(Статья из 6-го выпуска печатного журнала Цветные Строчки,

О сути поэтического искусства и о том, почему поэзия непопулярна сегодня

Ну, здравствуй, поэт! Да, сегодня мы говорим о поэзии. Боюсь, что эта прекрасная тема будет звучать с оттенками грусти… Поэзия - это звучит громко, с некой претензией и даже величием. Однако в современном мире громкое звание стало значительно тише. Возвышенность и величие этого вида искусства остались эхом прошлого. Кому-то может показаться, что поэзия это вообще пережиток прошлого! Как вам такое положение дел? Пугает? Да, действительно истинных ценителей поэзии не так много, а в книжных магазинах мы можем увидеть в основном ряды с классиками. Но чем же современные поэты хуже классиков? Среди наших современников достаточно талантов! Или их томики будут стоять на заветных полочках лишь после их смерти? Почему современные поэты, несмотря на то, что издают свои сборники, так не востребованы? Что вытеснило этот жанр литературы? Неужели мы вынуждены признать, что поэзия похоронена в прошлом?
Правда, некоторым утешением мне показались слова Анны Матасовой, поэта -нашей современницы: «Когда кажется, что поэзия из нашей жизни ушла окончательно, та же жизнь подкидывает тебе встречу с Поэтом, и ты начинаешь понимать, что есть нечто вечное, неистребимое ни конъюнктурой, ни циничным рынком».

Зачем же ты пишешь, поэт?

Давайте разберемся, почему же потребность писать стихи не пропала вместе с общественным угасанием интереса к самой поэзии. Рассмотрим мотивацию людей, которые несмотря на невостребованность поэзии, упорно пишут и пишут стихи, кто-то в стол, а кто-то… На самом деле, для каждого автора процесс написания стихов имеет часто свою личную, возможно и неосознанную цель. Поскольку стихотворение это, как правило, небольшое произведение, которое не требует конкретного сюжета, жестко спланированной структуры, типа: плавного и долгого вступления, так называемой завязки, кульминации и логичного завершения, как например в прозе. Стихотворение – это словно набросок, зарисовка… Да, оно вполне самодостаточно и полноценно в этом, и все же в нем отсутствует, как правило, некая продуманность, спланированность…То есть стихотворение может быть выплеском эмоций, зарисовкой красивого момента, донесением сокровенного смысла, и изящно выраженной мысли. По сути, цели написания могут быть разными. Иногда для человека это важно с точки зрения выражения своих чувств и эмоций, для их облегчения и с целью разобраться в себе. Иногда сама форма, с её ритмом, размером, рифмой, помогает структурировать, разложить по полочкам свои противоречивые мысли, чувства и разнообразные переживания. Иногда целью стихосложения может быть желание выразить красоту мира с помощью поэтического языка. Иногда поэт руководствуется целью донести что-то важное, какую-то суть вещей, истину, нечто сокровенное, ибо язык поэзии действительно силен и способен коснуться самых тонких струн человеческой души.

Поэтические строки сейчас звучат в музыке. Поэзия плавно ушла в музыку и почти перестала существовать как самостоятельное искусство. Значит музыка всему виной? Ну, зачем же так строго… Само по себе искусство не может быть в чем-либо виновато и потому осуждать его глупо. По сути, поэзия это та же музыка…в поэзии есть ритм, мелодия, интонация, настроение, само слово представляет собой звук! И если читать стихи вслух, мы непременно ощутим эту звукопись. Так почему же тогда поэзия стала нуждаться в музыке? Почему перестала быть интересной и музыкальной сама по себе? Восприятие! Мы что-то перестали слышать… Сейчас музыка столь разнообразна в плане выбора инструментов, техники, аранжировок… И музыка поэзии стала слишком тихой, мы перестали слышать, улавливать её интонации, они перестали быть такими же выразительными… И музыка, безусловно, пришла на помощь поэзии! Она спасла её, взяла под свое крыло… Она помогла её донести до слушателя, усилила восприятие, впрочем, и поэзия стала хорошей союзницей музыке… Музыка с поэзией - хорошие подруги! И все же, как и музыка может существовать и жить своей собственной жизнью, так и поэзия должна иметь право на свою личную и насыщенную жизнь.

Кстати, о поэзии пишут:

Поэзия - это музыка, волнующая душу, наполняющая ее безграничной любовью к человеку, природе, родине.

Поэзия - это живопись, которую слышат.

То есть, поэзия это то, что присутствует во всем прекрасном, в каждом виде искусства. Поэзия как прекрасная и романтическая составляющая искусства…
А еще, мне кажется, что у поэзии как искусства, есть одна интересная особенность, хотя возможно она покажется кому-то очень субъективной. Если говорить грубо: поэзия это вид искусства, которому нельзя научить и которому нельзя научиться. Да, конечно, для любого искусства необходимо иметь талант и способности, а также постоянно развиваться. И даже если ты обучишься всем техникам рисунка, ты не станешь художником, если в душе твоей не живет сам художник. И все же, чтобы стать настоящим художником, который может писать в любых стилях и техниках, желательно окончить художественную школу, университет, ну или, по крайней мере, этому обучаться самостоятельно. В музыке тоже - чтобы быть музыкантом, необходимо освоить инструмент, а также минимальную музыкальную грамоту. Для поэзии это не обязательно. Да, в ней существуют определенные правила, принципы стихосложения, однако знание этого не является гарантией того, что ты научишься писать хоть сколько-то сносно… Однако, в мире музыке или изобразительного искусства, не будучи большим талантом, овладев приемами, техниками, всегда можно что-то сыграть, изобразить…А в поэзии знать ямбы и хореи не обязательно для того чтобы талантливо писать! Важно уметь говорить так, чувствовать, слышать ритмику стихотворения. Пишущий человек может вырасти в поэта, не обладая специальными знаниями, не обучаясь нигде. Он может просто начать писать, продолжить писать и самостоятельно в этом развиваться… Возможно, именно потому, что литература связана с языком, на котором мы все учимся говорить от рождения… Хотя, многие литераторы могут со мной не согласиться… И все же называть поэта профессиональным как-то коробит, а вот художника или музыканта – вполне.

Есть интересное выражение Сергея Бирюкова, поэта, кандидата филологических наук, доктора культурологии, он говорит: «Поэзия – это нарушение ожиданий». Сильное утверждение. Может, поэтому она так непопулярна? Возможно, данный вид искусства более остальных нарушает ожидание потенциальных читателей? Не знаю. Это открытый вопрос.
У меня много замыслов относительно темы поэзии и я хочу о многом поговорить с вами… И хотя я - любитель вкладывать смыслы друг в друга и создавать бесконечные подсмыслы, я понимаю, что поднять и проработать в одной статье разноплановые и сложные темы, непродуктивно. Куда нам торопиться? Я думаю, у нас ещё много встреч и мы обязательно ещё поговорим… Пишите и читайте стихи, любите поэзию!

Плач о гибели литературы в целом и поэзии в частности, очевидно, начался с самого их возникновения. Вот не самый давний, отстоящий от нас всего на 180 лет: «Подломились ходульки наших литературных атлетов, рухнули соломенные подмостки, на кои, бывало, карабкалась золотая посредственность, вместе с тем умолкли, заснули, исчезли и те немногие и небольшие дарования, которыми мы так обольщались во время оно». Это Виссарион Белинский, цитата из статьи «Литературные мечтания», опубликованной в газете «Молва».

И так век за веком, год за годом, даже и в те времена, когда творили Лермонтов, Тютчев, Боратынский, Некрасов, Фет… А что же сегодня? Да тоже самое. Непрекращающийся стон: литературы нет, поэзия погибла, вокруг одни графоманы. И невдомёк плакальщикам, что погибнуть национальная литература может только в случае гибели самого народа. Ну а что касается поэзии, впору вспомнить Маяковского: «…существует и ни в зуб ногой!»

Да, существует. И сегодня много поэтов хороших и разных. Ещё больше людей, считающих себя поэтами, но по сути ими не являющихся. Благо сейчас не проблема и в интернете свои произведения публиковать, и книжку издать, а то и не одну. Возьмёшь такую в руки, прочтёшь несколько опусов и поневоле вспомнишь Бунина: «Тот, кто называется «поэт», должен быть чувствуем, как человек редкий по уму, вкусу, стремлениям и т.д. Только в этом случае я могу слушать его интимное, любовное и проч. На что же мне нужны излияния души дурака, плебея, лакея?..»

Многие ли ныне выдержат бунинские критерии? Не знаю, но знаю точно, что такие поэты есть. И что остро назрела необходимость поговорить о самой современной поэзии России: её вершинах и достижениях, бедах и утратах. Вот почему недавно созданный Совет по поэзии Союза писателей России и затевает этот разговор. Предлагаем три вопроса для обсуждения.

Приглашаем к разговору не только поэтов, но и просто любителей и ценителей поэзии.

Виктор КИРЮШИН ,
Председатель Совета по поэзии СП России

Нина ЯГОДИНЦЕВА, поэт, критик (Челябинск) :

«ЗА ПОЭЗИЮ ПРИНИМАЕТСЯ ВСЁ, ЧТО САМО СЕБЯ ПОЭЗИЕЙ НАЗЫВАЕТ…»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

Слава Богу, поэзия есть. И она выполняет свою задачу. Все споры вокруг неё носят характер сиюминутный и не затрагивают главного. Отсюда время от времени и вспыхивает паника: где поэзия? Что с ней? Кто поэт? Ах, это поэт?! Да вы что! Как можно!
Если говорить сурово прагматически, сфера деятельности поэзии - созидание, преобразование, поддержание образа мира, целостного представления, исходя из которого разворачиваются все остальные действия человека. Мы ищем одного поэта, самого-самого, который бы сказал нам… А поэзия - целая иерархическая система, где есть и разведчики нового, и те, кто обустраивает человеческую Ойкумену, обживает её, определяет «моду», несёт смыслы, звуки краски в сугубо прозаическую повседневность. И в этой иерархии необходим каждый «этаж» - без разведчиков поэзия задыхается, без строителей ветшает, без просветителей отрывается от реальности - и так далее. Эта система - малая, однако по значимости вершинная часть нашего Мироздания.

Теперь посмотрим, какие процессы происходят внутри поэзии и вокруг неё. Так называемые «либералы от поэзии» всё настойчивее превращают творчество в «самовыражение» - а это тупик, потому что, самовыражаясь, поэт перестаёт выполнять поэтическую функцию (см. выше). Он не творит, а описывает себя - изменяя поэзии в сущности и переставая быть интересным кому-либо кроме жены и парочки близких знакомых. Но шуму от этих ребят на всю современную поэзию.
Разведка и строительство смыслов по-настоящему мало кого сегодня прилекают - это ведь сложность и новизна, тут надо трудиться думать и чувствовать… Но вот именно сюда толпами и рвутся поэтические самозванцы и разнообразные мессии - их легко опознать по ярким рекламным наклейкам, чётко затверженным слоганам и неплохо организованному сопровождающему гулу поклонников. Здесь идут основные битвы за поэзию и против неё.

Самая благополучная ситуация у «обустройщиков» - в их распоряжении разработанная система форм и образов, которую можно эксплуатировать путём комбинации и рекомбинации хорошо известного и многократно проверенного. И «своих» опознать в этой системе проще простого. К данному уровню всё смелее приникают литературная самодеятельность и до зубов вооружённая перьями армия милых добродушных графоманов, бесконечно пережёвывающих уже безвкусную поэтическую жвачку. Создаётся странное впечатление: пишут все, написано больше, чем много - а поэзии нет. На всякий случай повторюсь: она есть.
В мире, окружающем поэзию, тоже не всё весело. Доминирующее потребительство прямо противостоит творчеству. Потребитель поглощает, а творец излучает - тут принципиальная разница, и значит, излучать следует то, что гарантированно будет поглощено, и за него непременно заплатят - а иначе как жить-то? Представление о поэзии размывается: помним, что нужна, но вот зачем? За поэзию принимается всё, что само себя поэзией называет.

Вы скажете, во все времена происходит именно так? Пожалуй, соглашусь - с оговоркой: мы живём и пишем не всегда, а конкретно сейчас. Это наше время, наш крест и наша ответственность. Это во-первых. А во-вторых, отношение к поэзии - индикатор общего состояния, показатель способности и стремления к развитию (см. выше - о функции поэзии). Сегодня он очень тревожен. Если в советский период поэзия применялась и активно вменялась (простите, романтики!) как инструмент развития общества, то сегодня искусственная изоляция от поэзии (а слишком многое заставляет говорить именно об этом) - инструмент его резкого торможения.

