Чаще всего живописные представления о царственных особах (и особенно в XVIII веке) складываются на основе парадных портретов, с которых активно снимались и распространялись копии. Такие портреты можно «читать», ведь модель на них всегда помещается в такую обстановку, которая способствует созданию ощущения значительности, необычности, торжественности изображения, а каждая из деталей содержит намек на действительные или мнимые заслуги и качества человека, которого мы видим перед собой.

Большей частью парадных портретов невозможно не восхищаться. Но вопрос о том, насколько портрет соответствует действительности, остается открытым.

Так, например, очень привычен образ Екатерины I, созданный Жаном-Марком Натье в 1717 году:

Но совершенно иначе смотрится более интимный портрет Екатерины в пеньюаре, написанный Луи Караваком в 1720-х годах.

Вроде бы исследователи пришли к выводу, что изначально на портрете императрица была изображена с декольте, а потом появилась голубая лента, которую можно понимать как намек на ленту ордена Андрея Первозванного и на высокий статус персоны. Единственный намек.

Луи Каравак получил назначение официального придворного живописца – гофмалера только при Анне Иоанновне, но до этого успел написать ряд портретов семьи Петра Великого. Есть среди них и несколько непривычных по современным меркам.

Во-первых, лично мне сразу же вспоминается портрет царевича Петра Петровича в образе Купидона

Здесь, разумеется, следует сказать о том, что Россия перенимала у Европы галантность рококо вместе с ее особой атмосферой маскарада, игрой в героев и богов античной мифологии, манерами поведения, что не могло не сказаться на живописной традиции.

И все-таки есть нечто своеобразное в том, что маленького Петра, «Шишечку», как называли его любящие родители, возлагавшие на него большие надежды, мы видим именно таким. А ведь рождение этого мальчика, не прожившего и четырех лет, а также его относительно крепкое поначалу здоровье, фактически предрешили судьбу царевича Алексея.

Старшую сестру Петра Петровича Елизавету мы тоже можем представить, вспомнив портрет работы того же Каравака, написанного в 1750 году:

Или портрет работы его ученика Ивана Вишнякова, написанный в 1743:

Но большим успехом еще при жизни императрицы пользовался другой написанный в средине 1710-х годов Караваком портрет Елизаветы Петровны, на котором она изображена в образе богини Флоры:

Будущая императрица изображена обнаженной и лежащей на синей, подбитой горностаем мантии - знак принадлежности к императорской семье. В правой руке она держит миниатюру с портретом Петра I, к рамке которой прикреплена Андреевская синяя лента.

Да, традиция, но есть и определенного рода пикантность в таком изображении. Интересное замечание по поводу портрета оставил Н. Н. Врангель: "Вот маленькая девочка, восьмилетний раздетый ребенок с телом взрослой девушки. Она полулежит, кокетливо придерживая портрет своего отца и так ласково и нежно улыбается, будто уже теперь думает о Салтыкове, Шубине, Сиверсе, Разумовском, Шувалове и всех прочих, кого любило после это прекрасное существо".

Впрочем, он же отмечал, что у Елизаветы было много образов.

Вот Елизавета Петровна в мужском костюме, который так шел ей:

А.Л. Вейнберг считала портрет работой Каравака и датировала его 1745 годом. С.В. Римская-Корсакова полагала, что это ученическая копия Левицкого с работы Антропова, восходящая к иконографическому типу Каравака.

А вот еще один портрет Елизаветы в мужском костюме - хрестоматийный «Портрет императрицы Елизаветы Петровны на коне с арапчонком», написанный Георгом Христофом Гроотом в 1743 году:

Этот портрет можно назвать парадным. Тут и орден Андрея Первозванного, голубая муаровая орденская лента со знаком, маршальский жезл в руке императрицы, преображенский мундир, а также - то обстоятельство, что Елизавета Петровна сидит на лошади по-мужски, и военный флот, виднеющийся в заливе.

Есть еще у Каравака «Портрет мальчика в охотничьем костюме», по поводу которого строились различные версии. Называли его и Портретом Петра II, и портретом Петра III и … портретом Елизаветы. Отчего-то мне весьма близка именно последняя версия.

Парадных портретов Екатерины II достаточно много. Писали их как приглашенные в Россию иностранцы, так и русские художники. Можно вспомнить, например, написанный Вигилиусом Эриксеном портрет Екатерины перед зеркалом, в котором художник использует своеобразный прием, позволяющий показать императрицу и в профиль и в анфас.

