После окончания Второй мировой войны Уинстона Черчилля спросили, какое оружие было решающим в только что отшумевших военных действиях. Он ответил: «Английская линейная пушка, немецкий самолет “Мессершмитт” и советский танк Т-34. Но если о первых двух мне известно все, то я никак не могу понять, кто и как создал чудо-танк».

Не только Черчилль такой непонятливый. «Тридцатьчетверку» разбирали по винтикам и изучали под микроскопом специально обученные люди — лучшие конструкторы Германии, Англии, США... И благоговейно застывали в тупике: посмотреть можно — понять и повторить нельзя. И впрямь — ну как простому смертному скопировать загадочный механизм, рожденный иной цивилизацией? Да никак. Хоть расшибись — все равно какой-нибудь «Шерман» получается или, прости господи, «Тигр».

Потому что есть танк. А есть — русский танк.

Чтобы сделать Т-34, надо было родиться в нужное время в нужной стране.

Михаил Кошкин так и поступил.

Техника и жизнь

Увлечение техникой в начале ХХ века было повальным. Придумав и подчинив себе громадные железные конструкции с моторчиками, человек сам заворожился их мощью, а заодно — и неизвестными доселе возможностями своего разума.

В России после 1917 года восхищение техникой усугубилось революционным энтузиазмом: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Советские инженеры довоенного периода независимо от любви к Ленину и Сталину были одержимы идеями завоевания земли и неба. А неуёмное любопытство первопроходцев в свою очередь оказалось очень кстати вырастающей из пепла империи.

Молодая Советская Республика должна была ездить по дорогам, пахать на полях и воевать на фронтах. Ну и — согласно нормативам того сурового времени, неподвластного современному суду, в технику вкладывали не только деньги, не только труд и идею, но и человеческую жизнь. Конструкторов самолетов и танков боготворили, но ровно до той минуты, пока механизм не давал хоть какой-либо сбой.

Они должны были успеть повсюду. У страны тогда не было такой роскоши, как расстановка приоритетов: что, мол, важнее — трактора для невиданной реформы сельского хозяйства или танки для того, чтобы это сельское хозяйство кому-нибудь пригодилось. Приоритетом оказалось и то, и другое... И третье... И пятое... И десятое...

В общем, раздолье для порыва научно-технической фантазии.

Но наш герой сегодня — Кошкин. Поэтому наш приоритет — русский танк. Которого еще нет.

Американский вклад

В ходе Гражданской войны на вооружении Красной Армии появились трофейные английские и французские танки, захваченные у войск Врангеля, Деникина, Юденича. К 1920 году насчитывалось более ста таких трофеев.

Опытное танкостроение в Советской России было начато на пяти заводах — в Москве, Ленинграде, Горьком и Харькове. В 1930 году за рубежом были закуплены образцы современных танков: легкие «Виккерс-6т» (Англия) и быстроходные колесно-гусеничные «Кристи» (США).

За второй — отдельное спасибо братскому американскому народу, сговорчивому Конгрессу и лично Уолтеру Кристи за то, что без проволочек продали Советскому Союзу пару «тракторов». Сам-то танк был так себе — к реальным боевым действиям непригодный. Но от одной абсурдной фантазии американского коллеги у наших инженеров аж дыхание сперло. Есть подозрение, что Кристи и сам не понял, что он наделал.

А что он наделал? А он просто — то ли с перепугу, то ли из невинной шалости, то ли потому что гений, — засунул мотор танку в... Ну, в общем, как у «Запорожца». Дяденьки из военного ведомства США — точно ничего не поняли. А с советскими конструкторами случился экстаз. Коллективный.

Такая компоновка одним махом решала все проблемы, над которыми ломало голову тогдашнее прогрессивное мировое танкостроение: силуэт машины прижимается к земле, расход материалов (следовательно, и веса) на «обязательную программу» становится минимальным, движок убирается с линии неприятельского огня — «от греха подальше». А из сэкономленных ресурсов можно и броню навесить любой надобной толщины, и пушчонку помощнее на башню примостить.

В общем, чтобы не вдаваться в технические подробности...

Именно с этого момента в историю человечества стал неумолимо вкатываться русский танк — чтобы остаться в ней навсегда.

Испанская гастроль

А надо сказать, что танк — оружие наступательное.

Советские танки БТ (быстроходный танк), выросшие из моделек Кристи, — юркие, можно сказать, изящные, — были рассчитаны на цивилизованные европейские дороги. Впрочем, советские военные прогнозы дальше Европы и не простирались.

В 1936 году «бэтэшки» и Т-26 исходили пыльные дороги Пиренейского полуострова. Об этом Константин Симонов написал пьесу «Парень из нашего города», безумно популярную вкупе с одноименным кинофильмом 1942 года. Главный герой, танкист Сергей Луконин, вдохновенно говорит о том, что танки могут всё — плавать, прыгать.

Действительно, прыжки военных машин через реки и рвы производили впечатление, особенно на смотрах. Только в бою прыгающие танки зачастую оказывались на дне рек и рвов, а горели они, как свечки — из-за бензинового двигателя, становясь могилой для боевого состава.

В это время Харьковский паровозостроительный завод серийно выпускал колесно-гусеничные БТ. Танк имел возможность снимать-надевать гусеницы, как «калоши», на колесный ход. Понятно, что процесс «переобувания» танка был крайне неудобен. Но необходим с точки зрения тактики грядущих боевых действий — все на тех же гладких и комфортных европейских автострадах. Основным направлением разработки было увеличение скорости.

На испытаниях, где увлекались красивыми «прыжками» танков, происходил сбой за сбоем, и Сталин на одном из совещаний негромко проронил: «Не многовато ли поломок в коробках скоростей?..».

Главный конструктор харьковского завода Афанасий Фирсов был арестован по обвинению во вредительстве, директор завода И. П. Бондаренко — арестован и вскоре расстрелян. После Фирсова КБ Харьковского завода принял Михаил Ильич Кошкин. И больше посадить он никого не дал.

Дорога на Харьков

Михаил Кошкин родился в 1898 году в деревне Брынчаги Ярославской губернии, мальчишкой после смерти отца пошел работать… Воевал в гражданскую. Работая в Совпартшколе г. Вятки (Киров), он встретил Веру Катаеву, они поженились. Вера Николаевна поехала с ним в Ленинград, где Михаил Ильич учился в Индустриальном институте. У них была комната в общежитии, маленькая дочь Лиза, потом родилась Тамара.По вечерам Михаил зубрил английский, Вера смеялась. Брат Веры Николаевны работал на Ленфильме, и семья Кошкиных пересмотрела все киноновинки, зачастую на закрытых ночных просмотрах.