Ни создателей, ни истинных читателей поэзии никогда не было много. Это нормально. Но эти немногие несли многим то, что нужно для всех. Современный кризис и смертельные схватки за ресурсы - тревожный признак крайней узости и смертельной тесноты представлений человека о мире. Проще говоря - образ мира устарел, человечество выросло, ему нечем дышать, но никто не спросит у поэзии - где выход? Пока вопрошаешь и ждёшь ответа - можно ведь и не успеть схватить то, что ещё осталось…
Это не поэзия теряет читателей. И посему низкий поклон ежедневному труду педагогов, библиотекарей, самих, наконец, поэтов, превратившихся из «юношей бледных со взором горящим» сразу во всё, чего не хватает для нормального бытия литературы вообще и поэзии в частности. Издатели, редакторы, рецензенты, корректоры-верстальщики, организаторы, администраторы, чтецы и певцы, психологи и педагоги, текстовики-подёнщики - дорогие коллеги, что я ещё не внесла в этот список наших с вами ежедневных вполне себе поэтических забот?

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Язык - система координат. Речь - формула. Решение формулы - сама жизнь. В этом смысле поэтический язык - самая совершенная система координат. Сегодня бросается в глаза обилие кочующих из стихотворения в стихотворение от автора к автору устойчивых словосочетаний, образов и выражений (причём это в равной степени наблюдается и в традиционной поэзии, и в той, которую принято называть «постмодернистской»). Это к вопросу об образе мира и его контурах.
Поэзия всегда отражает то, что происходит в сознании. Навязанная нам «игра на понижение» приводит к обмирщению языка, «приземлению» и уходу в глубины хтонических подземелий, к тамошним слепым чудовищам. Невесомая, прозрачная поэтическая речь скатывается почти к фене - но тысячекратными усилиями тех, кто понимает происходящее, её вытягивают на свет и на просвет даже и оттуда. Словесная пена на волнах перемен играет разноцветными искрами, да это бы и ладно, пена поискрится - пеной и останется, но самое тревожное - то, что родное слово постепенно перестаёт восприниматься в объёме смысла, в его глубине, теряет корневые связи…

Как сказано уже не однажды, «цивилизация слова» уступает позиции «цивилизации глаза». Сколь советский поэтический язык, теряя равновесие, тяготел к реализму и прагматике, столь современный тяготеет - к очевидности. Мирской, плоской, почти - и не почти - пошлой. И когда мне говорят: вот, в начале XX века было то же самое, и ничего, вылавировали, - я отчётливо понимаю, что вылавировали не потому, что так было предопределено, но потому, что хотели этого, а не смотрели сложа руки на печальное шоу разлада и распада. Всё происходит здесь и сейчас.

3.Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

Минусы:

1. Неодолимый соблазн немедленно познакомить мир с результатом своего самовыражения, отсутствие разумной паузы между рождением стихотворения и выходом его в свет. Интернет не даёт автору возможности опомниться. При почти полном отсутствии внешнего культурного контроля - вопиющее отсутствие контроля внутреннего.
2. Разрушительная демократичность в рамках иерархической по природе своей поэтической системы. (Написал - имею право. В строчку - прозаик, в столбик - поэт!)
3. Обманчивая лёгкость и доступность поэтических высот: выложил - номинировали - гений. (А что не так? А вы вообще-то кто?)
4. Размывание критериев поэзии, поэтического качества, размазывание поэтического языка, появление вместо армии читателей армии писателей (полное литературное самообслуживание).
5. Кстати, заметили ли вы, что так называемый «постмодернизм» (а чаще провинциальный слабовразумительный гул) оседлал эту тенденцию и радикально сменил тактику? Если раньше его представители, как кукушата, с весёлым гиканьем сбрасывали всё остальное «с корабля современности», то теперь они, смешивая и тщательно размешивая «традиционное» и «новаторское», ищут пропорцию, в которой будут видны и ощутимы только они. Проще говоря, задались вопросом: сколько дёгтя нужно положить в бочку мёда, чтобы на вкус получить чистый дёготь, а назвать его можно было натуральным мёдом? И первый помощник у них - Интернет.
6. Ну и ещё: подсадив как следует всех на Интернет и сгрузив туда всяческие архивы, так просто нажать кнопку и его выключить. И где всё будет?

Возможности:

1. Широта и скорость коммуникаций…
2. И все их замечательные последствия.

В общем, подсчитав пункты, можно сделать простой вывод: Интернет, как и любое средство, требует в обращении с ним культуры. (Не цензуры! Это совсем другое!) И, пожалуй, культуры большей, чем была до него, потому что от возможности до соблазна здесь - только ani key.

Мария АВВАКУМОВА, поэт (Москва):

«НЕТ НИКАКОГО ОСОБЕННОГО ПОЭТИЧЕСКОГО ЯЗЫКА…»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

Так уж получилось по жизни, что современная русская поэзия - это и я тоже: русская по корням, говорящая и думающая на русском языке, живущая там, где родилась и где родились все семью семь слоёв моих предков, то есть в России. И уже поэтому я не могу относиться к себе как поэтической единице слишком плохо, иначе бы я запретила себе писать. Почему конкретно я теряю читателей? - Не знаю. Сколько их я потеряла? - тем более не знаю, так как всегда жила как-то отдельно: читатель сам по себе, я - сама по себе. Заниматься продажей себя как автора стихов не приходилось. В советское время этим занимались какие-то таинственные организации. Заниматься продажей своих книжечек в уже антисоветское время тоже не приходило в голову по причине уж слишком скорбного вида этих книжечек, изданных кое-где и кое-как, по принципу «не до жиру…». Таким образом, я очень плохая «книжкина» мать: родила и бросила.

Если же отвлечься от себя любимой и взглянуть окрест, то нельзя не уязвиться страданиями некоторых коллег по поэтическому цеху, пытающихся, оседлав случайные пеньки и табуретки, продавать свои произведения. Впрочем, безрезультатно. Таков, почти верещагинский, ландшафт поэтического поля после битвы 90-х, где поубивало разнообразными способами не поэтов, а читателей. Да столько поубивало, что и терять больше некого. Новые читатели уже не нарастут в прежнем количестве; люди заражены антикнижным вирусом. Мне пришлось наблюдать такую картину: мамаша с ребёнком на руках задержалась у книжного развала, а недовольный ребёнок впал в настоящую истерику: - Я ненавижу-у-у книжки!..

Да что там сильно тосковать! Не раз уже бывало моровое охлаждение к поэзии. Эхом откликнулось нам тютчевское воздыхание: «Теперь тебе не до стихов, // о, слово русское, родное»

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

На вопрос о поэтическом языке и о том, что происходит с ним сегодня, придётся честно ответить - не знаю. Поговаривают, что у него плохи дела. С моим личным поэтическим языком ровно ничего необычного не происходит: он со мной родился, он со мной сослужил, он со мною и умрёт. Язык моих поэтических «художеств» прост - это язык чувства с простым словарём, куда серебряной зернью впаяны старинные слова из словаря моих предков, словаря их бытования. Чем ярче трудами, праздниками и моленьями были земные судьбы предков, тем богаче становилось их духовное наследство - с языком, норовом, обычаями, заветами. И вот однажды всё это в мгновение ока досталось мне! Остаётся только поблагодарить. Дурацкие попытки моей молодой поры заговорить в поэзии на «своём» языке, который узнавали бы издали, как дыр-бул-щил, закончились, слава богу, ничем. Духовное наследство предков, проросшее во мне, оказалось сильнее - смело все мертворождённые штучки. Великий и могучий… победил. И не без удовольствия вторю почти библейскому: «Понеже люблю свой природный русский язык» Что же происходит с ним сегодня? - А вот что: Мучается, выживает… Живёт! Совершенно так же, как мы, человеки.

Да и нет никакого такого особенного поэтического языка! Было бы наитие. Были бы глаза незамыленные. Было бы сердце богатое, сострадательное да корни не обрубленные - вот и родится новый поэт…вот и будет жива Русская поэзия - поэзия Есенина и Клюева, Заболоцкого и Гумилёва, Николая Тряпкина и Юрия Кузнецова… А слова найдутся, сами прилетят…незачем будет выуживать их из словарей, как некий литератор С. в штате Вермонт.

Как была поэзия - дрожание эфира, так она тем же и остаётся. Эфир смущается и дрожит от слова, посланного свыше. А твоё дело - стараться внимать ему сквозь белый шум обыденности. И не более того. Нет нужды выкамаривать, засорять пространство лингвистическими упражнениями, если нет правды чувства, если нет и тени чувства. Будем же честны сами перед собой.

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

Интернетом надо переболеть. Рефлексия молодости и страсть к самолюбованию ищет хоть какого-то выхода. Да хоть в медные трубы залезть и там погреметь! Ну, разве за это осуждают?.. И в этом смысле - интернет какая ни какая, но возможность остудить и укротить свои заносы, запросы и словесные п----ы, если других путей нет.

На мой вкус - строки, выхваченные из электронного чрева, ничем не пахнут, они как выпаренная в химических колбах вода, даже если они и от Мастера. Потому стихов там я не ищу. Сознаюсь в этом, рискуя быть уличённой в гордыне. Но буду рада, если прибыток русской поэзии произойдёт и с помощью интернета. Несомненно, что уж «другие вызваны вперёд» на смену наших дряхлеющих сил. И какие-то новины в поэтическом языке неизбежны. Вот тонко вибрирующий на своё предреволюционное время Александр Блок подметил, что « историческая эпоха диктует поэту даже ритм и размеры стихов» (видимо, защищая свои «Двенадцать»).

Я - теперь ретроградка - люблю пошуршать страницами, ощутить их материальность, прежде чем начать читать. Печатной книге достойной замены нет. И нет сомнения, что жизнь бумажной книги продлится. Вседержитель не допустит такой катастрофы, чтобы исчезла книга. Не будем забывать, что СЛОВО было БОГ. И то не забудем, где мы это прочитали.
Итак, не вижу в интернете для поэтического дела ни минусов, ни плюсов, так - очередная игрушка человечества. (Была - и нет её: судьба игрушек.) Да и муки творчества, оттого что « поэзия темна, в словах не выразима», бесчинствуют и торжествуют вовсе не там - не в электронном ящике разрушительницы Пандоры.

Искусству поэтического слова, идущему от Безначального, особо печалиться не о чем. Разве что о нас, безумцах, подсевших на экстазы секундного блаженства в надежде спеть свою блистательную песню. А ждёт ли кто её?

Светлана ЗАМЛЕЛОВА, писатель, критик, главный редактор сетевого журнала «Камертон» (Москва) :

«ЧИТАТЕЛЮ И ПОЭТУ НЕГДЕ ВСТРЕТИТЬСЯ…»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

Беда нашей современной литературы не в том, что у неё подломились ходульки, и не в том, что дарования умолкли, заснули, исчезли. Дарования никуда не делись. Они были всегда и, наверное, всегда будут. Беда в том, что о них почти ничего не известно широкому читателю. То, что мы привыкли называть литературой, это не то же самое, что издательский бизнес и, соответственно, издательские проекты. Среди лучших издательских проектов сегодня мы видим подчас мало связные косноязычные тексты. Формально это в большей степени касается прозы. Но ведь и о прозе тоже можно сказать Поэзия. В узком смысле слова, поэзия - это стихи. В широком - это синоним литературы. Потому что настоящая, большая литература - это всегда Поэзия, то есть художественный язык, мелодичность, образность, целостность, жизнь и чувство. В Поэзии нет пустых слов, ни о чём не говорящих фраз, ничем не наполненных образов, нет трескотни и крикливости. В этом и заключается искусство Поэта. Поэта в самом широком смысле слова. Но издательский бизнес интересует коммерческая составляющая книги, а не поддержка отечественной словесности. В этой связи удручает ещё и критик, нахваливающий либо «своих», либо «раскрученных», повторяя как мантру одни и те же имена и даже не пытаясь найти новых авторов. Тем более что литературный поток сегодня могуч как никогда, и найти новые имена и таланты не так уж сложно. Но Белинского нет, увы.

В современной русской поэзии много замечательных имён. Известных, малоизвестных и неизвестных вовсе. Но много и псевдопоэзии. Много пустоты, трескотни, публицистики в стихах. Много опять же косноязычия. А много и неумелых, но очень писучих авторов. Если поэзия теряет читателя, то во многом это связано с тем, что читатель теряет доверие к поэту. Потому что привык уже к литературной вседозволенности, к тому, что опубликовать можно всё, что угодно. И если опубликовано, то это не значит «хорошо». Кроме того, как ни парадоксально, читателю и поэту почти негде встретиться. Это как найти настоящего друга в толпе - помочь может только случай. Так и с хорошей поэзией встретиться читателю непросто. Особенно с учётом массива написанного за последние годы.