Профильное изображение императрицы послужило для парадного портрета, написанного Рокотовым:

Сама Екатерина по всей видимости любила другой написанный Эриксеном портрет, изображающей ее верхом:

Еще бы! Ведь портрет символизирует судьбоносный для императрицы день 28 июня 1762 года, когда она во главе заговорщиков о направляется в Ораниенбаум для совершения дворцового переворота. Екатерина сидит верхом на своем знаменитом коне Бриллианте и одета по-военному - на ней мундир офицера гвардейской пехоты.

Портрет имел грандиозный успех при дворе, по заказу государыни трижды повторял свое произведение, варьируя размеры полотна.

Написал Эриксен и портрет Екатерины II в шугае и кокошнике:

Можно вспомнить непарадный портрет Екатерины II в дорожном костюме, написанный Михаилом Шибановым, художником, о котором почти ничего не известно. Разве только то, что он был близок к Потемкину?:

Вспоминая непарадные портреты Екатерины Великой, невозможно пройти мимо образа созданного Боровиковским.

Художник показал Екатерину II «по-домашнему», в салопе и чепце. Преклонных лет дама неспешно прогуливается по аллеям Царскасельского парка, опираясь на посох. Рядом с ней - любимая собачка, английская левретка.

Идея подобного изображения, вероятно, возникла в литературно-художественном кружке НиколаяЛьвова и тесно связана с новым течением в искусстве, получившим название сентиментализм. Показательно, что портрет Екатерины II не был исполнен с натуры. Есть свидетельство, что художнику позировала одевшаяся в платье императрицы ее любимая камер-юнгфера (комнатная прислуга) Перекусихина.

Кстати, достаточно интересен факт того, что в XVIII веке в России работало всего 8 официальных придворных живописцев, среди которых только один был русским, да и то кончившим свою жизнь почти трагически. Поэтому неудивительно, что у русских художников не было возможности писать императоров и императриц живьем.

За это произведение Боровиковский, о котором хлопотал Лампи, был удостоен звания «назначенного» в академики. Однако, несмотря на признание Академии художеств, портрет не понравился императрице и не был приобретен дворцовым ведомством.

Но именно в этом образе запечатлел ее и Пушкин в «повести о чести» «Капитанской дочке».

По матери принадлежала к голштейн-готторпскому княжескому роду, одному из многочисленных княжеских родов Северной Германии, а по отцу – к другому тамошнему же и еще более мелкому владетельному роду – ангальт-цербстскому. Отец Екатерины, Христиан Август из цербст-дорнбургской линии ангальтского дома, подобно многим своим соседям, мелким северогерманским князьям, состоял на службе у прусского короля, был полковым командиром, комендантом, а потом губернатором города Штеттина, неудачно баллотировался в курляндские герцоги и кончил свою экстерриториальную службу прусским фельдмаршалом, возведенный в это звание по протекции русской императрицы Елизаветы. В Штеттине и родилась у него (21 апреля 1729 г.) дочь Софья-Августа, наша Екатерина II.

Штеттинский замок - место рождения Екатерины II

Таким образом, молодая Екатерина II соединяла в своем лице два мелких княжеских дома северо-западной Германии. Эта Северо-Западная Германия представляла в XVIII в. любопытный во многих отношениях уголок Европы. Здесь средневековый немецкий феодализм донашивал тогда сам себя, свои последние династические регалии и генеалогические предания. С бесконечными фамильными делениями и подразделениями, с принцами брауншвейг-люнебургскими и брауншвейг-вольфенбюттельскими, саксен-гомбургскими, саксен-кобургскими, саксен-готскими и саксен-кобург-готскими, мекленбург-шверинскими и мекленбург-стрелицкими, шлезвиг-голштейнскими, голштейн-готторпскими и готторп-эйтинскими, ангальт-дессаускими, ангальт-цербстскими и цербст-дорнбургскими это был запоздалый феодальный муравейник, суетливый и в большинстве бедный, донельзя перероднившийся и перессорившийся, копошившийся в тесной обстановке со скудным бюджетом и с воображением, охотно улетавшим за пределы тесного родного гнезда. В этом кругу все жило надеждами на счастливый случай, расчетами на родственные связи и заграничные конъюнктуры, на желанные сплетения неожиданных обстоятельств. Потому здесь всегда сберегались в потребном запасе маленькие женихи, которые искали больших невест, и бедные невесты, тосковавшие по богатым женихам, наконец, наследники и наследницы, дожидавшиеся вакантных престолов.