В 1934 году в Ленинграде Кошкин познакомился с Кировым и не мог не поддаться обаянию этого человека. Киров тоже заприметил молодого партийца, который не занимался пустой идеологической болтовней, а истово пропагандировал передовые технические идеи. Обратил внимание на Кошкина и Сталин, ещё когда читал курс лекций по ленинизму для будущих партийных руководителей в Коммунистическом университете им. Свердлова. Память у красного императора была отменная.

В том, что Кошкина направили в Харьков на место репрессированного Фирсова после убийства ленинградского лидера Сергея Кирова, была, наверное, какая-то интрига. Но Михаил Ильич не знал об этом. Вера Николаевна не хотела ехать в Харьков. В Ленинграде были родственники, культурная жизнь. Но жёны не выбирают — и она уехала с мужем.

Квартира Кошкиных была на улице Пушкинской, в заводском доме. Завод обеспечивал семью. В комнатах стояла мебель, сделанная в цехах, специальный отдел выдавал отрезы тканей. Рядом было ателье, где известный харьковский портной обшивал заводчан.

В пальто от этого портного Вера Николаевна и девочки уезжали в эвакуацию в Нижний Тагил. Первым эшелоном, заказанным заводом. Но Михаила Ильича тогда уже не было в живых.

Ещё в Ленинграде Кошкин защитил диплом по бронированным машинам и мечтал создать танк нового поколения, над которым уже начал работать в Ленинграде. За танк Т-46-5 (существовал только в экспериментальных образцах) его с группой конструкторов наградили орденом Красной Звезды.

Т-46 был гусеничным танком, но от колёсно-гусеничных машин никто отказываться не хотел. Производственные циклы были налажены, танки опробованы в боях и при всех недостатках считались вполне удовлетворительным вооружением. Тяжёлую промышленность, тем более военную, вообще трудно сдвинуть с «насиженного» места... Но именно этого и добивался Кошкин.

Он думал только об одном: создать новый танк. Быстроходный и манёвренный, с непробиваемой броней, с дизельным, безопасным для огня, двигателем, с дальнобойной пушкой и вездеходными гусеницами. Но политические интриги и производственная неповоротливость делали эту задачу практически нерешаемой, просто невозможной.

Завод, Кремль, завод

Михаил Ильич пропадал на заводе. У него был удивительный характер. В те годы в моде были суровые руководители — а он улыбался, никогда не повышал голос, записывал в блокнот замечание каждого и повторял: «Думаем все! Думаем вместе!».

Блестящий конструктор, самородок, даже не имевший высшего образования, Александр Морозов стал его опорой в технических вопросах. Подключился к работе и талантливый конструктор Николай Кучеренко, который раньше был заместителем арестованного Фирсова. В выходной ездили семьями гулять в парк Горького. Иногда всем КБ — на футбольные матчи (Кошкин был заядлый болельщик). Но в будни работали по 18 часов. Прийти на завод чужаком, но объединить и возглавить коллектив норовистых талантов: инженеров, конструкторов, водителей, рабочих; делать свою идею общей, заразить всех своим бешеным «трудоголизмом» — для этого нужно было обладать совершенно особыми душевными и интеллектуальными качествами.

После Испании группа Кошкина сначала работает над БТ-7— новым колёсно-гусеничным танком. Его оснащают дизельным двигателем. Но Михаил Ильич считает рутинные работы над «бэтэшками» бесперспективными. Красивые прыжки колёсных танков впечатляют руководство, и пробить гусеничный ход практически невозможно. Кошкина раздражает увлечение чисто внешней стороной вопроса. Хотя его танк, по задумке, мог бы такое…

Название танка он придумал давно. Кошкин не мог забыть 1934 год, встречу с Кировым. С этого началась его бронетанковая биография. Значит — «Т-34».

4 мая 1938 года в Москве состоялось заседание Комитета Обороны, на которое были приглашены и танкисты, вернувшиеся из Испании. Вел заседание Вячеслав Молотов, тогда — председатель Совета Народных комиссаров и Комитета Обороны СССР. Присутствовали Сталин и Ворошилов. Экспертами выступали танкисты, герои Испании Д. Павлов и А. Ветров. Между ними возникает спор, но каждый косится на реакцию Сталина: что ему нравится— гусеницы или колеса? Гусеничный бесколёсный танк презрительно называют «калошами без ботинок». И неизвестно, куда бы двинулось дальше советское танкостроение, если бы Сталин не любил неожиданные повороты. Он предлагает работать над двумя танками одновременно, чем фактически легализует инициативу Кошкина.

Через три месяца на заседании в присутствии Блюхера и Буденного снова критикуют гусеничный вариант, и снова Сталин говорит: «Не мешайте конструкторам работать. Мы посмотрим оба танка. И пусть победит сильнейший»

К марту 1940 две опытных машины Т-34 были готовы. Их устанавливают на платформы, и специальным поездом они должны ехать на смотрины в столицу.

Но их полевые испытания — количество пройденных километров — не соответствовали норме. Времени на наверчивание кругов по полигону не остается. Кошкин использует все свои связи в Москве, но получает ответ от лица, близкого к наркому обороны: «Миша, даже не проси. Пока не пройден нужный километраж, Т-34 не существует в природе…»

Танкопрбег-1940

И тут происходит то, что заставляет некоторых исследователей приписывать Михаилу Ильичу и авантюризм, и склонность к «партизанщине». Почему-то думают, что он бравировал, когда совершал поступок, стоивший ему, в результате, жизни. Нет, Кошкин оставался мягким человеком, руководителем несталинского типа. Он просто был, как сегодня бы сказали, креативщик. А креативщик никогда не оставит свое детище.

Михаил Кошкин, спокойно улыбаясь, говорит, что Т-34 получит необходимый пробег и вовремя. Танки пойдут своим ходом из Харькова в Москву. Вместе с ним, главным конструктором.

Его убеждают, что танки увязнут в снегу, что их «рассекретят» по пути, что возможны неожиданные поломки. И — главное, что ему, Кошкину, уже измученному затяжной простудой, ехать в танке нельзя!

Кошкин по-прежнему спокоен: идти будем просёлками и лесом — у Т-34 великолепная проходимость, в случае поломки — ремонт произведем на месте. В головном танке поеду сам.