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Поэтический язык - это часть языка повседневного, поэтому он естественным образом меняется вместе с языком, на котором мы говорим. И конечно, поэтический язык изменился и отличается от языка поэзии девятнадцатого века или начала двадцатого. Но что особенно важно - сегодня у нас нет единого литературного пространства. Литературное сообщество раскололось, и особенность нашего времени в том, что писатель пользуется соответствующим, наиболее подходящим ему языком. То есть пишет порой так, как принято писать среди единомышленников. Чтобы, например, подтвердить свою принадлежность к патриотическому лагерю, многие, как заведённые, пишут о деревне и о жизни простого народа, выбирая соответствующий словарь и даже соответствующий порядок слов в предложении. Желающие продемонстрировать своё свободомыслие, нередко обращаются к нецензурной лексике. Ну выругается человек и сразу видно, что ему мол решительно всё равно и в общем наплевать. Нечего и говорить, что он против традиционализма, патриарха Кирилла и «кровавого путинского режима». Всем всё понятно. Конечно, возможны варианты и нюансы, но в целом это особенность современного литературного процесса: литературный язык стал языком переклички, из инструмента превратился в эдакий флажок, которым нужно помахивать, чтобы было понятно, кто ты есть и чьих.

Вообще к литературному языку стали относиться сегодня небрежнее, намного проще, менее строго. С этим связано и засилье штампов в поэзии, и то самое косноязычие, о котором уже много говорилось. Но опять же, это вовсе не отменяет того, что хороших стихов не мало.

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

Интернет, как и телевидение, не есть абсолютное зло. В интернете много ерунды и грязи, но и много как полезной информации, так и хорошей литературы. Следует просто признать: публикация в толстом журнале, издание книги за счёт издательства с последующим распространением тиража, престижная премия - всё это не есть гарантия качества написанного текста. Это вообще ни о чём не говорит. В то же время достойные стихи, интересная проза, острая публицистика гуляют по интернету в свободном доступе на самых разных сайтах. Интернет - всего лишь способ тиражирования и распространения. В том, что в Сети попадаются плохие стишки, нет ничего страшного. Гораздо хуже, что централизованно большими издательствами выпускается и навязывается читателю очень посредственная литература. Поэтому если и есть «сплошные минусы», то они отнюдь не в интернете.

Владимир БЕРЯЗЕВ, поэт (Новосибирск) :

«ПОДОБНО ВЕЧНОЗЕЛЁНОМУ ДРЕВУ…»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

На самом деле, я с ходу могу назвать три десятка крупных, претендующих на всероссийскую славу современных русских поэтов. Живых, работающих, наших современников. О чём это говорит? Ну, никак не об упадке. В XIX веке такого не было. Если говорить о книжной поэзии, да, она теряет читателя, но ведь поэзия и начиналась не с книги, а с живого звучащего слова. Сегодня это слово сетевое, кочующее в пространстве языка и прямого общения.

Многотысячная очередь на церемонию вручения премии «Поэт года. 2014» в прошедшем марте - тому неоспоримое свидетельство.

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Поэтический язык в современной России это такая сокровищница, по сравнению с которой все запасы международного валютного фонда есть барахолка нищебродов. Причём, алмазный фонд пушкинского века обогатился такими перлами, слитками и самоцветами ХХ века, что невозможно все эти сокровища постичь и вписать в единый каталог. Только имена первого ряда, предельно расширяющие возможности современного поэтического языка, составляют не один десяток: Клюев, Корнилов, Павел Васильев, Смеляков, Кедрин, Твардовский, Мартынов, Сергей Марков, Несмелов, Поделков, 60-тники, Юрий Кузнецов, Тряпкин, Виктор Лапшин, Денис Новиков… За каждым - новая страница в языке поэтическом и просто в русском нашем языке, который через поэтов, подобно вечнозелёному древу, растёт, величально величается и торжествует.

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

Сегодня поэзия русская в мировой Сети себя и смогла явить, а через это во всей красе самоутвердить. Да. Посрамив тем самым сей корыстолюбивый, лишь на выгоду и наживу нацеленный мир бабло-материи. Задача заставить Сеть платить хоть какие-то крохи авторам за массово распространяемые стихи…

Александр БОБРОВ, поэт, публицист (Москва): «НИКТО НЕ ЧИТАЕТ, ТОЛЬКО ПИШУТ…»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

Председатель нашего Союза писателей Валерий Ганичев, помню, на подведении итогов литературного года или в докладе съезду заявил, что «поэзия сегодня на подъёме». Я с ним - не согласен. Несмотря на часто появляющиеся хорошие стихи, подборки (и на сайте РП), книги отдельные, всё равно поэзия - в упадке. Потому что русская торжествующая поэзия - это прежде всего зачаровывающие имена и строки на слуху, особенно в молодой среде. Подчёркиваю: имена и строки стихов. Потому что все знают (приучены СМИ) - ах, Бродский! Прижмёшь к стенке: читай что помнишь? И - в лучшем случае: «На Васильевский остров я вернусь умирать». И тут обманул читателей - не вернулся. С другой стороны, какие строки на слуху? И выпившие туристы, и ленинградские седые дети блокады поют строчку Олега Митяева: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Ну, высказал бытовую эмоцию, в Кремлёвском дворце даже выступает, а мира поэтического - не создал. Ведь начинаешь рубцовское: «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны» или соколовское «Хотел бы я долгие годы на родине милой прожить» - и даль открывается…

Раз такого сегодня нет - поэзия влачит жалкое существование. А вот почему теряет читателей - долгий разговор. Как государственник скажу не в первый раз об одной причине. В Пекине, помню, на «круглом столе» книжной выставки Евгений Бунимович (получил хорошую чиновничью должность - и заткнулся!) заявил: «Поэт в России теперь не больше, чем поэт, но… и не меньше. Он занимается своим делом, и это мало кого интересует. Вот и хорошо». А чего тут хорошего? Им-то, постомодернистам, конечно, удобно заниматься своими делишками, посмеиваясь над ролью поэта как выразителя эпохи и народной души или уж тем более - ха-ха! - пророка в своём Отечестве.

А вот Евгений Евтушенко, например, выступал на огромном ежегодном фестивале поэзии в Италии, приехал, полный впечатлений и сожалений, дал интервью в России. «Кстати, это неправда, что в нашей стране поэзию перестали любить - просто никто ею не занимается в организационном плане, к сожалению. Организовываются какие-то фестивали-междусобойчики маргиналов - да, маргиналов из-за границы тоже с маргиналами русскими. А чтоб такого размашистого - вот я был в Генуе и обалдел: 80 иностранных поэтов!».

А что в тех же США, которые нам порой преподносят как царство сплошной маскультуры? Там проводится колоритный фестиваль ковбойских, то есть крестьянских поэтов, а осенью огорошила такая весть: определился обладатель крупнейшей в США поэтической награды - премии имени Уоллеса Стивенса. Лауреатом стал 63-летний американский поэт и переводчик Майкл Палмер. Денежный эквивалент премии составляет 100 тысяч долларов. У нас тоже есть крупные премии для своих, но размаха государственного - нет. Это лишь одна причина, но весомая. Чего ждать, если на ТВ нет ни одной программы со звучащими стихами? Иногда на «Культуре» Иван Засурский или Александр Гаврилов в бабочке что-нибудь занудное затеют, даже с голосованием, но всё равно - скучно. А самих поэтов - и не подпускают, кроме обязательного Андрея Дементьева с его стихотворением полувековой давности: «Никогда ни о чём не жалейте». Полная глупость ведь - нет, читает…

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня? Поэзия - язык взволнованной души, как сказал мудрец.

Если скудеет душа - язык поэзии обедняется, сколько ни насыщай его приёмчиками, сленгом-матерком, терминами и формальными приколами. Всё это - мертворождённое. В июне, сразу за праздником рождения Пушкина, следует день рождения выдающегося русского мыслителя Петра Чаадаева. Он, родившийся на пять лет и один день раньше Пушкина, всегда как-то уходит в тень своего великого младшего друга. Так вот, философ многое предсказал и чеканно высказал, рассуждая о сути, а значит, о литературе России, невзирая на все упрёки и ломки. «Есть три непобедимые вещи: гений, доблесть, рождение», - от этой загадочной фразы Петра Чаадаева веет убежденностью и внутренней духовной силой. Гении во все времена были редки, но ведь нынешним поэтам явно не хватает «доблести и рождения». Ну, доблесть в такое прагматическое и продажное время - понятно, а вот под рождением надо понимать не только происхождение (хотя дворянская гордость и Пушкина, и Чаадаева помогала им гордо держать голову, не пресмыкаться в творчестве пред сильными мира сего), но и осознание своих духовных корней, отеческих заветов, преданий старины глубокой. И, конечно, ощущение языка как родной колыбели, святой стихии, данной от рождения. Что происходит, когда поэт не ощущает прекрасного, теряет почву под ногами, живет эрзац-заменителями, телевизионно-попсовой виртуальностью? Он пытается надеть на себя любую гламурную маску. Например, Андрей Вознесенский написал к своему 75-летию поэму «Серп и топор», как ему казалось, наверное - дерзкую поэму, в которой выделил красным шрифтом такие строки:

Берусь
поутру
Звать
Русь
к топору!

Я искренне тогда расхохотался. Более нелепого и напыщенного заявления - давненько не читал. Никого он не звал уже никуда, земля пухом… Зачем нужны такие позы и формальные поиски?

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

А какие такие новые возможности даёт интернет? Только лишает стихотворца настоящих читателей! Ведь я убеждён: сами авторы сайтов - чужих стихов не читают. Или «просматривают». Даже отзывы и оценки их - скучнейшие! К нам в студию «На Никитской» (так она называлась много лет, пока Владимир Бояринов лично не лишил нас помещения в Московской писательской организации!) пришёл один интернетный товарищ - тихий, аккуратный. Дал подборку на обсуждение, все единогласно сказали, что стихи - никакие, гладкие, безликие, как с сайта «Стихи.ру». Он выслушал, взял исчерканную подборку и… больше не появлялся. Ему и не нужно мнение читателей - даже умное, заинтересованное. Он и не собирался ничего править, обдумывать, поскольку виртуально состоялся, внутри себя. Он выкладывает стихи в электронной помойке и думает, что ОПУБЛИКОВАЛСЯ. Там у них - звёзды, форумы, премии. Но никто не читает - только пишут. Я сужу по тому, что не раскупаются книги стихов. Во времена моей поэтической молодости я в месяц писал 2-3 стихотворения, иногда больше, чтобы на семинаре в Литинституте было что обсуждать. Но за это время прочитывал классиков для учебной программы и души - книг десять. Покупал 3-4 новинки - они дёшево стоили, не понравится - отдавал кому-нибудь. Подборки в журналах - обязательно, тоже несколько штук, ну и четыре подборки товарищей по семинару. То есть за месяц на свои три стихотворения я прочитывал тридцать чужих (или ставших родными) поэтических произведений. А сейчас? На «Стихи.ру» 500 000 авторов, что ли. Если бы каждый хоть по две-три книжки в месяц покупал - не было бы поэзии на прилавках! Интернет отучил читать, обсуждать, вести творческие споры - или хвалят или собачатся. Это не минусы - это вообще другая ипостась. Хотя какие-то строки ко мне из интернета доходят. Но ведь пройдёт немного времени, и ты не помнишь - откуда они в памяти и душе.

Помню, во Львове, где ЦК ВЛКСМ незадолго до гибели своей и всего союзного государства проводил фестиваль молодой поэзии, я вместе с грузинским критиком Акакием Васадзе (внуком великого комика, первого народного артиста СССР в Грузии - тоже Акакия Васадзе) помогал вести семинар Владимиру Соколову. Запомнился львовянин Симон Иосиашвили, который подошел после разгромного обсуждения и спросил: “Нет, вы честно скажите: есть у меня перспектива?”. “Сомневаюсь, - прямо ответил я, - еврей с грузинской фамилией, живущий в националистическом Львове и пишущий на русском языке...”. Симон вскоре перебрался в Москву, женился на эстрадной певице (уже и фамилию забыл), написал несколько популярных шлягеров, сам вдруг запел. Видел его имя на афишах вечеров, лицо под шапкой волос на телеэкранах, приехал как поп-звезда на Фатьяновский праздник в Вязники. Нашли кого пригласить! Но и поёт он так же невыразительно, как писал стихи, которые без попсовой поддержки - не звучали. А вроде, популярность потом была, деньги. Ну и что? Как был в молодости никем, так и сейчас сгинул. Или благополучно в Израиль перебрался.