Понятно, такие вкусы воспитывали политических космополитов, которые думали не о родине, а о карьере и для которых родина была везде, где удавалась карьера. Здесь жить в чужих людях было фамильным промыслом, служить при чужом дворе и наследовать чужое – династическим заветом. Вот почему мелкокняжеский мирок, в котором вращалась молодая Екатерина II, получил в XVIII в. немаловажное международное значение: отсюда не раз выходили маленькие принцы, игравшие иногда крупные роли в судьбах больших европейских держав, в том числе и России. Мекленбург, Брауншвейг, Голштиния, Ангальт-Цербст поочередно высылали и к нам таких политических странников-чужедомов в виде принцев, принцесс и простых служак на жалованье.

Благодаря тому что одна из дочерей Петра Великого (Анна) вышла за герцога голштинского, этот дом получил значение и в нашей истории. Родичи Екатерины II по матери, прямые и боковые, с самого начала XVIII в. либо служили на чужбине, либо путем браков искали престолов на стороне. Дед ее (по боковой линии) Фридрих Карл, женатый на сестре Карла XII шведского , в начале Северной войны сложил голову в одном бою, сражаясь в войсках своего шурина. Один двоюродный дядя Екатерины, сын этого Фридриха Карла, герцог Карл Фридрих женился на старшей дочери Петра I Анне и имел неудачные виды на шведский престол. Зато сына его. Карла Петра Ульриха , родившегося в 1728 г. и рождением своим похоронившего мать, шведы в 1742 г., при окончании неудачной войны с Россией, избрали в наследники шведского престола, чтобы этой любезностью задобрить его тетку, русскую императрицу, и смягчить условия мира; но Елизавета уже перехватила племянника для своего престола, а вместо него навязала шведам не без ущерба для русских интересов другого голштинского принца – Адольфа-Фридриха, родного дядю Екатерины II, которого русское правительство прежде проводило уже в герцоги курляндские. Другой родной дядя Екатерины из голштинских – Карл был объявлен женихом самой Елизаветы, когда она была еще цесаревной, и только скорая смерть принца помешала ему стать ее мужем. Ввиду таких фамильных случаев один старый каноник в Брауншвейге мог, не напрягая своего пророческого дара, сказать матери молодой Екатерины: «На лбу вашей дочери я вижу по крайней мере три короны». Мир уже привыкал видеть в мелком немецком княжье головы, которых ждали чужие короны, остававшиеся без своих голов.

Екатерина родилась в скромной обстановке прусского генерала из мелких немецких князей и росла резвой, шаловливой, даже бедовой девочкой, любившей попроказить над старшими, особенно надзирательницами, щегольнуть отвагой перед мальчиками и умевшей не смигнуть, когда трусила. Родители не отягощали молодую Екатерину своими воспитательными заботами. Отец ее был усердный служака, а мать, Иоанна-Елизавета, – неуживчивая и непоседная женщина, которую так и тянуло на ссору и кляузу, ходячая интрига, воплощенное приключение; ей было везде хорошо, только не дома. На своем веку она исколесила чуть не всю Европу, побывала в любой столице, служила Фридриху Великому по таким дипломатическим делам, за которые стеснялись браться настоящие дипломаты, чем заслужила большой респект у великого короля, и незадолго до воцарения дочери умерла в Париже в очень стесненном положении, потому что Фридрих скупо оплачивал услуги своих агентов.

Молодая Екатерина могла только благодарить судьбу за то, что мать редко бывала дома: в воспитании детей штеттинская комендантша придерживалась простейших правил, и Екатерина сама потом признавалась, что за всякий промах приучена была ждать материнских пощечин. Ей не исполнилось и 15 лет, когда в нее влюбился один из ее голштинских дядей, состоявший на саксонской, а потом на прусской службе, и даже добился от племянницы согласия выйти за него замуж. Но чисто голштинская встреча благоприятных обстоятельств разрушила эту раннюю идиллию и отвела ангальт-цербстскую принцессу от скромной доли прусской полковницы или генеральши, чтобы оправдать пророчество брауншвейгского каноника, доставив ей не три, а только одну корону, но зато стоившую десяти немецких. Во-первых, императрица Елизавета, несмотря на позднейшие увлечения своего шаткого сердца, до конца жизни хранила нежную память о своем так рано умершем голштинском женихе и оказывала внимание его племяннице с матерью, посылая им безделки вроде своего портрета, украшенного бриллиантами в 18 тыс. тогдашних рублей (не менее 100 тыс. нынешних). Такие подарки служили семье штеттинского губернатора, а потом прусского фельдмаршала немалым подспорьем в ненастные дни жизни. А затем будущей Екатерине II много помогла ее фамильная незначительность.

