К атегория: Ландшафтное проектирование

Исторический опыт садово-паркового искусства и ландшафтного проектирования

История ландшафтной архитектуры исследована пока еще недостаточно. Рассматривают преимущественно историю садово-паркового искусства, оставляя в стороне другие области ландшафтной архитектуры. При этом обычно садово-парковое искусство оценивают на основе его региональной принадлежности. Конкретные условия развития социально-экономических отношений и характер культурного и художественного развития общества уходят как бы на второй план.

В действительности ландшафтная архитектура развивалась в одном потоке со всеми видами материальной и художественной культуры. И каждой социально-экономической формации была присуща своя идеология, свое понимание и назначение архитектуры и искусства. Ландшафтная архитектура обладала своей спецификой в условиях каждой из формаций: в древний, рабовладельческий период, во времена феодализма, длившиеся на Востоке вплоть до XX в., в эпоху становления и развития капиталистических отношений и, наконец, в наше время, в эпоху научно-технической революции.

Древний мир

Декоративное садоводство появилось на самых ранних ступенях развития человеческой цивилизации. Нет сомнений в том, что садово-парковое искусство имело в своей основе утилитарные сады. Но уже самые ранние из известных нам садов принадлежали привилегированной верхушке общества. Только состоятельные люди и церковь имели возможность возводить и содержать сады, служившие для удовольствия. Вплоть до XVIII - XIX вв. общественные сады были явлением исключительно редким, они содержались, как правило, очень богатыми меценатами.

Древнейшие из известных садов находились в Египте. Сохранились упоминания о декоративных садах IV - III тысячелетий до н. э. Сады размещались во внутренних дворах дворцов и богатых домов, на священных участках храмов. В садах разводили цветы, устраивали клумбы, сажали аллеи. Гипостильные залы храмов символизировали рощи деревьев, тесно поставленные колонны очень условно изображали пальмы или лотосы.

К XV в. до н. э. относится пример решения ландшафтной среды городской улицы. Главная улица города Ахетатона на протяжении нескольких километров была с двух сторон обсажена пальмами. Эта древнейшая известная аллея как композиционный прием получила в дальнейшем широчайшее развитие.

Сады существовали во всех странах Древнего Востока: Месопотамии, Иране, Индии, Китае. Но известно о них крайне мало. Чаще других упоминаются так называемые Висячие сады Семирамиды в Южном дворце Вавилона, считавшиеся одним из семи чудес древности. Они были построены около VII в. до н. э. Раскопки открыли значительное число кирпичных столбов, поддерживавших массивное перекрытие, на котором, как предполагают, и находились знаменитые сады. Сведения о садах Ирана, долины Инда, Великой китайской равнины еще более скупы.

Относительно больше известна ландшафтная архитектура античности (VI в. до н. э. - IV в. н. э.). Удивительно полная слитность греческих городов с природой, с ландшафтом достаточно хорошо известна. Акрополи и театры греческих и эллинских городов Пелопоннеса и Малой Азии, составлявшие центры городских композиций, как бы вырастают из ландшафта.

Греческие сады были многочисленными, но очень небольшими, занимая внутренние дворики - атриумы жилых домов. Фигурное, часто мозаичное мощение, небольшие водоемы, цветы и кустарники в ящиках и кадках образовывали маленькие островки живой природы в системе ковровой застройки.

Греческие и эллинские города дают интересные примеры пространственной организации крупных улиц и общественных площадей-агор. Классическими примерами пешеходных улиц могут служить улицы Эфеса - Торговая и Ку-ретус. Торговая улица, шедшая из гавани к грандиозному театру, господствовавшему над всем городом, формировалась двумя колоннадами по обеим сторонам. Колоннадами обычно окружались и агоры. Греки умело использовали вертикальную планировку площадей, расчленяя их пространство с помощью протяженных лестниц и невысоких подпорных стенок. Прекрасный образец таких агор дает Приена. В формировании открытых пространств греческого города активно участвовали скульпторы.

В характере ландшафтной архитектуры Греции и Рима прослеживается преобладание двух разных тенденций соотношения деятельности человека с природой. Эти тенденции связаны с общими различиями в художественной культуре двух крупнейших народов и государств, существовавших одновременно в Средиземноморье на рубеже нашей эры. Произведениям греческой архитектуры и искусства свойственно стремление к гармонии с природой. Римляне в отличие от греков противопоставляли эстетику геометрических и прямолинейных форм живописности природного окружения.

Садово-парковое искусство Рима существовало в форме садов при домах и усадьбах. Скромные сады в атриумах городских жилых домов были похожи на греческие. Они хорошо известны по материалам раскопок в Помпее (I в.). Иными предстают сады в загородных усадьбах римской знати. Несметные богатства, стекавшиеся в Рим из завоеванных стран вместе с рабами, позволяли строить роскошные виллы и дворцы, окруженные декоративными и утилитарными садами. Римские аристократы имели часто по нескольку вилл. Описание таких загородных имений оставил известный римскии историк I в. н. э. Плиний Младший. Его вилла в Лаурентинуме в 30 км от Рима стояла в живописном месте на берегу моря, окруженная садами и сельскохозяйственными угодьями (рис. 1). Садово-парковое искусство Древнего Рима использовало практически весь известный сейчас арсенал приемов декоративного садоводства. В композицию садов включали перголы, крытые аллеи, непременными элементами садов была декоративная скульптура, скамьи, фонтаны. Исключительно широким был ассортимент деревьев, кустарников, цветов. Плиний Старший, живший в I в. до н. э., описывает тысячу различных растений, известных и культивировавшихся в то время.

Рис. 1. Вилла Плиния Младшего в Лаурентинуме, ок. 100 г. до н.э.