Вера Николаевна знает, что уговаривать его бесполезно, хотя и много лет спустя подтверждает: он был уже болен, это было смертельно опасно… Во время танкопробега Михаил Кошкин был уже отцом троих дочерей — в 1939 родилась Татьяна. Она уже не успеет запомнить папу.

Танковый кортеж вышел из ворот завода тёмным мартовским утром, прошел по пустым улицам Харькова, выехал из города.

Т-34 не был комфортабельным танком. Немцы обивали изнутри свои «Тигры» мягким покрытием, а англичане и американцы удивлялись, как можно воевать в машине, если в ней нельзя приготовить кофе с бутербродами. В русском танке сильно трясло и било об стенки, там было холодно, водители и сам Михаил Ильич были в ватных штанах, валенках, полушубках. Кошкина знобит, его бьет кашель.

Наездив половину положенных по правилам испытаний километров, две «тридцатьчетверки» въезжают в Кремль. Как в кино, по команде Кошкина они «разбегаются»: один — к Спасским, другой к Троицким воротам. Не доезжая до ворот, танки круто развернулись и понеслись навстречу друг другу, эффектно высекая искры из кремлевской брусчатки.

Триумфально прозвучали слова Сталина: «Это будет ласточка наших бронетанковых сил!»

Дано «добро» на серийный выпуск, а вечером Кошкин вместе с высшим руководством приглашен в Большой театр. Он так кашляет, что соседи по партеру недовольно косятся на него. Михаил Ильич уходит в первом антракте, а в гостиницу ему приносят письмо от наркома с настоятельной рекомендацией ехать в Харьков поездом и немедленно заняться своим здоровьем.

На следующее утро Кошкин снова в башне танка выезжает из Москвы. Дойдя до Харькова, они как раз наберут полный километраж.

На обратном пути при переправе через Северский Донец один из танков опрокидывается в воду. После купания в ледяной воде Кошкин приезжает в Харьков совершенно больным, однако еще несколько дней не выходит из КБ и цехов: нужно поставить производство.

Эта история стала основой книги Я.Резника «Сотворение брони» (1988). Режиссер В.Семаков снял фильм «Главный конструктор» (1980) с Борисом Невзоровым в роли Михаила Кошкина. Повесть В.Вишнякова «Конструкторы» (часть 1, «Свой подвиг совершив») тоже посвящена этому подвигу (1989). И все эти произведения — с трагическим концом.

Главное дело жизни. И последнее

Т-34 пошли в серию, Морозов сменяет Кошкина на посту главного конструктора. А самого Михаила Ильича оперирует светило харьковской медицины. В сентябре 1940 он долечивается в санатории. Ходит гулять с маленькой Танюшей. Его раздражают отдыхающие, бесцельно забивающие часами «козла». Жене говорит: «Вера, выйду на работу, буду делать новую машину. Такую сконструирую, что всем чертям будет тошно!».

После недолгого улучшения Михаил Ильич тихо скончался в своей палате. Урна с его прахом погибла под бомбами вместе со всем колумбарием. Могилы Кошкина нет. Впервые лично о нем написали только через 40 лет.

А Красная Армия к началу Великой Отечественной войны получила практически идеальный танк. Простой, надежный, стремительный и манёвренный, с неплохой пушкой, ремонтопригодный, технологичный, с огромным ресурсом для модернизации, наконец, дешёвый.

Гитлер узнал о существовании Т-34 только на третий день после нападения на СССР. Он приказал повернуть победно шедшую на Москву танковую армию Гейнца Гудериана: «Харьков важнее, чем Москва». Однако 40 эшелонов с оборудованием и танкостроителями уже собрались в эвакуацию с Украины на Урал.

«Русские танки Т-34 показали нашим привыкшим к победам танкистам своё превосходство в вооружении, броне и манёвренности. Танк Т-34 произвел сенсацию», — писал немецкий генерал Э. Шнайдер. Сам Гудериан признавал, что поразить русскую «тридцатьчетвёрку» — огромное искусство.

А в эксплуатации Т-34 был просто подарком фронтовым механикам: подбитые машины проходили ремонт прямо на поле и опять возвращались в бой. Кстати, в фильмах о Великой Отечественной показывают ненастоящие Т-34. Они почти все были в боях. Редкие раритеты сегодня на музейном рынке стоят сотни тысяч долларов.

Нужное — подчеркнуть

Кошкин, Морозов, Кучеренко, Фирсов… Кто был главным в создании победоносного танка Т-34? Были ли эти великие конструкторы равны в таланте, был ли равным их вклад в «русское чудо»?

Если бы Михаил Кошкин не умер так рано, возможно, они проработали бы бок о бок с Кучеренко и Морозовым долгие годы. Наверное, они не делили бы славу и никто не задумывался бы над тем, кто на самом деле главный конструктор. Они разделили бы Сталинскую премию за Т-34, которую получили втроем в 1942 году. Но Кошкин получил эту премию уже посмертно.

Если бы Афанасий Фирсов не был арестован, он стал бы соавтором, а возможно, и родоначальником проекта Т-34. У Фирсова было дореволюционное техническое образование, его приглашали работать в Швейцарию, но он остался в России. Уже в 1935 году он разработал основы принципиально нового танка на гусеничном ходу с мощной броней.

Н. Кучеренко и М. Таршинов были заместителями Фирсова Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Александр Морозов стал руководителем КБ после смерти Кошкина. Великий танкостроитель, разработчик танков нового поколения, он всегда говорил, что основы Т-34 заложил и разработал Михаил Кошкин. Однако ни разу за послевоенные годы он не навестил семью Михаила Ильича, хотя жил с ними в одном дворе.

Николай Кучеренко после войны уехал работать в Москву. Его дочь, известная писательница и поэт Лариса Васильева (Кучеренко), создала в Подмосковье свой музей Т-34. Она говорит: «Было бы неправильным считать, что Кошкин — единственный создатель танка Т-34, но и было бы неправильным так не считать». Сам Николай Кучеренко считал, что Т-34 делала в те годы вся страна.

Василий Вишняков, писатель и журналист, был первым, кто написал: «Никто не сомневается, что при создании такой машины весь коллектив соратников, в том числе А. Морозов, Н. Кучеренко, М. Таршинов и работники других служб завода трудились героически. Удивляет, что именно создатель и вдохновитель этой конструкции, отдавший жизнь за ее производство, уже после ее разработки не награжден даже медалью»

«Если сейчас выйти на улицу и спросить: кто такой Кошкин? — вряд ли кто ответит. Но с другой стороны, недавно студенты факультета журналистики в России не смогли ответить, как зовут президента Путина…» — говорит директор музея харьковского завода им. Малышева (бывший ХПЗ) Анна Быстриченко. Память течет вместе с историей по спирали, но чаще перегорает. Спираль приходится чинить, память — восстанавливать.