Больше всего запомнился в том же Львове, конечно, Владимир Соколов. Так, на одном из семинаров стали просить обласкать какого-то молодого поэта (поддержка форума для издания книги или вступления в Союз писателей много тогда значила): «Помогите, Владимир Николаевич! Имяреку - не везет, он просто выбит из колеи». Соколов поднял свои выразительные глаза и сказал задумчиво: «Выбит из колеи? А вы знаете, выбитость из колеи - нормальное состояние для лирика...». Сколько раз я вспоминал эти его слова: лучшие строки рождались в минуты раскаяния, нетерпения, ожидания и печали - в общем, выбитости из колеи.

Вот это знание и понимание судьбы русского поэта - спасает и оставляет надежду: чего-чего а ударов, нестроений, испытаний у России и её поэтов меньше не будет!

Светлана СЫРНЕВА, поэт (Киров) :

«ИНТЕРЕС К ПОЭЗИИ СНОВА ВОЗРАСТЁТ…»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

На мой взгляд, современная русская поэзия достаточно сильна и разнообразна. Отражая картину сегодняшнего мира, она синтезирует в себе все основные достижения отечественной поэзии предшествующих веков, использует всё богатство художественных приёмов, наработанное поэтами-предшественниками. То есть на сегодняшний день русская поэзия не сдала завоёванных позиций, и это - главное её достижение.

У нас не просто много, а очень много хороших, настоящих поэтов. Количественно их даже больше, чем в советское время. Наверное, этот факт тоже о чём-то говорит.

Периодически наступают такие времена, когда в общественном мнении, выражаясь словами тургеневского героя, «порядочный химик в двадцать раз полезнее любого поэта». Лирический бум 60-80-х годов прошлого столетия ушёл в прошлое, и сегодня во всём мире торжествует офисно-деловой стиль, имеющий даже своеобразную философию. Поэзия потеряла читателей не только в нашей стране, но и в масштабах всего земного шара, и с этим приходится считаться. Однако неизбежно настанет период, когда интерес к поэзии снова возрастёт.

Мне кажется, что увлечение «валовым сбором читателей здесь и сейчас» - вещь достаточно сомнительная. Думаю, что у Пушкина при жизни было меньше читателей, чем, скажем, у Роберта Рождественского, которого читал весь Советский Союз. Зато какие были у Пушкина читатели! И как начали Пушкина читать, так двести лет остановиться не могут. Никто не запрещает стяжать читательскую аудиторию не по горизонтали, а по вертикали. С моей точки зрения, потерявшие в численности читатели русской поэзии сегодня выигрывают в качестве.

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Поэтический язык в широком смысле, то есть язык художественных образов, за прошедшие сто лет не претерпел сильных изменений. Что касается современного литературного языка, на котором сегодня пишут поэты, - он, как обычно, подвержен набегам просторечий, диалектизмов и сленга. Но это - нормальный процесс развития литературного языка. Что-то не приживётся, что-то останется и обогатит поэзию.

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

Польза от интернет-ресурсов, конечно, есть. В первую очередь, интернет даёт возможность познакомиться с творчеством авторов, чьи книги трудно достать в условиях далеко не совершенного книгоиздания и книгораспространения. У многих поэтов имеются свои сайты или блоги, где можно не только прочесть стихи, но и узнать об авторе, оставить свой отзыв. Кому-то подобная связь с миром просто необходима.

Конечно, такие сайты, как «Стихи. Ру», изобилуют самыми низкопробными литературными опытами. Но ведь не хочется читать - не читай!

Есть поэты, выкладывающие в интернет всё своё творчество - вплоть до школьных сочинений. Порицать за это их нельзя. Но лично я не придерживаюсь такой линии поведения. Мне больше нравятся бумажные носители, поэтому я предпочитаю действовать в пользу книжных издательств и печатных изданий.

Иван ЩЁЛОКОВ, поэт, главный редактор журнала «Подъём» (Воронеж) :

«НАДЕЮСЬ НА САМОЧИЩЕНИЕ ОБЩЕСТВА ОТ ПОЭТИЧЕСКОГО ШЛАКА…»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

Состояние современной русской поэзии назвать блестящим затруднительно. Причины политические, экономические, общецивилизационные. В условиях глобализации и постмодернисткого запроса на актуальное искусство идет снижение уровня требовательности к культуре как таковой. Поэзия как часть этой культуры попала в тень от этих процессов. Тем не менее, не думаю, что сама русская поэзия теряет своих читателей. Вопрос в другом - резко снижается количество публичных площадок для знакомства с поэзией и поэтами. Тиражи толстых журналов мизерные, газеты стихов не печатают, книги имеют куцую географию распространения.

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Поэтический язык скудеет, но не у мастеров слова, а у графоманов, число которых множится в условиях свободного доступа к интернету и возможности за свой счет издать книгу.

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

О поэзии в интернете не стал бы говорить только отрицательно. Интернет - данность, от неё не отмахнешься. Надо думать, как улучшить качество интернетовской поэзии, на что, к сожалению, лично я пока не имею ответа. Надеюсь на процесс самоочищения общества от поэтического шлака из-за угрозы полной деградации.

Станислав МИНАКОВ, поэт, публицист (Харьков-Белгород) :

«ЯЗЫК ВЫЗРЕВАЕТ В ДУХОВНОМ ДЕЛАНИИ…»

Апокалиптическое ожидание конца времён мне в той или иной мере присуще, однако нынешнее русское поэтическое состояние мне не представляется катастрофическим. Конечно, есть на земном уровне видимые нами черты общекультурного одичания — на фоне нарастающего развития технологий и коммуникаций. Культура всё более обретает черты катакомбности, а человек всё более тяготеет к тому, чтобы превратиться в обезьяну с «навороченными гаджетами» в руках. Харьковец Б. Чичибабин уже сказал (а покинул-то нас он еще в 1994-м!): «Поэты вымерли как туры, и больше нет литературы». Клиповое, разорванное сознание современного человека всё менее способно осваивать самую высшую форму существования слова — поэзию. То же — о молитве.

Но поэтическая Русь пока ещё жива и дышит. И говорю это вовсе не потому, что на сайте Стихи.ру зарегистрировано без малого 300 тысяч (!) стихослагателей. Количество в данном случае не есть залог перехода в качество. Хотя опубликованы на «стихире» и подлинные поэты.

Есть, есть и сегодня прекрасные поэты, и по-прежнему справедливо наблюдение о том, что «войско певчее» русской поэзии столь сильно, что в нём даже отделениями командуют генералы.

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Нет большей новизны, чем слова «Христос воскрес!» Этой новизне уже две тысячи лет. И большей новизны не будет никогда. Поэтому новый язык вызревает в духовном делании, а не в штукарстве и выпендронах.
Язык стихотворцев усваивает и преплавляет в себе и речь толпы, и высокий штиль, и архаичную лексику, и канцеляриты, и литературную норму, что угодно. Это всегда умели наши выдающиеся мастера — от Пушкина до, если угодно, Бродского и ныне здравствующих. Но сделано это должно быть органично — а меру органики определяют только совесть и мастерство, уровень дарования автора.

Что касается поэтических классических размеров, метров, то они, на мой взгляд, являются универсальными космическими константами эфира, их немало, а потому они сохранят своё присутствие — в русской поэзии так уж точно. Есть убедительные ритмико-интонационные находки и у наших современников.

Особенность нынешнего времени такова, что одновременно существует поликультура. Однако размежевание художественных течений происходит совсем не по линии манеры, приемов, «средств выразительности» и т. д. Это всё — производные. Основа же всему — начала нравственные. И мысль о линии размежевания культуры не по стилистике, а по совести и нравственности — не моя придумка, а Достоевского.

За барабанным боем и сущностным ничтожеством штукарей так называемого «нового авангарда», который всенепременно отпадёт как шелуха, как кожура змеи при линьке (по Далю — «выползина»), в полный голос и рост будет предъявлена — Господу, миру, времени — настоящая русская литература, которая существует и сейчас, но не всем слышна теперь из-за разрушенного эфира, той самой упругой среды, в которой и должны распространяться поэтические волны.
Ни интернет, ни мобильные коммуникации, ни голливуды, ни умопомрачительные телеспутники — не помеха для глубинного биения молитвы и радения о Господе. Цивилизационный дурман касается личностей «внешних», а не «внутренних».
Cмерти Духа — не бывает.

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

К публикациям в Интернете отношусь как неизменный соучастник. Плюсы — в быстроте реагирования, возможности донести произведение до огромной аудитории и получить отклик. Тут же и минусы: быстрота может соседствовать с несовершенством, скорописью. А отклики зачастую бывают злобны, неадекватны, некомпетентны.

Наличие в сети Журнального зала Русского журнала, объединяющего на одном поле большое число центральных, региональных, а также обитающих в разных странах толстых журналов и альманахов текущей русской литературы, — считаю важным явлением современной культуры. Другое дело, что ЖЗ перекошен в либеральную сторону, а потому неполон.

Марина САВВИНЫХ, поэт, главный редактор журнала «День и ночь» (Красноярск) :

«ФОРМАЛЬНЫЙ ПОИСК В ПОЭЗИИ - ДЕЛО ТРЕТЬЕСТЕПЕННОЕ»

1. Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

Современная русская поэзия необычайно ярка, разнообразна и многообещающа. Хотя и внутренне противоречива. Как и общество в целом, расколотое и поляризованное, русская поэзия развивается, по крайней мере, двумя весьма обильными потоками, которые почти не соприкасаются, а если и сталкиваются, то враждебно.

Вовсе не думаю, что русская поэзия теряет читателей. Наоборот, последние годы замечаю возрастающий интерес читателей к поэтическому слову. Часто вспоминаю в связи с этим знаменитую строчку Маяковского: "Улица корчится, безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать".

Наша теперешняя жизнь - как раз такая "маяковская" улица. Горячее, страстное, энергичное, искреннее поэтическое слово сейчас востребовано публикой, как всегда бывало в переломные моменты истории.

Другое дело, наш читатель - он же, как правило, и писатель. Но это - многотысячная, если не многомиллионная аудитория! взыскательная и компетентная, как, наверное, никогда прежде. Так что не вижу здесь ничего плохого.

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Убеждена, что эстетика и этика (включая политику) с необходимостью взаимно обусловлены. Нельзя быть в поэзии последователем, допустим, Пригова, а в жизни гуманистом и патриотом. Трагедия многих современных русских поэтов
- как раз в том, что в нынешней раскалённой атмосфере стало ясно, что поэтический язык, усвоенный ими в 60-80-е годы, противоречит их теперешним философским, религиозным, нравственным убеждениям. Раньше можно было рассуждать о собственных нравственных поисках, пользуясь, допустим, инструментарием Бродского, сегодня все чувствуют невыносимую
фальшь подобных рассуждений. ТАК об ЭТОМ - нельзя! Речь и её предмет - не совместимы!

Боль "несказуемости" нового содержания я чувствую сегодня у многих прекрасных поэтов... показательно в этом отношении замечание - не поэта, но очень чуткого к слову писателя - Захара Прилепина, который прямо говорит об этом в своей новой книге "Не чужая смута". Андрей Синявский признавался в своём "стилистическом несовпадении" с советской властью. А Прилепин горько недоумевает: вот ведь со многими - уже бывшими - друзьями он как раз "стилистически" совпадает, а по жизни, как выяснилось, - категорически нет. В чём же был "недогляд", ошибка? Вопрос вопросов для нынешней творческой интеллигенции...

Вообще, формальный поиск в поэзии - дело третьестепенное. Сегодня смешно слышать разговоры о том, чего такого "нового" вносится тем или иным автором в современный поэтический арсенал. Испробовано уже всё - на грани разрушения всякого смысла вообще.

Но мы видим, как стремительно реабилитируется, реанимируется регулярный стих. Как поднимаются из глубин стиховой, песенной русской традиции - свежие ритмы, интонации, прозрачный синтаксис, могучая энергетика. Думаю, эта тенденция будет
нарастать.

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

По-моему, и новые возможности, и новые вызовы - как для поэта, так и для ценителя поэзии. В любом случае, сетевая поэзия заставляет с собой считаться. По-моему, гораздо больше вреда нашей литературе приносят многочисленные конкурсы
и премии - с раздачей обесцененных титулов и размыванием ценностной шкалы.

Многие талантливые поэты остаются "за кадром", а на виду - одни и те же фигуры, зачастую явно "дутые". Вот это беда! а интернет - это просто данность нынешнего быта. Осваиваемся и в нём.

Александр КЕРДАН, поэт (Екатеринбург) :

«ГЛАВНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ БИТВА ЗА ЧЕЛОВЕКА СЕГОДНЯ ПРОИСХОДИТ В МИРЕ ПОЭТИЧЕСКОГО»

1.Ваше мнение о современной русской поэзии? Почему она теряет читателей?

