучшему в оной успеху не токмо много способствует, но и совершенно нужна »; теперь же просил «послать его, нижайшего, в иностранное училище, в какое канцелярия Академии Наук благоволит ».

Все академики высказали свое полное одобрение И.И. Лепехину и согласие на его просьбу и предлагали послать его в Упсалу, к Линнею; но канцелярия решила отправить его в один из немецких университетов по выбору академиков, – и тогда они остановились на Страсбургском университете. 13 сентября 1762 г. Лепехин выехал из Петербурга вместе с переводчиком Поленовым, тоже посланным Академией для окончания образования, и адъюнктом Академии Протасовым, и 19 ноября прибыл в Страсбург. Страсбургский университет тогда пользовался громкой известностью, и привлекал слушателей из всех стран Европы.

Почти одновременно с И.И. Лепехиным слушал лекции в Страсбурге и Вольфганг Гете, который в своей автобиографии признает, как много было для него привлекательного в той французской культуре, которая распространена была в страсбургских ученых кругах. О занятиях своих в Страсбурге И.И. Лепехин довольно аккуратно, приблизительно через полгода, представлял доношения в Академию. Он слушал курсы «натуральной истории и особо – химию, ботанику, физику, затем медицинские науки – материю медическую (materia medica), физиологию, анатомию, патологию, упражнялся в разрезывании кадавров »; самостоятельно он учился французскому языку и рисованию, собирал и описывал гербарий, коллекцию насекомых, посещал госпитали, занимался, как лаборант, в аптеке и, с разрешения профессора Лобштейна, даже сопровождал его в его визитах к частным больным.

Здесь И.И. Лепехин получил степень доктора медицины. Из Страсбурга вел переписку с М.В. Ломоносовым, который предназначал его к занятию кафедры ботаники в Петербургской Академии наук.

По возвращении И.И. Лепехина в Петербург в октябре 1767 г. в журнале комиссии Академии 15 октября была сделана запись, чтобы «профессорам Гмелину и Палласу его, Лепехина, приличным и вежливым образом освидетельствовать, сколь далеки успехи его в ботанике и истории натуральной, и о сем комиссию письменно уведомить »; и академики представили, что «пристойны ему препоручить сделать описания некоторых натуральных вещей, взятых из кунсткамер, а именно – пять банок с разными животными, три птицы и несколько трав ». Описания, сделанные И.И. Лепехиным, были вполне одобрены, и 23 мая 1768 г. он был единогласно избран адъюнктом Академии Наук.

Вместе с Палласом П.С. участвовал в академических экспедициях 1768 г., обследовавшим Западную и Восточную Сибирь, Урал, Заволжье, Прибалтику и Белоруссию. Через Москву, Владимир, Муром, Арзамас он выехал около Симбирска к Волге и затем двинулся по ее берегу вниз, был в Астрахани, затем направился в Оренбургские степи, оттуда поднялся к северу по области Уральского хребта, заезжая отчасти и в Сибирь; потом по бассейну Вычегды выехал к Северной Двине, проехал в Архангельск, объехал побережье океана, оттуда через Олонецкий край – в Петербург, куда прибыл 24 декабря 1772 г.; в марте 1773 г. выехал в Псковскую и Могилевскую губернии, откуда возвратился в конце того же года, так что всего провел в путешествии пять с половиной лет. По результатам экспедиций подготовил труд «Дневные записки доктора Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1763–1772 гг».

Еще во время экспедиции, в апреле 1771 г., избран академиком по естественным наукам.

Возвратившись в Петербург, И.И. Лепехин посвятил себя, главным образом, обработке собранных материалов; но и помимо этого он написал довольно большое количество научных работ. В изданиях Академии на иностранных языках И.И. Лепехиным напечатаны двенадцать мемуаров по ботанике и девять по зоологии; в «Новых ежемесячных сочинениях » помещены статьи: «Описание сельдяного хода » (части VIII и IX, 1787), «Описание акулы » (ч. XLII, 1790), «Размышления о нужде испытывать лекарственную силу собственных произрастений » (ч. СVII, 1783) ; в собрании сочинений, выбранных из месяцесловов, помещена статья И.И. Лепехина «О домашних средствах, простым народом в болезнях употребляемых »; несколько статей его напечатано в «Технологическом журнале » 1804 и 1806 гг. и в «Трудах вольного экономического общества » (1777); отдельно изданы: «Краткое руководство к разведению шелка в России » (СПб, 1798) и «Способы к отвращению в рогатом скоте падежа » (СПб, 1800).

В 1774 г. ему «поручено смотрение за ботаническим садом Академии», а с 1777 г. «вверено ему главное смотрение над Академической гимназией». В день открытия Российской Академии в 1783 г. И.И. Лепехин выступил с докладом «Размышление о нужде испытывать лекарственную силу собственных произрастений» на общем собрании Российской Императорской Академии наук и был избран ее секретарем. Он с величайшим рвением служил этому учреждению, не пропустил ни одного заседания по самый день смерти и последний раз присутствовал в Академии 29 марта 1802 г . (за 8 дней до кончины).
И.И. Лепехин один исполнял обязанности секретаря, для которых по уставу могли быть приглашены два лица, и этим в значительной степени содействовал благосостоянию Академии, давая возможность употреблять второй оклад на другие нужды Академии.

За свои труды И.И. Лепехин первый получил золотую медаль, которую Академия ежегодно присуждала наиболее потрудившемуся из своих членов; митрополит Гавриил предложил присудить медаль президенту Академии, княгине Дашковой, но Дашкова предложила отдать ее Лепехину, и академики единогласно приняли это предложение.
27 октября 1800 г. Академия решила поместить портрет И.И. Лепехина в зале своих заседаний, и это был один из первых портретов, украшавших залу.
Кончина И.И. Лепехина вызвала выражение живейшей печали членов Академии; его семейству немедленно исходатайствована была пенсия, а товарищ министра народного просвещения и попечитель Московского университета Михаил Никитич Муравьев из личных средств выделил особую премию на составление проекта памятника И.И. Лепехину.

Всю жизнь И.И. Лепехин посвятил изучению природы и природных ресурсов России. Он обладал поистине энциклопедическими познаниями в области естественной истории, медицины, географии и словесности, знал в совершенстве латынь, греческий, немецкий, французский языки. По меткой характеристике современника, «ума был быстрого; в суждениях тверд; в исследованиях точен; в наблюдениях верен». По отзывам современников, «будучи сам бескорыстен, охотно подавал руку помощи бедным. Сердце имел нежное и чувствительное, а честностью и прямодушием своим привлек к себе общую всех доверенность, любовь и почтение».

И.И. Лепехин сыграл выдающуюся роль в создании первых русских фармакопей . В его сочинениях часто встречаются мысли о необходимости при составлении фармакопеи базироваться на богатейшей отечественной флоре и опыте народной медицины и не увлекаться выписыванием лекарственных трав из–за границы .