Сущность танка - это огневая мощь, защита и маневренность. В 30-е годы в мировом танкостроении еще не сложилась теория, какому из этих трех качеств должно быть отдано предпочтение.

Конструктор Кошкин

Заслуга Кошкина, как это выяснилось позже, состояла в том, что он нашел их идеальное сочетание. Что это было? Крепкий здравый смысл, как считает английский специалист Орджилл, или смелость инженерной мысли, вспышка таланта и энергии, вызванная грандиозной перетряской революции? Но не только это.

Огромная заслуга Кошкина в том что он смог убедить высшее руководство в лице Сталина в необходимости создания опытного образца.

Окрыленным вернулся Кошкин на завод. В воздухе уже пахло грозой. Два опытных образца «Т-34» не успели испытать, когда в марте 1940 года встал вопрос о показе их в Кремле. Выход нашелся не сразу, было решено отправить танки своим ходом, ну и конечно же главный конструктор занял место внутри танка.

Так ли это было необходимо? Известно, что он был уже нездоров и директор завода Ю. Максарев отговаривал его. Но разве Кошкина отговоришь? Ему хотелось посмотреть танки на переходе, самому показать их членам Военного совета, тем более что судьба машины еще не была решена.

Конечно, он мог ехать в сопровождавшем фургоне, но хотел лично все проверить и довести танк до ума. Проект был одобрен Верховной ставкой.

Оставалось полгода до его смерти и чуть больше года до начала войны. Когда завыли фашистские бомбы, заводы страны уже начали выпуск «Т-34».

Так это случайность, что он умер так рано?

Нет, он сам погубил себя своей одержимостью, сгорел от своей же энергии,- утверждает Малоштанов, - Пожертвовал жизнью, чтобы доказать преимущество «Т-34».

Конструктор Морозов

После похорон Кошкина, КБ возглавил Александр Александрович Морозов. Техник по образованию, которого, приметив среди других, сразу по приезде назначил своим заместителем Кошкин.

Как и Кошкина, мы его мало знаем, фильмов о нем не снимали, не успел он написать воспоминаний, хотя сохранилось несколько больших блокнотов с записями.

А между тем правительство высоко оценило творческую мысль Морозова, дважды присвоив ему звание Героя Социалистического Труда.

Если Кошкин - стратег, то не знавший высшей математики, талантливый самородок из Бежицы. Морозов был, как говорится, конструктором от Бога. Он ловил идеи на лету, в схеме видел конструкцию, в чертеже - действующий механизм.

Обладая исключительной конструкторской интуицией, Морозов, по воспоминаниям Матюхина, быстро ориентировался и возвращал эскизы, требуя простоты, технологичности и экономичности деталей.

Недаром в годы войны «Т-34» (он стоил в 1943 году 100 тысяч рублей) могла купить и подарить фронту даже колхозница.

Особенно ярко проявился талант Морозова в драматические месяцы 1941 года, когда чаша весов колебалась и в ту и в другую сторону. Немецкая бомба уже снесла одну из комнат его квартиры, фашисты были под Харьковом, когда он вылетел на самолете в Москву, а затем на Урал, куда был эвакуирован завод.

Огромные пролеты корпусов были предназначены для изготовления вагонов. Еще не успели распечатать чертежи, а уже по памяти, по записям начали выпускать танки.

Конструктор Кучеренко

Третьим из отмеченных в 1942 году Государственной премией за создание «Т-34» после Кошкина (посмертно) и Морозова назван Н. Кучеренко. Он был заместителем Морозова, связывал КБ с производством, организовал массовый выпуск новых машин.

Именно этот контактный, широкий, добродушный человек обеспечивал творческую обстановку, бесперебойную работу конструкторов, когда эшелоны прибыли на уральский завод. Позже он работал в центральных органах. Ему посвятила свою «Книгу об отце» его дочь, поэтесса Лариса Васильева.

Высокую оценку надежному и простому в управлении «солдатскому танку», как его называли на фронте, дали маршалы Г. Жуков, И. Конев и другие наши полководцы. Нельзя не сказать и об угрюмом признании его качеств немецкими генералами, в том числе и теоретиком танковых войн .

Впервые увидел он русские танки с незнакомым ему силуэтом в первые дни войны у переправы через Березину, где «тридцатьчетверки» подбили несколько фашистских танков и заставили броситься на землю самого теоретика.

А в октябре развернулись ожесточенные танковые бои у Мценска, где его бронированные полчища, рвавшиеся к Туле и Москве, были остановлены бригадой М. Катукова.

Противостояние конструкторских бюро СССР и Германии

Жестокие бои шли не только на фронтах. Далеко в тылу продолжался незримый поединок, столь драматично начавшийся в предвоенные годы между танковыми КБ СССР и Германии.

Известно, что с истерической настойчивостью требовал добиться преимущества в танковом вооружении. Лихорадочно модернизировались старые машины, фирмы «Даймлер» и «Ман» спешно проектировали «пантеры».

Любимец Гитлера профессор Ф. Порше создавал на заводах Круппа своего монстра с устрашающим именем - тигр». При этом знаменитые профессора не погнушались позаимствовать формы у «тридцатьчетверки».

Интересно отметить, что американские конструкторы шли в свою очередь от немецких, и таким образом русская техническая мысль оказала решающее влияние на мировое танкостроение, которое и сейчас основной боевой машиной считает средний танк.

Противостояние Т-34 и немецких танков

Однако вернемся к решающей ставке Гитлера - хорошо бронированным « », « » и « », вооруженным пушкой, поражавшей «Т-34» с более длинной дистанции. Какой же упругой была конструкторская мысль создателей нашего танка, если в ходе войны, не останавливая производства, удалось увеличить башню и установить вместо 76-миллиметровой длинноствольную - 85-миллиметровую пушку, что вернуло «Т-34» их превосходство.

Уже в первый период войны наши еще немногочисленные и разрозненные «тридцатьчетверки» не раз путали карты упоенных победами гитлеровцев, задерживая их продвижение во встречных танковых боях.

Особенно разительно проявилась их сила в боях под Москвой и Сталинградом, в грандиозном сражении на Курской дуге, когда 12 июля навстречу танковой лавине фашистов в районе Прохоровки, ринулись «тридцатьчетверки» армии Ротмистрова.