Слухи о смерти русской поэзии, как всегда слишком преувеличены. Как не может исчезнуть враз воздух, которым мы дышим, так и поэзия никуда не девается. Но если уж продолжать аналогию с воздухом, то она, как и воздух в наших мегаполисах, подвергается загрязнению. Впору, как в Токио, ставить будки с кислородом! Подобием такой «будки» с чистым воздухом является сайт «Российского писателя», где всегда можно найти образцы замечательной русской поэзии, а также альманахи и журналы, издаваемые во многих регионах России. И, конечно, как можно говорить о смерти поэзии, пока живут и творят Владимир Костров, Константин Скворцов, Валентин Сорокин, Николай Рачков, Николай Зиновьев, Светлана Сырнева, Татьяна Четверикова, Анатолий Гребнев, Виктор Кирюшин, Владимир Скиф и другие (пусть не обижаются не упомянутые) наши замечательные современники.

Диагноз же загрязнению, очень точный на мой взгляд, поставила замечательный поэт и ученый Нина Ягодинцева, в одной из своих недавних статей. Не могу не процитировать: «В чём роковое перепутье поэзии? Здесь, пожалуй, даже и не развилка, а крест. Потому что одна линия, вертикальная, - вниз, ведёт к самости (я), а вверх - к общности (мы). Вторая линия - горизонтальная - весь размах от рассыпания человеческого мира в прах до собирания и рифмования его с непостижимым целым Универсума. В центре креста - Человек и его Слово. И борьба за него (за них) идёт повсюду.

Чтобы понимать смысл современной полемики вокруг поэзии, нужно всмотреться в это роковое перепутье внимательно. Вот ось, где общности противопоставлена самость - как отражает это современная поэзия? В самом что ни на есть сущностном вопросе: самовыражение ли она (т.е. вытряхивание ли души своей вплоть до самых тёмных и чудовищных углов и подвалов сознания и подсознания) - или самосотворение, выстраивание себя по законам гармонии, ограничение тьмы и её высветление, утверждение света? Поставленное во главу творчества самовыражение гибельно и для творчества, и для человека. Ведь человек, и его сознание - не столько результат, сколько процесс развития духа, долгий и опасный путь, вовсе не обязательно с запрограммированным счастливым финалом. И человек несёт за себя ответственность сам. Собиранию противопоставлено рассыпание - и это тоже сущностный вопрос: созидатель человек или разрушитель, в космическом масштабе - носитель импульса энтропийного или эктропийного? От свободного выбора личностью своей роли зависит и наша общая космическая участь. И есть ли более очевидный способ, чем поэзия, обнаружить гармонию или разлад личности, вектор её устремления, степень со-гласия с миром вокруг? Едва ли…

Главная космическая битва за человека сегодня происходит в мире поэтического - связующего, проективного, возводящего человеческий дух к максимально возможной высоте. Утрата и рассеяние поэтического будет означать окончательное отпадение нашего мира от Мiра всеобщего, выпадение его в хаос и тьму, где места человеку нет»

К этим теоретическим выводам Нины могу добавить некоторые практические наблюдения.

1.Резко снизился уровень профессионализма в стихах современных литераторов, даже увенчанных званием члена того или иного писательского союза. Недавно составлял Антологию к 70-летию Победы, мне прислали подборку стихов членов СП (не стану называть регион, дабы не обидеть коллег)… За голову схватился… Раньше в лито таких ляпов не допускали! И это вопрос и к правлениям областных организаций и приемной комиссии СП! Кого принимаем? И главное - зачем?

2. Поэтические сборники выходят без редактуры и корректуры! Почти напрочь утеряна книжная культура… У современных книг может быть золотой обрез, но шрифт, иллюстрации, техническая редактура… Возьмёт такую книжку в руки истинный любитель поэзии, и… отложит.

3.Тиражи наших поэтических книг варьируются от 100 до 1000 экземпляров. Может быть, для малого городка, села этого и достаточно, но автор, как правило, и оказывается известен только в своем околотке. Столичные же издательства поэзию не издают, или издают за деньги того же автора, передавая весь тираж ему. Следовательно, сборники не попадают в книжные магазины и расходятся (раздариваются) на встречах с читателями… То есть снова попадают в руки тех, кто и так автора знает и любит, коль скоро пришел на встречу с ним.

4. Из региональных школьных программ исчез так называемый региональный компонент (в прежние времена, земляки хоть таким образом знакомились со своими поэтами). Сегодня все подчинено натаскиванию по ЕГЭ (а там вопросов о местных поэтах нет, и быть не может). И, наконец, у нас нет серьёзной литературной критики, способной выстроить систему поэтических ценностей не по принципу кружковщины, а по высшему счёту. Критики работают, как правило, с «текстами» из своего региона и обслуживают ту или иную «литературную команду».

Теперь о наших читателях. Их число, как бы ни казалось это странным, остаётся неизменным. Тех, кто любит поэзию и читает её, всегда не более 2-3% от числа читающих. Это подтверждают социологические исследования. Поэтому, проблема, скорее в коммуникации: поэт - издатель -критик - читатель - заслуженное признание (или забвение, что чаще)…

2. Поэтический язык: как он меняется и что происходит с ним сегодня?

Это вопрос к филологам и лингвистам. Я себя к ним не отношу. Поэтому воздержусь от комментариев. Замечу только, что ненормативная лексика и новояз авторитета современной поэзии не добавляют

3. Поэзия в интернете: сплошные минусы или новые возможности?

Интернет-поэзия, конечно, очень редко приносит поэтические открытия. Но следуя рассуждениям о коммуникации, определённую позитивную роль играет. Особенно, если сайтом занимается человек талантливый и с литературным вкусом. Не могу не вспомнить в этой связи о самарском сайте «Литературная губерния» (редактор Владимир Клименко), о сайтах ряда писательских организаций (Псковской, Челябинской областей). Но ещё раз повторю, такие сайты тоже (и может быть, даже больше, чем книги) нуждаются в редакторах! Тогда минусы Интернета вполне обратятся в плюсы.

Стихотворная рулетка

Чтение наизусть у школьной доски заставляет нас поверить в то, что в мире есть важные для всех и выдающиеся стихи, которые почему-то надо запомнить навсегда. Если сравнить любимую поэзию с личным гардеробом, то мы, уже взрослыми, продолжаем рядиться в школьную форму. «Чудное мгновение», безусловно, прекрасно, но я не хочу, чтобы оно останавливалось.

Как мы недавно , сегодня стихи больше пишут, чем читают. Конечно, есть люди увлеченные, готовые прошерстить поэтические тома, чтобы загнуть в них три уголка на интересных текстах. Таких единицы, а стихов в мире туча - и хороших среди них не так мало, как думают скептики. Несколько лет назад я задалась вопросом, как найти баланс между хрестоматийной очевидностью школьных (и институтских) программ и невозможностью прочесть все на свете. Как отыскать несколько текстов, которые самому захочется выучить наизусть?

Как найти баланс между хрестоматийной очевидностью школьных (и институтских) программ и невозможностью прочесть все на свете?

Так нашлось новое развлечение -
поэтический гугл-серф.
Правила самые простые:

1.
Составляйте запрос из слов, которые описывают ваше настроение
(«жуки кладбище лето стихи»).

2.
К этому можно добавить имена любимых
или пока мало известных вам поэтов.
Если хочется узнать что-то новое, вместо имени поэта
можно запросить случайный год,
например «1883».

Другой способ серфа - открыть полотно стихов Пушкина или «Новую жизнь» Данте и искать по документу первое слово, которое приходит на ум. Как правило, пролистав от пяти до пятнадцати найденных текстов, можно найти одно идеальное стихотворения вечера, которое заменит любой глубокомысленный вечерний статус в соцсетях. По степени увлекательности поиск стихотворений гораздо лучше одинокого просматривания ленты Tumblr""а: пока находишь что-то хорошее, прочитываешь множество удивительно смешных и корявых опусов.

Абсолютное большинство стихотворений, от красоты которых у меня звенит в голове, найдены именно так. Вот несколько из них.

Во время поэтического серфа лучше исключить из поля поиска сайт stihi.ru, там точно найдется груда мусора по любому запросу.

11 русских стихотворений о смерти и немного о любви, из которых три посвящены обезьянам и только последнее найдено неслучайно.

Почему лоси и зайцы по лесу скачут,

Прочь удаляясь?

Люди съели кору осины,

Елей побеги зеленые...

Жены и дети бродят по лесу

И собирают березы листы

Для щей, для окрошки, борща,

Елей верхушки и серебряный мох -

Пища лесная.

Дети, разведчики леса,

Бродят по рощам,

Жарят в костре белых червей,

Зайчью капусту, гусениц жирных

Или больших пауков - они слаще орехов.

Ловят кротов, ящериц серых,

Гадов шипящих стреляют из лука,

Хлебцы пекут из лебеды.

За мотыльками от голода бегают:

Целый набрали мешок,

Будет сегодня из бабочек борщ - 

Мамка сварит.

На зайца что нежно прыжками скачет по лесу,

Дети, точно во сне,

Точно на светлого мира видение,

Восхищенные, смотрят большими глазами,

Святыми от голода,

Правде не верят.

Но он убегает проворным виденьем,

Кончиком уха чернея.

Вдогонку ему стрела полетела,
Но поздно - сытный обед ускакал.

А дети стоят очарованные...

«Бабочка, глянь-ка, там пролетела...

Лови и беги! А там голубая!..»

Хмуро в лесу. Волк прибежал издалёка

На место, где в прошлом году

Он скушал ягненка.

Долго крутился юлой, все место обнюхал,

Но ничего не осталось - 

Дела муравьев, - кроме сухого копытца.

Огорченный, комковатые ребра поджал

И утек за леса.

Там тетеревов алобровых и седых глухарей,

Заснувших под снегом, будет лапой

Тяжелой давить, брызгами снега осыпан...

Лисонька, огневка пушистая,

Комочком на пень взобралась

И размышляла о будущем...

Разве собакою стать?

Людям на службу пойти?

Сеток растянуто много - 

Ложись в любую...

Нет, дело опасное.

Съедят рыжую лиску,

Как съели собак!

Собаки в деревне не лают...

И стала лисица пуховыми лапками мыться,

Взвивши кверху огненный парус хвоста.

Белка сказала, ворча:

«Где же мои орехи и желуди? - 

Скушали люди!»

Тихо, прозрачно, уж вечерело,

Лепетом тихим сосна целовалась

С осиной.

Может, назавтра их срубят на завтрак.

Я лежу себе на гробовой плите,
Я смотрю, как ходят тучи в высоте,
Как под ними быстро ласточки летят
И на солнце ярко крыльями блестят.
Я смотрю, как в ясном небе надо мной
Обнимается зеленый клен с сосной,
Как рисуется по дымке облаков
Подвижной узор причудливых листов.
Я смотрю, как тени длинные растут,
Как по небу тихо сумерки плывут,
Как летают, лбами стукаясь, жуки,
Расставляют в листьях сети пауки...

Слышу я, как под могильною плитой,
Кто-то ежится, ворочает землей,
Слышу я, как камень точат и скребут
И меня чуть слышным голосом зовут:
«Слушай, милый, я давно устал лежать!
Дай мне воздухом весенним подышать,
Дай мне, милый мой, на белый свет взглянуть,
Дай расправить мне придавленную грудь.
В царстве мертвых только тишь да темнота,
Корни крепкие, да гниль, да мокрота,
Очи впавшие засыпаны песком,
Череп голый мой источен червяком,
Надоела мне безмолвная родня.
Ты не ляжешь ли, голубчик, за меня?»

Из спальни уносят лампу,
Но через пять минут
На тоненькой ножке
Лампа снова тут.

Как луна из тумана,
Так легка и бела,
И маленькая обезьяна
Спускается с потолка.

Садится и медленно крутит ручку
Старой, скрипучей шарманки своей,
И непонятная песня
Баюкает спящих детей:

О, пой еще, обезьянка!
Шарманка, играй, играй!

Умолкнет ли проклятая шарманка?
И скоро ль в розах, белых и пречистых,
Наш милый брат среди дорог лучистых
Пройдет с сестрою нашей обезьянкой?
Не знаю я... Пути Господни - святы,
В телах же наших - бубенцы, не души.
Стенать я буду с каждым годом глуше:
Я так люблю Спасителя стигматы!
И через год не оскорблю ни ветра,
Ни в поле рожь, ни в доме водоема,
Ни сердца девушки знакомой,
Ни светлого, классического метра...