Российская императрица Елизавета Петровна. Портрет работы В. Эриксена

В то время петербургский двор искал невесты для наследника русского престола и дальновидные петербургские политики советовали Елизавете направить поиски к какому-нибудь скромному владетельному дому, потому что невестка крупного династического происхождения, пожалуй, не будет оказывать должного послушания и почтения императрице и своему мужу.

Наконец, в числе сватов, старавшихся пристроить молодую Екатерину в Петербурге, было одно довольно значительное лицо в тогдашней Европе – сам король прусский Фридрих II. После разбойничьего захвата Силезии у Австрии он нуждался в дружбе Швеции и России и думал упрочить ее женитьбой наследников обеих этих держав. Елизавете очень хотелось женить своего племянника на прусской принцессе, но Фридриху жаль было расходовать свою сестру на русских варваров, и он наметил ее за шведского наследника упомянутого выше ставленника Елизаветы из голштинских Адольфа-Фридриха для подкрепления своей дипломатической агентуры в Стокгольме, а за русского наследника хотел испоместить дочь своего верного фельдмаршала, бывшего штеттинского губернатора, рассчитывая создать из нее тоже надежного агента в столице страшной для него империи. Он сам признается в своих записках с большим самодовольством, что брак Петра III и Екатерины II – его дело, его идея, что он считал его необходимым для государственных интересов Пруссии и в молодой Екатерине он видел лицо, наиболее пригодное для их обеспечения со стороны Петербурга.

Фридрих II Великий, король Пруссии

Все это и решило выбор Елизаветы, несмотря на то или скорее, между прочим, потому, что Екатерина по матери приходилась троюродной сестрой своему жениху. Елизавета считала голштинскую родню своей семьей и видела в этом браке свое семейное дело. Оставалось успокоить отца, строгого лютеранина старой ортодоксальной школы, не допускавшего мысли о переходе дочери в греческую ересь, но его убедили, что религия у русских почти что лютеранская и даже почитание святых у них не приемлется.

Помыслы 14-летней Екатерины шли навстречу тонким расчетам великого короля. В ней с ранней молодости проснулся фамильный инстинкт: по ее признанию, уже с 7 лет у нее в голове начала бродить мысль о короне, разумеется чужой, а когда принц Петр голштинский стал наследником русского престола, Екатерина «во глубине души предназначала себя ему», потому что считала эту партию самой значительной из всех возможных; позднее она откровенно признается в своих записках, что по приезде в Россию русская корона ей больше нравилась, чем особа ее жениха. Когда (в январе 1744 г.) из Петербурга пришло к матери в Цербст приглашение немедленно ехать с дочерью в Россию, Екатерина уговорила родителей решиться на эту поездку. Мать даже обиделась за своего влюбленного брата, которому Екатерина уже дала слово. «А мой брат Георг, что он скажет?» – укоризненно спросила мать. «Он только может желать моего счастья», – отвечала дочь, покраснев.

И вот, окутанные глубокой тайной, под чужим именем, точно собравшись на недоброе дело, мать с дочерью спешно пустились в Россию и в феврале представились в Москве Елизавете. Весь политический мир Европы дался диву, узнав о таком выборе русской императрицы.

Великий князь Петр Федорович (будущий Петр III) и великая княгиня Екатерина Алексеевна (будущая Екатерина II)

Реформаторская, внешнеполитическая и военная деятельность, которая значительно укрепила российскую державу, характеризует императрицу как законодательницу и просветительницу, дальновидного стратега, мудрого политика и дипломата. Не зря современники еще при жизни титуловали ее Великой. Она действительно считается выдающимся государственным деятелем, несмотря на критику исследователей по поводу ее моральных качеств и жесткой позиции в утверждении крепостничества.