Полторы тысячи машин, окутанные клубами пыли и дыма, сбились в гигантский клубок, и «Т-34» в упор, с дистанции сто метров, пробивали броню «пантер» и «тигров».

Только в этот день фашисты потеряли четыреста танков и самоходок. «Тридцатьчетверки» вселяли уверенность в наших солдат в наступательных боях на Украине, в Прибалтике и Восточной Прусии.

Именно эти, самые массовые танки нашей армии участвовали в стремительных прорывах и рейдах, преодолевали водные преграды, штурмовали укрепленные районы и первыми врывались в освобождаемые города.

А на заключительном этапе войны наряду с созданными конструкторским бюро Ж. Котина танками прорыва - тяжелыми «ИС» и самоходками - сыграли решающую роль в Висло-Одерской и Берлинской операциях, в спасении Кракова и Праги.

Так наши конструкторы и танковые полководцы в пух и прах развеяли миф о танковой мощи вермахта, посрамили самолюбивую элиту бронетанковых сил фашистской Германии. Но танк «Т-34» - основная ударная сила сухопутных войск - не единственное оружие, сеявшее ужас и смерть среди захватчиков.

35-тысячный «Т-34», выпущенный уральским заводом, был поставлен весной 1945 года на пьедестал. И, представьте себе, много лет спустя, когда потребовалось в связи с инженерными работами переместить его, мемориальный «Т-34» заправили горючим. Взревел дизель, пыхнул выхлоп, и на глазах изумленных людей танк перешел на новое место.

Танк Т-34 был разработан под руководством Главного конструктора по танкам Харьковского паровозостроительного завода Михаила Ильича Кошкина.

Михаил Ильич Кошкин родился 21 ноября (3 декабря по новому стилю) 1898 года в селе Брынчаги Ярославской губернии в многодетной крестьянской семье. Его отец в 1905 году получил смертельную травму, работая на лесозаготовках. Достигнув 14 лет Михаил отправился в Москву на заработки, где устроился подмастерьем на кондитерскую фабрику. В карамельном цехе он осваивал ремесло кондитера, которое еще пригодится ему во взрослой жизни.

По достижении призывного возраста, Михаил был взят на службу в царскую армию. Его судьбу круто изменила революция 1917 года. Кошкин вступил в Красную армию, участвовал в боях с белогвардейцами под Царицыным и Архангельским, получил неопасное ранение. В 1921 году прямо из армии Михаил был направлен на учебу в Москву в Коммунистический университет имени Я.М. Свердлова, готовивший руководящие кадры для молодой Советской республики. Из Москвы Михаил Кошкин был распределен в Вятку, где ему пришлось вспомнить свою профессию кондитера - некоторое время Кошкин работал директором Вятской кондитерской фабрики. Но выпускать сладости и лакомства Кошкину пришлось недолго. Он был назначен на партийную работу в Вятский губком. Это позволило Михаилу Ильичу приобрести опыт руководителя и организатора.

В 1929 году в числе «парттысячников» Кошкин уехал на учебу в Ленинградский политехнический институт. Его специальностью становятся автомобили и трактора. Интересно, что Михаил Ильич проходил практику на недавно построенном Горьковском автозаводе под руководством А.А. Липгарта. Собственно автомобили, тракторы и танки объединяет то, что все они, несмотря на свою внешнюю непохожесть, являются безрельсовыми транспортными средствами с двигателем внутреннего сгорания, состоят из узлов и агрегатов, работающих по схожим принципам, а производство автомобилей, тракторов и танков относится к отраслям транспортного машиностроения.

Начинающего инженера заметил лидер Ленинградской партийной организации (по тем временам - глава администрации города) Сергей Миронович Киров. Вскоре Кошкина приглашают на работу на Ленинградский завод опытного машиностроения - Путиловский, а впоследствии Кировский завод. В то время ленинградцы трудились над созданием бронетанковой мощи молодого советского государства. В эту работу с головой уходит и молодой специалист Кошкин. Стояла задача в кратчайшие сроки создать танкостроение - важную оборонную отрасль. Этого требовало грозное время. В Германии пришли к власти нацисты, на Дальнем Востоке угрожал японский милитаризм. Активными сторонниками создания мощных танковых частей в Красной Армии являлись видные военачальники И. Якир, И. Уборевич, И. Халепский и руководители тяжёлой промышленности Г. Орджоникидзе, К. Нейман, И. Бардин, И. Тевосян. Михаил Кошкин, участвовавший в первой мировой и гражданской войнах, тоже прекрасно понимал, как необходим Советскому Союзу мощный броневой щит. В Ленинграде пиком карьеры Кошкина стала должность заместителя главного конструктора Кировского завода, занимая которую Михаил Ильич получил орден Красной звезды.

В декабре 1936 года М.И. Кошкин получил новое назначение. Приказом Наркома тяжелого машиностроения Г.К. Орджоникидзе (товарища Серго Орджоникидзе) на Харьковском паровозостроительном заводе имени Коминтерна создается конструкторское бюро № 183, и Главным конструктором назначается Михаил Ильич Кошкин. С одной стороны, это было почетное назначение - Харьковский паровозный завод выпускал самые массовые танки Красной армии БТ-5, БТ-7, а, значит, был крупнейшим производителем советской бронетехники. С другой стороны - семье Кошкиных пришлось переехать в провинциальный город, но это было не самое худшее. В 1937 году начались массовые репрессии против руководящих и инженерно-технических работников. Органы НКВД арестовали коллег Кошкина, конструкторов А.О. Фирсова, Н.Ф. Цыганова, А.Я. Дика. Должность Главного конструктора стала смертельно опасной - за любую ошибку и неудачу ему грозили тюрьма и расстрел.

В таких условиях проявились лучшие качества Михаила Ильича. Поначалу мало знакомый коллективу завода новый Главный быстро и безо всяких трений нашел контакт с коллегами и подчиненными. Он чутко воспринимал обстановку того времени, привлёк к работе многих конструкторов, производственников и военных, разделяя их наболевшие проблемы, трудности и переживания. Он был принципиален, трудолюбив и честен. Благодаря этим качествам он очень быстро приобрел авторитет на заводе. По воспоминаниям ветерана танкостроения А. Забайкина, «Михаил Ильич был прост в обращении и деловит. Не любил многословия. Как конструктор - быстро входил в суть конструкции, прикидывая её надёжность, технологичность и возможности массового изготовления. Внимательно выслушивал нас, технологов, и, если наши замечания были обоснованными, немедленно их использовал. Его любил коллектив».