Была жара. Леса горели. Нудно
Тянулось время. На соседней даче

Кричал петух. Я вышел за калитку.

Там, прислонясь к забору, на скамейке

Дремал бродячий серб, худой и черный.

Серебряный тяжелый крест висел

На груди полуголой. Капли пота

По ней катились. Выше, на заборе,

Сидела обезьяна в красной юбке

И пыльные листы сирени

Жевала жадно. Кожаный ошейник,

Оттянутый назад тяжелой цепью,

Давил ей горло. Серб, меня заслышав,

Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я

Воды ему. Но чуть ее пригубив -

Не холодна ли, - блюдце на скамейку

Поставил он, и тотчас обезьяна,

Макая пальцы в воду, ухватила
Двумя руками блюдце.

Она пила, на четвереньках стоя,

Локтями опираясь на скамью.

Досок почти касался подбородок,

Над теменем лысеющим спина

Высоко выгибалась. Так, должно быть,

Стоял когда-то Дарий, припадая

К дорожной луже, в день, когда бежал он

Пред мощною фалангой Александра.

Всю воду выпив, обезьяна блюдце
Долой смахнула со скамьи, привстала

И - этот миг забуду ли когда? -

Мне черную, мозолистую руку,

Еще прохладную от влаги, протянула...

Я руки жал красавицам, поэтам,

Вождям народа - ни одна рука

Такого благородства очертаний

Не заключала! Ни одна рука

Моей руки так братски не коснулась!

И видит Бог, никто в мои глаза

Не заглянул так мудро и глубоко,

Воистину - до дна души моей.
Глубокой древности сладчайшие преданья

Тот нищий зверь мне в сердце оживил,

И в этот миг мне жизнь явилась полной,

И мнилось - хор светил и волн морских,

Ветров и сфер мне музыкой органной

Ворвался в уши, загремел, как прежде,

В иные, незапамятные дни.



И серб ушел, постукивая в бубен.

Присев ему на левое плечо,

Покачивалась мерно обезьяна,

Как на слоне индийский магараджа.

Огромное малиновое солнце,

Лишенное лучей,


В опаловом дыму висело. Изливался

Безгромный зной на чахлую пшеницу.



В тот день была объявлена война.

Не знаю, как это случилось:
моя мать ушла на базар;
я вымела дом
и села за ткацкий станок.
Не у порога (клянусь!), не у порога я села,
а под высоким окном.
Я ткала и пела;
что еще? ничего.
Не знаю, как это случилось:
моя мать ушла на базар.

Не знаю, как это случилось:
окно было высоко.
Наверно, подкатил он камень,
или влез на дерево,
или встал на скамью.
Он сказал:
«Я думал, это малиновка,
а это - Пенелопа.
Отчего ты дома? Здравствуй!»
«Это ты, как птица, лазаешь по застрехам,
а не пишешь своих любезных свитков
в суде».
«Мы вчера катались по Нилу -
у меня болит голова».
«Мало она болит,
что не отучила тебя от ночных гулянок».
Не знаю, как это случилось:
окно было высоко.

Не знаю, как это случилось:
я ткала и пела;
не у порога (клянусь!), не у порога сидела,
окно было высоко:
кому достать?
Мать, вернувшись, сказала:
«Что это, Зоя,
вместо нарцисса ты выткала розу?
Что у тебя в голове?»
Не знаю, как это случилось.

Все чаще я по городу брожу.

Все чаще вижу смерть - и улыбаюсь

Улыбкой рассудительной. Ну, что же?

Так я хочу. Так свойственно мне знать,

Что и ко мне придет она в свой час.



Я проходил вдоль скачек по шоссе.

День золотой дремал на грудах щебня,
А за глухим забором - ипподром

Под солнцем зеленел. Там стебли злаков

И одуванчики, раздутые весной,

В ласкающих лучах дремали. А вдали

Трибуна придавила плоской крышей

Толпу зевак и модниц. Маленькие флаги

Пестрели там и здесь. А на заборе

Прохожие сидели и глазели.



Я шел и слышал быстрый гон коней

По грунту легкому. И быстрый топот

Копыт. Потом - внезапный крик:

«Упал! Упал!» - кричали на заборе,

И я, вскочив на маленький пенек,

Увидел все зараз: вдали летели

Жокеи в пестром - к тонкому столбу.

Чуть-чуть отстав от них, скакала лошадь

Без седока, взметая стремена.

А за листвой кудрявеньких березок,

Так близко от меня - лежал жокей,

Весь в желтом, в зеленях весенних злаков,

Упавший навзничь, обратив лицо

В глубокое ласкающее небо.

Как будто век лежал, раскинув руки

И ногу подогнув. Так хорошо лежал

К нему уже бежали люди. Издали,

Поблескивая медленными спицами, ландо

Катилось мягко. Люди подбежали

И подняли его...

И вот повисла

Беспомощная желтая нога

В обтянутой рейтузе. Завалилась

Им на плечи куда-то голова...

Ландо подъехало. К его подушкам

Так бережно и нежно приложили

Цыплячью желтизну жокея. Человек

Вскочил неловко на подножку, замер,

Поддерживая голову и ногу,
И важный кучер повернул назад.

И так же медленно вертелись спицы,

Поблескивали козла, оси, крылья...



Так хорошо и вольно умереть.

Всю жизнь скакал - с одной упорной мыслью,

Чтоб первым доскакать. И на скаку

Запнулась запыхавшаяся лошадь,

Уж силой ног не удержать седла,

И утлые взмахнулись стремена,

И полетел, отброшенный толчком...

Ударился затылком о родную,

Весеннюю, приветливую землю,

И в этот миг - в мозгу прошли все мысли,

Единственные нужные. Прошли -

И умерли. И умерли глаза.

И труп мечтательно глядит наверх.

Так хорошо и вольно.



Однажды брел по набережной я.

Рабочие возили с барок в тачках

Дрова, кирпич и уголь. И река

Была еще синей от белой пены.

В отстегнутые вороты рубах

Глядели загорелые тела,

И светлые глаза привольной Руси

Блестели строго с почерневших лиц.

И тут же дети голыми ногами

Месили груды желтого песку,

Таскали - то кирпичик, то полено,

То бревнышко. И прятались. А там

Уже сверкали грязные их пятки,

И матери - с отвислыми грудями

Под грязным платьем - ждали их, ругались

И, надавав затрещин, отбирали

Дрова, кирпичики, бревёшки. И тащили,

Согнувшись под тяжелой ношей, вдаль.
И снова, воротясь гурьбой веселой,

Ребятки начинали воровать:

Тот бревнышко, другой - кирпичик...

И вдруг раздался всплеск воды и крик:

«Упал! Упал!» - опять кричали с барки.

Рабочий, ручку тачки отпустив,

Показывал рукой куда-то в воду,

И пестрая толпа рубах неслась

Туда, где на траве, в камнях булыжных,

На самом берегу - лежала сотка.

Один тащил багор.



А между свай,

Забитых возле набережной в воду,

Легко покачивался человек

В рубахе и в разорванных портках.

Один схватил его. Другой помог,

И длинное растянутое тело,

С которого ручьем лилась вода,

Втащили на берег и положили.

Городовой, гремя о камни шашкой,

Зачем-то щеку приложил к груди

Намокшей, и прилежно слушал,

Должно быть, сердце. Собрался народ,

И каждый вновь пришедший задавал

Одни и те же глупые вопросы:

Когда упал, да сколько пролежал

В воде, да сколько выпил?

Потом все стали тихо отходить,

И я пошел своим путем, и слушал,

Как истовый, но выпивший рабочий

Авторитетно говорил другим,

Что губит каждый день людей вино.



Пойду еще бродить. Покуда солнце,

Покуда жар, покуда голова

Тупа, и мысли вялы...



Сердце!

Ты будь вожатаем моим. И смерть

С улыбкой наблюдай. Само устанешь,
Не вынесешь такой веселой жизни,

Какую я веду. Такой любви

И ненависти люди не выносят,

Какую я в себе ношу.



Хочу,

Всегда хочу смотреть в глаза людские,

И пить вино, и женщин целовать,

И яростью желаний полнить вечер,

Когда жара мешает днем мечтать

И песни петь! И слушать в мире ветер!

Проснулся я. Да, крышка гроба. - Руки

С усильем простираю и зову
На помощь. Да, я помню эти муки

Предсмертные. - Да, это наяву! -

И без усилий, словно паутину,

Сотлевшую раздвинул домовину


И встал. Как ярок этот зимний свет

Во входе склепа! Можно ль сомневаться? -

Я вижу снег. На склепе двери нет.

Пора домой. Вот дома изумятся!

Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться.

А как он весь успел перемениться!


Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит
Недвижными ветвями в глубь эфира,

Но ни следов, ни звуков. Все молчит,
Как в царстве смерти сказочного мира.

А вот и дом. В каком он разрушеньи!

И руки опустились в изумленьи.
 


Селенье спит под снежной пеленой,

Тропинки нет по всей степи раздольной.

Да, так и есть: над дальнею горой

Узнал я церковь с ветхой колокольней.

Как мерзлый путник в снеговой пыли,

Она торчит в безоблачной дали.
 


Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.

Все понял я: земля давно остыла

И вымерла. Кому же берегу

В груди дыханье? Для кого могила
Меня вернула? И мое сознанье

С чем связано? И в чем его призванье?
 


Куда идти, где некого обнять,

Там, где в пространстве затерялось время?

Вернись же, смерть, поторопись принять

Последней жизни роковое бремя.

А ты, застывший труп земли, лети,

Неся мой труп по вечному пути!

Со мной она -
Она одна.

В окнах весна.
Свод неба синь.
Облака летят. Искры страсти незабвенной или как их там еще?

Я бы там на его месте перестал бы дуть на угли,

Попрощался бы учтиво, приподняв свое плечо.



Но мужчина тот холерик был, должно быть, по натуре,

А девица - меланхолик, потому что не орет.

И лицо его большое стало темным от натуги,

Меланхолик же в испуге стыдно смотрит на народ.



В чем же дело в этом деле? Что за дьявольская сила

Их клещами захватила? Почему нейдут домой?

На трамвай пятиалтынный, попрощавшись, попросил он,

Но монеты больше нету, лишь последняя - самой!



И решили эти люди, чтобы им идти не скучно,

Ночевать у сей красотки, и обоим - чтоб пешком.

И кончается довольно примитивно этот случай,

И идут к ней на квартиру, в переулок, на Мошков.



Ну а нам с тобой, поссорясь... нам похожими вещами

Заниматься не придется - мы с тобою мудрецы:

Если мы да при прощаньи на трамвай да не достанем,

То пешком пойдем до дому. Но - в различные концы.

Мне жалко что я не зверь,

бегающий по синей дорожке,

говорящий себе поверь,

а другому себе подожди немножко,

мы выйдем с собой погулять в лес

для рассмотрения ничтожных листьев.

Мне жалко что я не звезда,

бегающая по небосводу,

в поисках точного гнезда

она находит себя и пустую земную воду,

никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип,

ее назначение ободрять собственным молчанием рыб.

Еще есть у меня претензия,

Мне жалко что я не крыша,

распадающаяся постепенно,

которую дождь размачивает,

у которой смерть не мгновенна.


мне жалко что я неточен.

Многим многим лучше, поверьте,

частица дня единица ночи.

Мне жалко что я не орел,

перелетающий вершины и вершины,

которому на ум взбрел

человек, наблюдающий аршины.

Мы сядем с тобою ветер

на этот камушек смерти.

Мне жалко что я не чаша,

мне не нравится что я не жалость.

Мне жалко что я не роща,

которая листьями вооружалась.

меня они страшно запутали.

Мне невероятно обидно

что меня по-настоящему видно.

Еще есть у меня претензия,

что я не ковер, не гортензия.

Мне страшно что я двигаюсь

не так как жуки жуки,

как бабочки и коляски
и как жуки пауки.

Мне страшно что я двигаюсь

непохоже на червяка,

червяк прорывает в земле норы,

заводя с землей разговоры.

Земля где твои дела,

говорит ей холодный червяк,

а земля распоряжаясь покойниками,

может быть в ответ молчит,

она знает что все не так

Мне трудно что я с минутами,

они меня страшно запутали.

Мне страшно что я не трава трава,

мне страшно что я не свеча.

Мне страшно что я не свеча трава,

на это я отвечал,

и мигом качаются дерева.

Мне страшно что я при взгляде

на две одинаковые вещи

не замечаю что они различны,
что каждая живет однажды.

Мне страшно что я при взгляде

на две одинаковые вещи

не вижу что они усердно

стараются быть похожими.