В глазах крупнейших мастеров изобразительного искусства она предстает как благородная, целеустремленная, бесстрашная и справедливая властительница трона. Портрет Екатерины 2 - это отражение идеального монарха, обеспечившего процветание науки, образования, культуры и поднявшего политический престиж государства.

Фигура великой императрицы: путь к правлению

Екатерина 2 появилась на свет в апреле 1729 года, по происхождению являлась чистокровной немкой, родом из бедного княжества. Когда ей исполнилось четырнадцать, переехала в Россию в статусе невесты наследника престола Петра III. Спустя два года приняла православие и была отдана в супруги будущему императору.

Даже в юности Екатерина отличалась острым умом, хитростью и наблюдательностью, с легкостью манипулировала окружающими ради достижения своей цели. Она с удовольствием занималась изучением наук, много читала и самостоятельно освоила русский и французский языки. Все эти знания в скором будущем пригодились ей в качестве источника успешного правления. Так начинал формироваться Екатерины 2, основными чертами которого стали волевой стержень, мужество, тщеславие, гордыня и хитрость. У нее было два важных таланта - отключать собственные эмоции в пользу рационализма и с легкостью завоевывать всеобщую симпатию.

Таким образом, Екатерина тихо и уверенно продвигалась к императорскому престолу, свершив переворот через полгода после провозглашения Петра III императором и в конце концов свергнув мужа.

«Золотой век» екатерининской эпохи

Приступив к правлению, владычица приняла государственную систему в абсолютной разрухе, что подстегнуло ее к разработке нового свода законов. В основе «золотого века» правления Екатерины 2 четко просматривается следующее:

1. Политика «просвещенного абсолютизма» и реформы:

привилегии для дворян, укрепление их власти;

ужесточение крепостнического строя;

создание системы учебных заведений с едиными планами;

развитие местного самоуправления в городах;

разветвление системы судов.

2. Внешняя политика:

победное завершение двух русско-турецких войн;

победа над шведами;

получение новых земель (современной территории Крыма, Правобережной Украины и Белоруссии) - 11 губерний из 50 существующих в то время были завоеваны при правлении императрицы;

укрепление южных границ, свобода торговли в Черном море;

улучшение позиций в Прибалтийском регионе, Закавказье и на Кавказе.

Исторический портрет Екатерины 2 невозможно подвести под конкретный стереотип: для одних она - мудрая правительница, для других - тиран, но в итоге значимость ее фигуры для событий мировой истории неоспорима.

Лик Екатерины 2: традиции изображения

В XVIII столетии определились две четко выраженные традиции изображения великой императрицы в русском искусстве.

Первая касается ее идеализации, подчеркивания лучших черт и качеств. Портрет Екатерины 2 рассматривается в контексте возвеличивания монарха, заботящегося о своем народе, открывающего образовательные учреждения, проводящего реформы, развивающего искусство, заботящегося о правосудии. Такой подход нашел свое отображение в живописных шедеврах Федора Рокотова и Дмитрия Левицкого.

Вторая традиция заключается в стремлении «очеловечивания» облика государыни, что пронизывает портрет Екатерины 2 более чувственными красками. На первый план выходят скромность, любезность, дружелюбие, снисходительность к чужим недостаткам, чувство долга, великодушие. Все это с легкостью проглядывается в творениях художника Владимира Боровиковского.

Федор Степанович Рокотов: жизненный путь

Известный русский художник был рожден в селе Воронцово. Первоначально образование получил благодаря поддержке Л.-Ж. Ле-Лоррена и П. де Ротари. Овладел азами изобразительного искусства в А в 1960 году был принят в Петербуржскую Академию художеств по распоряжению мецената Через пять лет был удостоен звания академика. В конце 1766-го переехал в Москву, где продолжал трудиться над созданием новых картин. Его прервался в декабре 1808 года.

Творческое наследие

Федор Степанович Рокотов был прекрасным портретистом, глубоко проникался натурой и отличался старательным исполнением. К началу 60-х годов его уже уважали как искусного мастера, свидетельством тому стал заказ на портрет Екатерины 2. Это было настоящим признанием таланта живописца. После первой работы, написанной Рокотовым по поводу вступления императрицы на престол, последовала вторая - поясной портрет великой женщины, которым она осталась весьма довольна, охарактеризовав его «самым похожим».