Несмотря на огромный риск стать «врагом народа», Кошкин не боялся отстаивать свою точку зрения перед руководителями любого уровня и продвигать смелые новаторские идеи. Именно в 1937 году по результатам участия советских танкистов в составе интернациональных бригад в войне в Испании, Автобронетанковое управление РККА вырабатывает техническое задание на разработку танка нового поколения, который должен прийти на смену легкому скоростному БТ-7. Задачу предстояло решать конструкторскому бюро №183 и лично Михаил Ильичу.

В тот период развернулась дискуссия о типе ходовой части танка. Многие военные и инженеры выступали за сохранение колесно-гусеничных движителей, как у БТ. Кошкин был среди тех, кто понимал, что будущее принадлежит гусеничному движителю. Он радикально улучшает проходимость танка, а, главное, обладает значительно большей грузоподъемностью. Последнее обстоятельство позволяет при одинаковых габаритах и мощности двигателя резко увеличить мощность вооружения танка и толщину брони, что существенно повысит защищенность машины от средств поражения противника.

В рамках одного технического задания КБ Кошкина спроектировало два танка - А-20 (иногда его зовут БТ-20) на колесно-гусеничном ходу и А-32 на гусеничном. Сравнительные испытания этих машин в первой половине 1939 года не выявили радикальных преимуществ ни у одной из них. Вопрос о типе ходовой части оставался открытым. Именно М.И. Кошкину пришлось убеждать руководство армии и страны, что танк на гусеничном ходу обладает дополнительными резервами для увеличения толщины брони, повышения боевой массы не в ущерб скорости и маневренности. В то же время у колесно-гусеничного танка такого запаса нет, а на снегу или пашне он без гусениц сразу же застрянет. А ведь у Кошкина хватало серьезных и влиятельных оппонентов из числа сторонников комбинированной ходовой части.

Чтобы окончательно доказать правоту Кошкина, зимой 1939-1940 годов на заводе построили два опытных танка А-34, у которых гусеничный ход с пятью опорными катками позволил увеличить по сравнению с А-20 и А-32 боевую массу примерно на 10 тонн и поднять толщину брони с 20 до 40-45 мм. Это были первые прототипы будущего Т-34.

Еще одной заслугой М.И. Кошкина стал безошибочный выбор типа двигателя. Харьковские конструкторы К.Ф. Челпан, И.Я. Трашутин, Я.Е. Викман, И.С. Бер и их товарищи спроектировали новый дизельный двигатель В-2 мощностью 400-500 л.с. Первые образцы нового мотора установили на танки БТ-7 взамен бензинового авиационного М-17. Но узлы трансмиссии БТ, рассчитанные на меньшие нагрузки, не выдерживали и выходили из строя. Ресурс первых В-2, которые завод еще не научился изготавливать, тоже оставлял желать лучшего. Кстати, поломки БТ-7 с В-2 стали одной из причин отстранения от должности и уголовного преследования А.О. Фирсова. Отстаивая необходимость использования именно дизеля В-2, М.И. Кошкин тоже шел на риск.

На 17 марта 1940 года был назначен показ в Кремле высшим руководителям страны новых образцов танковой техники. Изготовление двух прототипов Т-34 только-только завершилось, танки уже ездили своим ходом, у них работали все механизмы. Спидометры машин отсчитывали первые сотни километров пробега. По действовавшим тогда нормативам пробег допущенных к показу и испытаниям танков должен был составлять более двух тысяч километров. Чтобы успеть произвести обкатку и намотать необходимый пробег, Михаил Ильич Кошкин принял решение перегнать опытные машины из Харькова в Москву своим ходом. Это было рискованное решение: сами танки являлись секретным изделием, которое никак нельзя было показывать населению. Один факт выезда на дороги общего пользования, правоохранительные органы могли расценить, как разглашение государственной тайны. На тысячекилометровом пути не обкатанная, толком незнакомая механикам-водителям и ремонтникам техника могла встать из-за любых поломок, попасть в аварию. К тому же начало марта - это еще зима. Но в то же время пробег предоставлял уникальный шанс опробовать новые машины в экстремальных условиях, проверить правильность выбранных технических решений, выявить достоинства и недостатки узлов и агрегатов танка.

Кошкин лично взял на себя огромную ответственность за этот пробег. В ночь с 5-го на 6-ое марта 1940 года из Харькова вышла колонна - два закамуфлированных танка в сопровождении тягачей «Ворошиловец», один из которых был загружен горючим, инструментами и запчастями, а на втором стоял пассажирский кузов наподобие «кунга» для отдыха участников. Часть пути Кошкин сам вел новые танки, садясь за их рычаги попеременно с заводскими механиками-водителями. Маршрут для секретности пролегал вне дорог по заснеженным лесам, полям и пересеченной местности Харьковской, Белгородской, Тульской и Московской областей. На бездорожье, зимой, агрегаты работали на пределе. Пришлось устранять немало мелких поломок, производить необходимые регулировки.

Но до Москвы будущие Т-34 все же дошли 12 марта, а 17 числа их перегнали с танкоремонтного завода в Кремль. За время пробега М.И. Кошкин простудился. На показе он сильно кашлял, на что обратили внимание даже члены правительства. Однако сам показ стал триумфом новинки. Два танка, ведомые испытателями Н. Носиком и В. Дюкановым, разъехались по Ивановской площади Кремля - один к Троицким, другой к Боровицким воротам. Не доезжая ворот, они эффектно развернулись и понеслись навстречу друг другу, высекая искры из брусчатки, остановились, развернулись, сделали несколько кругов на высокой скорости, затормозили на прежнем месте. И.В. Сталину понравилась изящная быстрая машина. Его слова разные источники передают по-разному. Одни очевидцы утверждают, что Иосиф Виссарионович сказал: «Это будет ласточка в танковых войсках», по словам других, фраза звучала иначе: «Это первая ласточка танковых войск».

После показа оба танка подвергли испытаниям на полигоне в Кубинке, контрольному обстрелу из орудий разного калибра, который показал высокий уровень защищенности новинки. В апреле предстоял обратный путь в Харьков. М.И. Кошкин предложил снова ехать не на железнодорожных платформах, а своим ходом по весенней распутице. По пути один танк провалился в болото. Едва оправившийся от первой простуды конструктор сильно промок и замерз. На этот раз болезнь обернулась осложнениями. В Харькове Михаил Ильич надолго попал в больницу, его состояние ухудшалось, вскоре он стал инвалидом - врачи удалили ему одно легкое. 26 сентября 1940 года в санатории «Липки» под Харьковом Михаил Ильич Кошкин умер. Ему не исполнилось и 42 лет. За его гробом шел весть коллектив завода, без него остались жена Вера и трое детей. Работы над освоением танка Т-34 продолжал товарищ Кошкина новый Главный конструктор А.А. Морозов.