Я вижу искаженный мир,

я слышу шепот заглушенных лир,

и тут за кончик буквы взяв,

я поднимаю слово шкаф,

теперь я ставлю шкаф на место,

он вещества крутое тесто

Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я не точен,

многим многим лучше, поверьте,

частица дня единица ночи

Еще есть у меня претензия,

что я не ковер, не гортензия.

Мы выйдем с собой погулять в лес

для рассмотрения ничтожных листьев,

мне жалко что на этих листьях

я не увижу незаметных слов,

называющихся случай, называющихся

бессмертие, называющихся вид основ

Мне жалко что я не орел,

перелетающий вершины и вершины,

которому на ум взбрел

человек, наблюдающий аршины.

Мне страшно что все приходит в ветхость,

и я по сравнению с этим не редкость.

Мы сядем с тобою ветер

на этот камушек смерти.

Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.

Мне жалко что я семя,

мне страшно что я не тучность.

Червяк ползет за всеми,

он несет однозвучность.

Мне страшно что я неизвестность,

мне жалко что я не огонь.

Недавно состоялась поэтическая дуэль между официальным представителем МИД РФ и оппозиционным «поэтическим обозревателем». Я был приятно удивлён такими взаимоотношениями власти и оппозиции. Потому тоже написал поэтический комментарий к данной полемике.
Я не считаю себя поэтом, хотя мною записано 1145 вирш. Поэт не тот, кто пишет стихи. Поэт – это тот, кто думает стихами! Кто может уловить и поэтически выразить настроения, мысли и чувства рифмованным образом, а иногда верлибром.
Поэтическая дуэль власти и оппозиции вновь заставила задуматься: в чём же отличие поэта от человека, пишущего стихи, и для чего вообще нужны поэты?
С этим вопросом я пришёл на «Чемпионат поэзии», который проводился в библиотеке Маяковского в Санкт-Петербурге – в бывшем доме голландского посланника во времена Пушкина. На мой вопрос «зачем нужны поэты» я получил весьма интересные ответы.

«Поэты нужны, чтобы украшать этот мир. Поэты делятся сокровищем своей души. Словом можно убить, словом можно и воскресить. Поэтому огромное значение имеет то, что мы говорим. Потому что в слово поэзии вкладывается душа и мысль высокая. Пространство, которое нас окружает, ему очень не хватает красивых слов, красивых высоких мыслей. Если человек будет излучать такие мысли, то он будет работать над созиданием нашего пространства, нашей Земли, человечества».

«Поэты – это необходимость! Это те люди, которые не могут не сочинять стихи. Они нужны для того, чтобы это было. Поэтическая форма она изначальна в человеке».

«Поэты не нужны. С экономической точки зрения это люди, которые ничего материального не производят. С точки зрения идеалистической они если что-то и производят, то далеко не масс-продукт, что-то для очень узкой аудитории».

«Поэты нужны для себя самих. Поэзия это очень яркий способ коммуникации. Существует представление, что нельзя вложить свой мозг и свою душу в другого человека. Вот поэты это умеют!»

«Поэт сегодня это слово, это умение говорить. Поэзия – это локомотив. Поэты – это люди, которые ищут для нас новые возможности высказаться. Они ищут за пределами наших классических языковых конструкций. Они ищут новые чувства, они ищут новые ощущения, совершенно невероятные непонятные явления. Они для нас чётко формулируют, структурируют, объясняют. Мы даже не всегда понимаем, что это за чувства. Это всегда локомотив, ледокол всего непонятного, что для нас необъяснимо. Куда наука со своим методом никогда не доберётся. Поэзия тем и ценна.
Если поэзия умирает, это значит, что мы остановились в своём развитии, выключили всякие чувства и сидим и пожираем сами себя. Это значит, что мы близки к тому, чтобы разложиться и сравняться с землёй, а позже превратиться в нефть, чтобы позже быть использованными кем-то ещё.
Поэтому поэзия – это умение говорить, самовыражаться. А самовыражение это одно из базовых для человека потребностей. И она лучше всего реализуется именно в поэзии. Поэзия – это умение сказать самые простые фразы, когда сумма слов больше чем слагаемые».

«Поэты – это чувствующие люди, которые хотят говорить о своих чувствах, хотят привлекать внимание к некоторым актуальным проблемам других людей. Не хотят оставаться равнодушными. Им не всё равно!»

«Поэты констатируют то, что сейчас происходит в обществе. Они являются эмоциональным срезом истории, которая сейчас в данный момент происходит».
…
Что в наше время непростое,
Коль есть на шее голова,
Сквозь призму мысли сеять стоит
Такой феномен как слова.
…
Как выход рвать себя на части,
Под маской жить, залезть в петлю,
Ругать режим, ласкаться к власти,
Нет, я всё это не люблю...

«Не все вещи можно выразить прозой. Некоторые вещи можно выразить только поэзией».

«Мне поэзия нужна для того, чтобы выражать свои мысли. Я просто так думаю стихами. Не все думают прозой. Поэт – тот, кто выражает свои мысли через стихи».

«Поэзия, как и другие виды искусства, помогает устанавливать связи, лучше понимать друг друга».

«Поэзия нужна мне для души, чтобы лучше себя понять».

«Поэзия – она ни для чего. Это некий феномен, который присутствует в культуре с начала возникновения языка».

«Поэзия – это гораздо более понятие, чем можно его понять. Это не просто сложение слов в рифму или поэтический образ жизни. Для меня поэзия это один из видов выражения своих идей и мыслей».

«Как пелось. Давайте не громко.
Я к громким словам не привык.
Я душу вдеваю в иголку
И штопаю русло Невы...»

Есть хороший фильм «Общество мёртвых поэтов». Он о том, что смерть для поэта может быть милее, чем жить не в соответствии со своим предназначением.

Чем привлекает поэзия? Ведь не только приятными рифмами и созвучием слов. На мой взгляд, поэзия это не столько рифмы, сколько концентрированно и образно выраженная МЫСЛЬ!

Первичные религиозные тексты существовали в форме поэтических гимнов. Древнейшие литературные произведения это поэзия (Гомер «Илиада» и «Одиссея»). Проза литературой не считалась. Да по большому счёту не считается и сейчас.

Есть мнение, что после отмены ритуального жертвоприношения, контакт с потусторонним миром был утрачен. За отсутствием сверхъестественного возникла необходимость производства сверхъискусственного. Этим сверхъискусственным, на мой взгляд, стала поэзия – наша «остаточная духовность».

Поэзия была формой откровения и общения с богами. Все первичные священные тексты это поэтические гимны. В древности поэт и жрец были в одном лице. Считалось, что поэзия это и дар и проклятие, а устами поэта пророчествуют боги.

В состоянии вдохновенного экстаза и одержимости поэты обладали свойством иновидимости и прорицания, они чувствовали себя во власти потусторонних сил. Поэт становился проницаем для узкого входа в праисточник знания, где перед ним открывалась сфера постижимости сущего.

Но чтобы проникнуть в умопостигаемость мира необходимо полное отцепление от своего естества. Поэты должны жить в состоянии отрешённости и непривязанности к миру. Чтобы войти в контакт с потусторонним, требуется изменённое состояние сознания. Для этого нужно обратиться своей частичкой потустороннего, которая есть в каждом человеке.

Превращение человека разумного (Homo Sapiens) в человека духовного (Homo Spiritus) произошло вследствие какой-то антропологической катастрофы (возможно, грехопадения, изгнания из Рая). Вследствие чего человек обрёл душу и совесть, необходимые для контакта с потусторонним.

Недавно я был на лекции известного философа Александра Куприяновича Секацкого о мыслителе современности Вольфганге Гигериче. Мне показалось, что описываемая метафизика Гигерича, его характеристики «реактора по производству души» соответствуют такому феномену как поэзия.

Мне кажется, что «реактор по производству души» это способность человека к искусству, а вход в умопостигаемость мира даёт только поэзия. Именно поэзия как часть искусства синтезирует в человеке его экзистенцию.

«Золотой фонд поэзии» – это золотой запас экзистенции человечества!

Поэзия – это одновременно и абсолютно нереальное, и абсолютно реальное, что можно обсудить с другими.
Поэзия – это приобщение к праисточнику знания, где порядок безумия предшествует порядку разума.

Настоящая Поэзия – это духовное жертвоприношение, своеобразная форма бытия для другого.
Поэтому именно поэзия создаёт «комплектацию души».

Пример – «Монолог мятежной души русского поэта» Анатолия Чертенкова
…
Я задыхалась, в мир попав жестокий,
А он слезинки собирал мои.
И превращал их в буковки и строки,
И строил храм на собственной крови.

А коль, случалось, слов недоставало,
И стены воздвигались кое-как,
Он всё ломал, всё начинал сначала:
И снова боль и пена на губах!

Он рвался ввысь, срывался, падал в бездну,
Но всё прощала, понимала я:

А нет надежды, нет и бытия!
…

Мысль о Бытии и мысль о Боге – два главных события человеческой истории. Так считает известный философ Александр Николаевич Исаков. Недавно я прослушал курс его лекций под общим названием «Мысль как событие».
А.Н.Исаков полагает, что мысль как событие есть Откровение. Сознание опознаёт Откровение как откровение себя самого.

На мой взгляд, сама МЫСЛЬ есть событие и Откровение!
Потому как совершенно непонятно, откуда приходят неожиданные мысли, как и почему нас посещает вдохновение.
Мысль – это как открытие. Она не всегда есть результат логических умозаключений и рассуждений; не всегда плод деятельности рацио.
Иногда вначале мы испытываем непонятное томление или волнение, а уже потом нас озаряет ИНСАЙТ, и мы вдруг понимаем то, о чём напряжённо думали или не думали никогда.
Почти всегда Откровение приходит как ответ. Если, конечно, правильно сформулирован вопрос. Причём ответ всегда сформулирован в законченной совершенной форме.

Отличительная особенность Откровения в том, что в нём нет сомнения. Это совершенная в своей завершённости и лаконичности мысль, когда лучше сказать просто невозможно. При этом отчётливо осознаешь, что это не твоё достижение, это пришло извне, свыше.

На мой взгляд, поэзия – это один из способов связи с трансцендентным. Ещё древние полагали, что поэты разговаривают с богами, а поэзия есть глас богов.

Настоящая поэзия – это и субъективное откровение, и Откровение объективно.

Наше «Я» – лишь осознаваемая часть нашей личности, лишь надводная часть айсберга нашего существа.

Поэзия – это открытие и постижение себя как субъекта.
Субъект и объект – умозрительное разделение. Надо преодолеть это логическое разделение, чтобы понять, что объект тоже субъект, а субъект в свою очередь объект, – и мы всеединство!
…
Мир - это Я, планеты - клетки крови,
Галактики - часть тела моего,
И сердце бьётся - кто-то жаждет боли,
Я счастлив - я постигнул Смысл Всего!
Я стал частицей смысла мирозданья -
И жизнь моя теперь имеет смысл.
Я удержать не в силах восклицанья:
Я Бога часть, Я - Бог, Его я мысль!

Недавно я участвовал в философской дискуссии «Зачем философ в скудное время», организованной Европейским университетом в Санкт-Петербурге и Открытым философским факультетом. В качестве «домашнего задания» было предложено прочитать эссе Мартина Хайдеггера «Для чего поэты?»
Поскольку мало кто прочитал работу М.Хайдеггера, она практически не обсуждалась. Но я работу Хайдеггера прочитал и сформулировал свой ответ, зачем поэты в «скудное время».

В эссе «Для чего поэты» Мартин Хайдеггер писал:
«Поэты - те из смертных, что, торжественно воспевая Винобога, чуют след ушедших богов, идут по их следу и так прокладывают остальным смертным путь к обращению».

«Сущности поэта, истинного поэта в такое время мира, свойственно то, что из всей скудости времени творческим вопросом для него становится прежде всего поэтическое творчество и призвание поэта».

Мартин Хайдеггер

«Поэзия есть учреждение бытия в слове», - пишет Хайдеггер. Он называет поэзию «чистым говором». Поэзия не говорит о том, что было, не описывает происходящее, своим словом она создаёт бытие.

Хайдеггер говорит о том, что поэты так же, как и философы, являются хранителями дома бытия, т. е. языка.
Художник почти никогда не говорит в своих работах о себе в первом лице, через него говорит мысль.

Сколь глубоко поэзия спускается в бездну? Куда доходит поэт, если, разумеется, он идёт туда, куда в силах дойти? - риторически спрашивает Хайдеггер, анализируя творчество Рильке.
Рильке по-своему, на поэтический лад, познал и пережил сложившуюся таким образом несокрытость сущего.

«Чем выше уровень сознания, тем более исключённым из мира оказывается сознающее существо». Потому-то человек противостоит миру.

«Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек. Мыслители и поэты – хранители этого жилища. Их стража – осуществление открытости бытия, настолько они дают ей слово в своей речи, тем сохраняя её в языке».

«Речь и молчание могут быть уподоблены сущему и бытию. Бытие и есть сущее и не есть. Так же молчание: и вызывает к наличию речь, и снимает её во всеобъемлющей торжественности истины».

По моему мнению, само название работы М.Хайдеггера «Для чего поэты?» говорит о признании им первенства поэтического творчества над философским. Философ лишь рефлексирует над тем, что создано вдохновением поэта, находит и расшифровывает смыслы в интуитивном поэтическом образе.

Вряд ли какой-либо философ сможет так убедительно изобразить Ад, как это сделал Данте в «Божественной комедии».

Если верно, что «философы читают послание Бога в подлиннике», то, по моему мнению, философы рационально осмысливают послание, которое приходит в форме некой интуиции. Философия занимается рефлексией первоначального откровения. Разум постигает то, что знает душа.

8 апреля 2016 года я участвовал во Всероссийской научно-практической конференции «HOMO LOQUENS: ЯЗЫК И КУЛЬТУРА». Она проходила в Русской христианской гуманитарной академии в Санкт-Петербурге. Меня интересовал вопрос: кто и как может спасти русский язык от экспансии английского языка в эпоху глобализации?

На мой взгляд, поэты – это дух нации! Поэтому прежде всего поэты могут сохранить русский язык (этот наш «дом бытия» по выражению Хайдеггера). Без языка не может существовать культура, без культуры нет нации, а без нации нет страны. Спасти русский язык – значит спасти Россию!

Хайдеггер явно поторопился, заявив, что наступил Конец философии и близится другое Начало.

Где начало того конца, которым оканчивается начало?

Сейчас мы переживаем не конец философии, а очередной кризис как переход от старого мировосприятия к новому.
Мы не знаем, в каком времени живём. Но отчётливо ощущаем наступающие сумерки.
Вот только это сумерки рассвета или сумерки заката?

Поэты адекватнее могут описать сумерки, нежели философы. Только поэты могут уличить время в его онтологической иллюзорности – неповторимое повторение в смене времён года.

«Философия – это истина в режиме откровения». Это расшифровка первоначального удивления, той самой первоначальной интуиции, которая приходит в качестве неосознанного образа, какой была ИДЕЯ у Платона.
Платон считал чистое философское созерцание идей – высшей формой познания, способом восхождения к высшим идеям.

Можно предположить, что платоновский Мир Идей это информационное поле (по аналогии с Интернетом), в которое включена и Земля – своего рода «вселенский интернет». Древние индусы называли его «Хроники Акаши», а христиане – «Святой Дух». Там хранится вся информация о прошлом, настоящем и, возможно, будущем не только нашей цивилизации, но и всех предшествующих.

Несколько лет назад на факультете филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета я принимал участие в обсуждении проблем современной поэзии. По мнению участников, только поэзия по большому счёту может называться литературой.

Я задал присутствовавшим вопрос: что такое поэт?
Оказалось, точного определения не существует. Однако у каждого есть своё мнение.

Поэт не рационален, он интуитивен. Поэт силён не своим сознанием, а своим подсознанием.
Поэт говорит так, как слышит сердцем!

Цель поэзии – возвращение в сердце. Поэзия, применяемая в качестве инструмента познания мира, не претендует на объективность. Познание бытия не цель поэзии.

Почему были востребованы поэты в хрущёвскую оттепель?
Да потому что они могли доступно сказать народу правду!

Помню, как в 1992 году на культурном форуме в Петербурге, который проводился в Таврическом дворце, я повстречался с Беллой Ахмадулиной. Вот она – была Поэт!

А недавно я встречался с поэтом Евгением Евтушенко. Это ему принадлежат известные слова «Поэт в России больше, чем поэт». Евгений Александрович даже ответил на несколько моих вопросов.

Лично я считаю, что поэзия существует не ради поэзии, а для выражения тех высших идей и смыслов, которые недоступны рациональному логическому познанию, которые идут к нам из иного мира и связывают наши миры.

Поэт должен в своём творчестве не столько воплощать уже известные идеи, сколько постигать новые смыслы.

Весь вопрос в масштабах идей и смыслов, постигаемых поэтом. Если они глубинны и жизнеспособны, то им не нужна государственная поддержка, они прорастут сами.

Только поэзии доступны некоторые идеи и смыслы, которые недоступны философии и науке. И в этом огромная ответственность поэзии.

Поэзия не самоцель. Хотя она и самодостаточна.
Поэзия – не развлечение. Стишки к юбилею и рифмоплётство это не поэзия. Поэзия – это способ познания, форма постижения Откровения!

Настоящие стихи – это мыслеформы.
Слова - это формы образов, и потому они не подыскиваются, а приходят вместе с образами, являясь лишь средством выражения.
Если удаётся первыми строками сформулировать вопрос, то потом лишь записываю ответ, который рифмуется сам собой.

Истинное творчество - это изложение, потому что не от себя.
Настоящие стихи не сочиняются, а записываются.
Когда сам хочу что-то сочинить, ничего не получается, когда же пытаюсь настроиться и почувствовать, то строфы рождаются сами собой. Причём иногда в такой законченной форме, что я просто поражаюсь. Отчего и почему это происходит, не понимаю. Для меня это такое же откровение, как и для других.

Безусловно - творчество богодухновенно. Это процесс приёма божественного откровения - Спасение, которое посылает Господь вдохновением. Но вдохновение даётся лишь тому, кто его достоин, причём вовсе не для того, чтобы на этом зарабатывали деньги. Вдохновение - это награда за веру и помощь Господа тем, кто в ней нуждается.

Подлинное искусство бескорыстно, потому что от Бога!

Чувства, настроение художника не пустое, это игра вдохновения, лабиринты творческого процесса. Вдохновение иррационально. Без вдохновения нет творчества. Но оно требует веры!

Стихи - это изложение, а не сочинение. Слова не подбираются. Каждое слово, если оно то самое, оно неизбежно, оно и только оно, и никакое другое.

Знаете ли вы, как строчку диктует чувство? Я ощущаю её как некое волнение, как музыку, которую пытаюсь выразить с помощью слов.
Слова непереводимы, потому что это попытка выразить чувство, образ, который существует неповторимо только в данной культуре, в языке данного народа.

Каждое стихотворение это космогония, - а потому неповторима и непереводима!

Важен процесс творчества, а не его продукт. Дело не в литературных изысках, а в постижении сокровенного. Хуже всего, если скажут: раньше он писал вдохновенно, а теперь красиво, талант превратился в мастерство.

Стихи мои, при всей их возможной ценности, лишь средство огранки души. Но я-то знаю, знаю, что всё это не моё, и стихи я прежде никогда не писал. Они откровение для меня самого. И откуда взялось вдохновение? почему?

Вдохновение, это такое счастье! Оно стоит всего! Если бы мне предложили на выбор: Нобелевскую премию или вдохновение, я бы выбрал вдохновение!

Мне важно быть предельно честным с собой, во сне и наяву, чтоб был себе я интересен и твёрдо знал, что не солгу. Но так уж человек устроен, что жизнь диктует бытиё. Но не хочу я быть спокоен. Мне нужно всё иль ничего! Нет, я не функция условий, и я не обстоятельств раб. Хочу себя я быть достоин, признаться честно, раз не прав. Жизнь требует искать удобства, неправдою платя за быт. Но не комфорт мне руководство, а Голос, что во мне звучит. Он требует предельно честным быть в каждом слове и в беде, и не искать тёплого места, а быть лишь искренним везде. Плевать на страхи и потери, угрозы жить мне в нищете. Я не хочу удобства цели, важнее мне не лгать себе. Свобода мне важнее денег, любовь превыше, чем расчёт. Мне нужен искренности берег. Всё остальное же - не в счёт!

Художник мир творит, он - демиург, он - бог,
Он слышит зов Небес, он ловит Музы слог.
И требует Господь, чтоб был поэт один,
И дома, и в семье, хоть он не нелюдим.
И потому бежит поэт от лишних слов,
От пошлой суеты, семейных склок, забот,
От мыслей о еде, о сексе, шума - прочь!
Он должен быть один, его подруга - ночь.
Он тонкий инструмент божественных начал,
И требует Глагол, чтобы поэт молчал.
Художник - Музы раб, ревнует Дух его,
Кто служит - даёт всё, а прочим - ничего.
Не сотворит поэт того, что Бог ему не даст,
И должен помнить он про свой последний час.
Не выдумать того, что нет в Мире Идей,
И чтобы сотворить, любить нужно людей,
И верить в то, что Бог поэту говорит,
Ведь истинный поэт не от себя творит.
Как мало нужно чтоб творить художник мог:
Покоя для души, свободы от забот.
Но творчество всегда есть подвиг для души -
Преодолеть себя и воплотить мечты.
Художник видит то, что многим не дано,
В грядущее он зрит сквозь мутное стекло,
Пытаясь Божий Смысл в твореньи разгадать,
И миру возвестить о том, что должно стать.
Художник есть пророк, поэт - пророк вдвойне,
Он возвещает то, что хочется Судьбе.
Он жертвует собой, чтоб им Господь вершил,
Поэт живёт затем, чтоб Бог им мир творил.
Не смеет он просить, ведь он имеет дар,
Творит душою он, и тела нужд не раб.
Он просит тишины, чтоб слышать Бога глас,
И он творит мечты, что так нужны для нас.
Не нужен и комфорт - талант погубит он! -
Нужна лишь тишина, и только хлеб, да сон.
Удобства ведь не цель, а чтоб он мог творить,
Здесь деньги не важны, ведь Музы не купить,
Не вымолить стихов, не выпросить любви,
Ведь вдохновенье - Дар, упорный труд души.
Не ценится поэт, пока средь нас живёт,
Но станет знаменит, как только он умрёт.
Укором служит он для тех, кто спит душой.
Он странник на Земле, он странный, он чужой.
Поэт - слуга Небес, орудие Творца,
Бог в лицах всех творцов, и Он же без лица.
Невзгоды - хлеб души, и стимул нам расти,
И чтоб поэтом стать, ты их благодари.
Поэт - всегда борец, художник и герой.
И Бог им говорит. Он только Богу свой!
(из моего романа-быль «Странник» (мистерия) на сайте Новая Русская Литература

Некоторые московские знаменитости приезжают в Петербург, чтобы за деньги учить наших поэтов стихосложению. Но питерские поэты не нуждаются в московских «учителях», приезжающих в культурную столицу «на чёс»...
8 апреля 2016 года в бывшем помещении Смольнинского хлебозавода, а теперь лофт проекте ЭТАЖИ, состоялся Большой городской поэтический фестиваль.

Раз есть поэты, значит есть надежда!
А нет надежды, нет и бытия!

А по Вашему мнению, ЗАЧЕМ НУЖНЫ ПОЭТЫ?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература –

Поэзия - это особая форма человеческого самовыражения, язык души, призвание, редкий дар, умение четко подобранными словами ритмично выразить свое внутреннее состояние или отношение к окружающему миру.

Для поэтов стихи - это один из основных смыслов жизни. Поэты - глубоко чувствующие люди, которым жизненно необходимо пребывать в творческом процессе, чтобы выражать накопленные мысли и эмоции. Отсутствие вдохновения, творческий кризис для - серьезная проблема, особенно если его доход напрямую зависит от плодов поэтической деятельности.

Маленьким нужно и заучивать наизусть стихи, чтобы развивать память, воображение, словом, интеллектуальные способности. Кроме того, знакомясь с поэзией, ребенок наверняка попробует сочинять свои собственные стихотворения. При наличии таланта и тяги к стихосложению человек с помощью поэзии может уже в детские годы определиться со своим будущим призванием.

У взрослых людей стихотворения пробуждают душу, чувственность, интеллект, заставляют по-новому взглянуть на мир вокруг и его проблемы. Стихи помогают читателям переживать те или иные ощущения, вдохновляться игрой слов и оригинальностью мышления поэта. Также стихи - отличный на День рождения либо любой другой праздник.

Кроме того, стихи в тандеме с мелодией превращаются в другое популярное эмоционально-выразительное искусство - песню. Всем известна великая сила песен. Умный текст и красивая музыка, нашедшие отклик, становятся хитами, шлягерами, любимыми всеми, от мала до велика.

Таким образом, поэзия необходима обществу, и пока живо человечество, будут сочиняться новые стихи и перечитываться старые. Новые стихотворения всегда будут отражать жизненные принципы, идеалы, мнения и настроения, царящие в народе в конкретное историческое время.