Кроме этих шедевров, кисти Рокотова принадлежат портреты Петра III, цесаревича Павла, вельможи И.И. Шувалова, графа Орлова, графа Струйского и его жены, а также многих других выдающихся личностей екатерининской эпохи.

Высшее достижение в области парадного портрета

В 1763 году, когда проходили коронационные торжества в честь вступления владычицы на престол, был написан парадный портрет Екатерины 2. Рокотов был удостоен такой почетной миссии.

Образ императрицы был воссоздан художником очень умело: гладкое белоснежное лицо, волевой взгляд, уверенные жесты. Женщина на пике своей красоты, настоящая владычица! Она твердо сжимает скипетр в руке, направляя его в сторону бюста Петра I, над которыми виднеется надпись: «Начатое свершает». Сочетание серебристой палитры наряда и благородного красного оттенка портьер подчеркивает особую значительность фигуры, искусно изображенной на холсте.

Второй портрет Екатерины 2 Рокотов создал, воспользовавшись профильной манерой, что достаточно редкое явление для написания парадного портрета. Но это придало властительнице идеальный характер. Благородные черты лица, горделивая осанка, некоторый динамизм в жестах плюс атрибуты власти и богатая драпировка - нужный эффект достигнут.

В образе жрицы

Дмитрий Григорьевич Левицкий портрет Екатерины 2 создал с использованием символов правосудия и справедливости. Ее Императорское Величество предстает в образе законодательницы, жрицы, которая находится в храме богини Фемиды. Владычица на алтаре сжигает маки в знак жертвования собственным покоем ради общего блага. На ее голове вместо императорской короны - лавровый венец. Фигуру государыни украшают мантии с лентой и крестом Святого Владимира, что является свидетельством ее особых заслуг перед Отечеством. Левицкий портрет Екатерины 2 дополнил сводами законов у ее ног и восседающим на них орлом - символами силы и защищенности. На фоне заметен торговый флот - вестник процветания государства.

Даже словесное описание портрета Екатерины 2 иллюстрирует ее как идеальную правительницу, неусыпно заботящуюся о своей стране.

Отпечаток сентиментализма

Желая представить Великую государыню в более сентиментальном образе, с подчеркнутой естественной простотой, отдыхающей на лоне природы, известный художник Владимир Боровиковский портрет Екатерины 2 создал в двух вариантах. Один - на фоне второй - на фоне Кагульского обелиска.

Данная работа была написана не с натуры, в одежде императрицы автору позировала ее камер-фрау, но художник и так часто мог понаблюдать за Екатериной во время прогулки. От результатов трудов Боровиковского она в восторг не пришла, ведь на портрете была изображена пожилая женщина, прогуливающаяся с посохом по Царскосельскому парку в подчеркнуто неофициальном одеянии. Здесь правительница представлена уже не богиней, а обычной помещицей, без пафоса и парадной атрибутики.

Но все же живописные работы не только и Дмитрия Левицкого, но и Владимира Боровиковского являются общепризнанными шедеврами, наилучшим образом характеризующими личность владычицы русского престола.

Портрет Екатерины II Екатерина II (1729-1796) – жена императора Петра III, российская императрица (1762-1796). Урождённая София-Фредерика-Августа, дочь принца Ангальт-Цербстского, была выбрана Елизаветой Петровной в жёны наследнику престола; в 1744 г. она перешла в православие с именем Екатерины Алексеевны. У ней родился сын, будущий император Павел I, но брак оказался несчастливым. Несколько месяцев правления Петра III настроили против него дворянское общество; Екатерина возглавила дворцовый переворот 1762 г.: 28 июня 1762 г. она взошла на престол; свергнутый Петр III через несколько дней был убит.
В отличие от предшественниц, Екатерина была работником на троне: вставала в 6-7 часов утра, работала с бумагами и секретарями, на туалет тратила «никогда не долее часу»; затем шли приемы, обед, чтение или опять беседы с посетителями до 18 часов - только после этого можно было погулять, сыграть в карты или сходить в театр; в 22 часа императрица ложилась спать. Она выучила русский язык, много читала - и стала одной из самых образованных женщин свой эпохи.