В 1942 году М.И. Кошкин, А.А. Морозов и Н.А. Кучеренко за создание Т-34 стали лауреатами Сталинской премии, для Михаила Ильича она оказалась посмертной. Он не увидел триумфа своего детища.

Через несколько десятилетий, в конце 70-х годов в СССР был снят художественный фильм «Главный конструктор» о М.И. Кошкине, его борьбе за новый танк и о том самом тысячекилометровом пробеге. Роль Михаила Ильича исполнил способный и харизматичный актер Борис Невзоров. Несмотря на некоторые «недоговорки», вызванные идеологическими ограничениями тех лет, фильм и сегодня смотрится захватывающе, привлекает внимание зрителя достоверностью актерской игры. В реалистичность происходящего на экране веришь даже, несмотря на не совсем удачный подбор игровых машин - роль прототипов Т-34 играют поздние Т-34-85, «техничкой» сопровождения выступает послевоенный тягач АТ-Л, а служебный ГАЗ-М1 Кошкина сильно «околхожен». Все эти ошибки можно простить авторам картины только за то, что им удалось грамотно выстроить сюжетное повествование, а, главное, передать живой образ Михаила Ильича Кошкина - талантливого конструктора, умелого руководителя, сильного, волевого, уверенного в себе и своей правоте, честного порядочного человека.

Студент-танкостроитель

Производственную практику студент военно-механического отделения Ленинградского машиностроительного института Михаил Кошкин проходил на Горьковском автозаводе, где как раз в это время начинали работу по созданию собственных танков. А на преддипломную практику попал в опытно-конструкторский машиностроительный отдел - ОКМО - ленинградского завода № 174 имени К.Е. Ворошилова, созданного на базе танкового производства завода «Большевик».

Уверенный в себе, отлично ладящий с людьми Кошкин пришелся по душе руководству ГАЗа, да и своих конструкторских кадров для танкового производства у завода явно не хватало. Неудивительно, что еще до того, как Михаил Ильич отправился на преддипломную практику, из Горького в канцелярию Наркомата тяжелой промышленности поступил персональный вызов на Кошкина. Но, судя по всему, сам он прекрасно понимал, что для самостоятельной конструкторской работы ему не хватает знаний, а получить их на ГАЗе будет попросту не у кого. И поэтому, когда комиссия по распределению сообщила о горьковском «заказе» на Кошкина, он решил добиваться назначения в ОКМО.

Чье слово может перевесить просьбу горьковчан, адресованную одному из самых пробивных наркомов - Серго Орджоникидзе? Кошкин нашел такого человека в лице того, кто однажды уже повернул его судьбу. С просьбой оставить его в Ленинграде Михаил Ильич обратился к Сергею Кирову. И тот уважил желание своего «крестника»: всесильный руководитель Ленинграда, которому оставалось всего несколько месяцев жизни, добился, чтобы Кошкина назначили туда, куда он сам просился. А через несколько месяцев, уже в 1935 году, Ленинградскому заводу опытного машиностроения № 185, на который пришел работать будущий создатель «тридцатьчетверки», присвоили имя погибшего Кирова.

Ленинградский выпускник

Именно здесь выпускник военно-механического отделения ЛМСИ Михаил Кошкин постигал азы конструирования танков. В числе его непосредственных руководителей были легендарные конструкторы танков - такие, как Семен Гинзбург и Николай Барыков. А то, что конструкторское бюро завода № 185 занималось преимущественно средними танками, предопределило и дальнейшее направление его собственных работ.

Первый опыт по созданию средних танков Михаил Кошкин, пришедший на должность конструктора, получил, когда КБ вело разработку танка Т-29. Работами по этому направлению руководил еще один легендарный советский танкостроитель - ведущий конструктор КБ профессор Николай Цейц. И хотя построенный в пяти экземплярах экспериментальный средний танк в серию так и не пошел, наработки по нему были использованы в следующем проекте - среднем танке Т-46-5, он же Т-111.

Основой для этой бронированной машины послужил легкий танк Т-46, который должен был прийти на смену хорошо зарекомендовавшему себя, но уже не способному противостоять противотанковой артиллерии легкому танку Т-26. Когда по опыту боев в Испании стало очевидно, что поле боя грядущей войны будет принадлежать средним танкам, КБ 185-го завода уже год как вело разработку собственной машины с противоснарядным бронированием. А самое главное - и это был принципиально важный аспект проекта! - без возможности движения только на колесах: Семен Гинзбург и большинство его подчиненных уже оценили бесперспективность идеи колесно-гусеничного танка. Конструкторы хорошо понимали: чисто гусеничная машина отличается гораздо большим запасом модернизации, ее можно оснастить гораздо более толстой броней, а ее конструкция отличается большей технологичностью и простотой.

Все эти идеи были заложены в конструкцию Т-46-5 с самого начала работы над ним, в которой участвовал и Михаил Кошкин. Но долго заниматься разработкой нового танка он не смог: в конце 1936 года его, успевшего всего за два года пройти путь от рядового конструктора до заместителя начальника КБ, перебросили на усиление конструкторского бюро Харьковского паровозостроительного завода - основного производителя колесно-гусеничных танков серии БТ. Именно здесь, в Харькове, его и ждал звездный час, тот самый взрыв, эхо которого слышно до сих пор.

Харьковский назначенец

…28 декабря 1936 года нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе подписал приказ, которым Михаил Ильич Кошкин назначался начальником танкового конструкторского бюро завода № 183 - бывшего Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна. В самом КБ на новичка, приехавшего в город в первых числах января, смотрели с сомнением. Старый партийный аппаратчик, недавний выпускник вуза, человек, сумевший без потерь пережить аресты и следствие в отношении сразу нескольких своих начальников… Короче, в Харькове Кошкина приняли настороженно. Усугублялось положение и тем, что КБ всерьез лихорадило. Бывший руководитель Афанасий Фирсов, поплатившийся за ненадежность коробки передач нового танка БТ-7, отстранен от должности и работает простым конструктором. Само бюро фактически разделено напополам: пока одни инженеры разрабатывают новые танки, другие днюют и ночуют на производстве, чтобы довести до ума уже принятые на вооружение.

Немудрено, что в первую очередь Михаил Кошкин, которого инструктировал и вводил в курс дела сам Фирсов, решает заняться проблемами стоящих на конвейере БТ-7. И довольно скоро ему с помощью ведущего конструктора Александра Морозова и других коллег удается повысить надежность капризной коробки передач БТ. А вскоре находится решение и для проблемы прожорливости быстроходного танка. Под руководством Кошкина вместо отработанного и требующего много топлива бензинового двигателя на БТ-7 заводчане ставят разработанный здесь же «быстроходный дизель» БД-2. Именно он вскоре получит индекс В-2 и станет сердцем будущей «тридцатьчетверки». Его же будут устанавливать на последнюю модификацию быстроходных танков - БТ-7М.

Но ни модернизация уже стоящих на вооружении БТ-7, ни проектные работы по созданию очередной колесно-гусеничной модификации БТ-9 не были для Михаила Кошкина по-настоящему увлекательной работой. Прекрасно понимая, что будущее принадлежит танкам исключительно гусеничным, он искал возможность доказать свою точку зрения на деле. И такой шанс представился Михаилу Ильичу и его единомышленникам из КБ-24 осенью 1937 года. Именно в это время Автобронетанковое управление РККА дает харьковчанам задание на разработку нового танка БТ-20. Документ, который предусматривал создание легкого танка с противоснарядным бронированием, 45-миллиметровой пушкой и наклонной броней, был подписан 13 октября 1937 года. Фактически именно с этого дня можно отсчитывать судьбу танка Т-34.

#танк #т34 #война #Кошкин #вооружение

Тактико-технические требования к колёсно-гусеничному танку БТ-20 АБТУ РККА выдало заводу № 183 13 октября 1937 года. Даже работы над танком БТ-7ИС, послужившим основой для выработки ТТТ к БТ-20, начались только весной 1937 года. А ведь именно БТ-20 считается отправной точкой истории - с него, собственно, всё и началось. Так что к начальному этапу работ над непосредственными предшественниками «тридцатьчетвёрки» А. О. Фирсов никакого отношения иметь не мог. Эти работы велись уже под руководством нового главного конструктора - М. И. Кошкина.

Михаил Ильич Кошкин родился 21 ноября 1898 года в д. Брынчаги Ярославской губернии в многодетной крестьянской семье. В 14 лет он уехал на заработки в Москву, где устроился в карамельный цех кондитерской фабрики (впоследствии - фабрика «Красный Октябрь»). В сентябре 1917 года Кошкин был призван в армию.

В 1918 году он уже добровольцем вступил в Красную Армию, участвовал в боях под Архангельском и Царицыном, был ранен. В 1919 году М. И.Кошкин вступил в ряды ВКП(б). В 1921 году прямо из армии его направили на учёбу в Москву в Коммунистический университет им. Свердлова. По его окончании в 1924 году он работал директором кондитерской фабрики в г. Вятке. С 1927 года - член Вятского губкома ВКП(б) и заведующий отделом агитации и пропаганды. Осенью 1929 года в числе «парттысячников» его направили на учёбу в Ленинградский политехнический институт. Эта программа осуществлялась с целью укрепления партийными кадрами технической интеллигенции. М. И. Кошкин был зачислен студентом на кафедру «Автомобили и тракторы».

В это время на кафедре работал очень сильный преподавательский состав. Среди них известные учёные профессора В. Ю. Гиттис (завкафедрой), Л. В. Клименко (будущий заведующий) и др. Кафедра имела тесные связи с промышленными предприятиями и принимала участие в освоении заводской продукции. Так, профессор Клименко одновременно работал на заводе «Красный путиловец», где руководил разработкой конструкций и организацией производства легковых автомобилей Л-1 и пропашных тракторов типа У-1 и У-2. С другой стороны к преподаванию на кафедре привлекались ведущие заводские специалисты.

В 1930-е годы в Ленинграде формировалась научная и производственная база танкостроения, и кафедра «Автомобили и тракторы» явилась основным звеном по подготовке квалифицированных кадров для этой отрасли. В те годы на кафедре учились такие выдающиеся впоследствии разработчики танков и их систем, как Н. Л. Духов, С. П. Изотов, Л. Е. Сычёв, и многие другие.
После окончания института в 1934 году М. И.Кошкин был направлен на работу на Ленинградский завод опытного машиностроения № 185 (ОКМО завода «Большевик») на должность конструктора. С этого момента в биографии Кошкина появляются моменты, которые можно истолковать по-разному.

С одной стороны, в многочисленных источниках отмечаются жажда к знаниям и стремление к самостоятельной работе, что, в общем-то, вполне соответствовало характеру Кошкина. Кроме того, нельзя забывать, что Михаил Ильич был семейным человеком, имел детей, и необходимость подрабатывать на пропитание своей семьи заставляла работать до глубокой ночи, выполняя хоздоговорные расчётные и экспериментальные исследования по заказам промышленности. Напряжённая работа не прошла даром. Сформировался квалифицированный специалист, обладающий хорошей конструкторской подготовкой, обширной расчётно-теоретической практикой, организаторскими навыками, умением анализировать сложные вопросы и решительностью по взятию на себя ответственности за принятые решения. Закрытый дипломный проект Кошкина был посвящён оригинальной танковой трансмиссии и выполнялся для реального опытного объекта по заданию промышленного предприятия.

С другой стороны, Кошкин начал работать в КБ завода № 185, ещё будучи студентом, причём не без протекции С. М. Кирова, который прямо посоветовал начальнику конструкторского бюро С. А. Гинзбургу «присмотреться к молодому специалисту». Кстати, участие Кирова в судьбе М. И. Кошкина не случайно. Последний несколько лет работал в Вятке, а Киров был родом из городка Уржум Вятской губернии - почти земляки.

В КБ Кошкин принимал участие в проектировании трёхбашенного колёсно-гусеничного танка Т-29-5 и гусеничного танка с противоснарядным бронированием Т-46-5. Спустя год после начала карьеры инженера его назначили заместителем главного конструктора, а в 1936 году наградили орденом Красной Звезды. И то, и другое вроде бы вполне укладывается в версию «Кошкин - протеже Кирова», если бы не одно «но»… Дело в том, что 1 декабря 1934 года С. М. Кирова убили, а значит, и назначение на должность зама и награждение состоялись уже после его смерти. Впрочем, есть ещё версия, что М. И. Кошкин стал заместителем по политчасти - то есть секретарём партийной организации и получил свой орден, так сказать, «за компанию».