Ее сподвижниками стали крупные государственные и военные деятели: А.А. Вяземский, Н.И. Панин, А.Р. Воронцов, П.А. Румянцев, А.Г. Орлов, Г.А. Потемкин, А.А. Безбородко, А.В. Суворов, Ф.Ф. Ушаков и др. Она издавала журнал «Всякая всячина», сочиняла пьесы, коллекционировала картины и книги; написала свои записки и 4-томный труд по истории России – «Записки касательно Российской истории». Сохранилась ее письма и записки Н.И. Панину, переписка с английским послом Ч. Уильямсом, беседы с Д. Дидро, переписка с бароном Гримом, Вольтером, П.А. Румянцевым, А.Г. Орловым. Изданы ее политическая переписка и бумаги императрицы.

В политике Екатерина была прагматиком. Она считала крепостное право экономически неэффективным и в первые годы правления высказывалась в пользу его смягчения. Но пошла навстречу дворянам: в 1765 г. помещики получили право ссылать крестьян на каторгу; в её царствование помещики получили бесплатно более 50 млн. десятин земли и 425 тыс. крепостных «душ».

В то же время секуляризация церковных земель сделала государственными 910 тыс. душ. В 1763 г. были утверждены новые штаты государственных учреждений, служащие которых отныне стали более или менее регулярно получать жалованье. Реформа 1775 г. ввела новое административное деление, сохранившееся до 1930-х гг., и новую систему местных органов: глава уездной власти - капитан-исправник избирался дворянством, суд отделялся от администрации; появились и совершенно новые учреждения - приказы общественного призрения, ведавшие школами и больницами.

Ее реформы были нацелены на подъем промышленности и торговли (указ о свободе предпринимательства 1775 г., выпуск ассигнаций 1769 г.). «Жалованная грамота городам» 1785 г. гарантировала горожанам охрану их личной чести и достоинства и право собственности на имущество «Общество градское» избирало городскую думу, ведавшую лишь благоустройством и санитарным состоянием – под контролем городничего из дворян. Школьная реформа 1786 г. создала систему всесословного образования в однотипных главных и малых народных училищах.

Сильная централизованная монархия с развитой системой органов власти на местах, по мнению императрицы, должна была сочетаться с «непреложными» законами, определяющими права сословий, и частичным самоуправлением («жалованные грамоты» дворянству и городам 1785 г.) – что создавало основу для формирования гражданского общества. Был подготовлен и проект «жалованной грамоты» государственным крестьянам - об устройстве свободных сельских обывателей, но не введен в действие

Она отменила слово «раб» и матерную ругань в официальных документах, телесные наказания для священников. В России появился первоклассный музей - Эрмитаж, открыты учебные заведения для «благородных девиц» и Воспитательный дом для сирот и подкидышей, образовано Вольное экономическое общество. Выпускалось большое количества новых журналов, поощрялась книгоиздательская деятельность, музыкальное и театральное искусство.

При Екатерине II Россия заняла одно из ведущих мест в «концерте» европейских держав: «Ни одна пушка в Европе, без нашего на то дозволения, выстрелить не смела» рассказывал позднее молодым сотрудникам старый канцлер А.А. Безбородко. Полководцы и дипломаты императрицы разрешили принципиальную задачу российской внешней политики – овладение побережьем Черного моря (русско-турецкие войны 1768-1774 и 1787-1791 гг.), отстояли границы в русско-шведской войне 1788-1790 гг. С началом Французской революции 1789 г. Екатерина II способствовала образованию в 1792-1793 гг. коалиции европейских стран против Франции. Когда же в соседней Польше была принята Конституция 1791г., туда были введены русские и прусские войска и она прекратила существование как самостоятельное государство (разделы Польши). Одновременно и во внутренней политике произошел поворот от реформ к реакции («дела» Н.И.Новикова, А.Н.Радищева, учреждение цензуры в 1796 г.).

За годы правления Екатерины II население страны увеличилось с 20 до 36 миллионов человек, бюджет вырос с 16 до 69 млн. рублей, внутренний товарообмен - в 5 раз. С присоединением Северного Причерноморья возникли новые города - Одесса, Херсон, Николаев, Севастополь; оживилась черноморская торговля. Военное могущество обеспечивалось 400-тысячной армией и мощным флотом. Но за громкими победами и официальным «благоденствием» империи к концу столетия проявлялись первые признаки начинавшегося кризиса. Дорогостоящие войны и реформы привели к внешним займам, устойчивому бюджетному дефициту и инфляции.