Важным качеством прогулочного сада была его связь с окружающим пейзажем: с его террас открывались панорамы окрестностей. Средняя и нижняя части Апеннинского полуострова имеют ярко выраженный горный рельеф и исключительно красивое побережье, особенно западное, где преимущественно и размещались виллы. В садах Рима, а потом и Италии мастерски использовался рельеф. На склонах гор формировались системы террас, соединенных лестницами и пандусами. На террасах разбивали регулярные сады, вода, текущая с гор, использовалась для устройства бассейнов, фонтанов, искусственных водопадов и каскадов. Такие сады на рельефе получили впоследствии название «итальянских». Этот термин, равно как и термины «французский» и «английский» сады (о них речь будет ниже), нельзя считать строго научным, однако он достаточно точно и образно передает характер композиции сада.

Особым размахом отличались сады при императорских виллах-дворцах. Наиболее известна вилла Адриана в окрестностях Рима в Тиволи. Построенная первоначально в 117-138 гг., она неоднократно расширялась и достраивалась, не имея единого плана. Вилла представляла собой пестрый конгломерат зданий, террас с разбитыми на них садами, водоемов и статуй. Все это находилось на крутых склонах речной долины. В долине размещался пейзажный парк, носивший название «Долина Времени», в честь легендарного леса, росшего у подножия горы Олимп. Авторы романтических садов Европы XVIII в. без сомнения вдохновлялись идеей Долины Времени у виллы Адриана.

История сохранила свидетельства широкого развития ландшафтной архитектуры Древнего Рима в самом современном ее понимании. На рубеже нашей эры родственник императора Августа Агриппа построил в Риме большие термы с садами, 700 бассейнов, 500 фонтанов, акведуки. Искусство строительства акведуков, мостов, дорог было поразительным. И сейчас служат людям мосты Адриана, Фабриция и Це-стия в Риме, прогодна для движения на больших участках знаменитая Аппиева дорога. По всей Европе и Ближнему Востоку разбросаны остатки акведуков. К сожалению, за редким исключением, на все эти сооружения, отличающиеся высокими эстетическими достоинствами, обращается еще очень мало внимания.

Ландшафтная архитектура эллинских городов и Древнего Рима представляет собой явление особое. Она прошла через века, и строка Маяковского «как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима» звучит по отношению к ней не поэтической метафорой, а реальностью. Действительно, ведь античный Рим оставил нам не только термы, храмы и амфитеатры, но и обширнейший опыт организации среды открытых пространств, начиная от миниатюрных садиков в атриумах жилых домов и кончая продуманной, архитектурно отработанной системой дорог и акведуков, протянувшихся на сотни километров. Большинство применяющихся сейчас приемов устройства регулярных садов, сочетания искусственных сооружений с природой, использования земли, воды и растений для создания искусственной среды получили начало еще в античный период. Античная школа ландшафтной архитектуры оказала прямое и сильное воздействие не только на Европу, ее влияние распространилось на многие регионы мира.

Эпоха феодализма

Ландшафтная архитектура феодальной эпохи носила уже совершенно иной характер. Прежде всего существенно расширяются границы нашего познания о ней и о ее важнейшей отрасли - садово-парковом искусстве. В сферу изучения входят новые регионы - Средняя, Южная и Восточная Азия. Первые достоверные сведения о ландшафтной архитектуре этих регионов относятся к середине первого тысячелетия нашей эры, т. е. ко времени начала европейского средневековья. И каждый из них представляет собой свой особый мир, обусловленный особенностями социальной жизни, экономики и идеологии его стран. И тем не менее существуют некоторые общие черты в характере феодальной культуры всех стран, вне зависимости от их географического положения, национальных и религиозных особенностей.

В период раннего феодализма на первом плане находилась церковь, и развитие культуры, искусства и науки шло в рамках религиозной идеологии. Искусство садов, как и все другие виды искусства, служило прежде всего церкви. Только позднее, с укреплением абсолютизма и с возникновением обширных феодальных империй искусство разведения садов приобретает, как и в античности, светский характер. Особенно этот процесс усиливается с началом развития капиталистических отношений, совпавшим в Европе с эпохой Возрождения. В это же время после долгого перерыва вновь появляется искусство сознательного формирования городских открытых пространств - площадей, улиц, зеленых насаждений.

Европейское вредневековье

Средневековые сады Европы значительно уменьшились в размерах по сравнению с античными и назначение их изменилось. Декоративные, прогулочные сады стали большой редкостью и уменьшились до крохотных участков, зажатых среди мощных стен феодальных замков. Но и эти сады использовались для разведения лекарственных растений. Немногим разнообразнее были монастырские сады (рис. 2). В крупных монастырях они заполняли подчас целые цепочки монастырских дворов. Сады делились по функциям - плодовые сады, огороды, виноградники, сады цветов для церковных служб, аптекарские сады.

Рис. 2. Средневековый европейский монастырь с хозяйственным садом, огородом и виноградником во внутренних дворах

Они имели обычно регулярную структуру, размещались в квадратных или прямоугольных двориках.

Средние века были временем развития виртуозного искусства ремесленников. Среди них формировались традиции ремесла и искусства садоводов, достигших большого совершенства в выращивании декоративных растений; в филигранном искусстве украшения декоративных элементов садов - фонтанов, оград, скамей, мозаичных мощений.

Европейская средневековая художественная культура формировалась в тесных пространствах, ограниченных крепостными стенами, изолированных от окружающего мира. Замкнутость города противопоставлялась ландшафту, пространственная структура города раскрывалась только внутри. Снаружи города Западной Европы выглядели, как монохромные монолитные массы, показывающие только суровые плоскости стен и башен, окруженные глубокими рвами. Миниатюрность садов средневековья перекликалась с жесткой ограниченностью других открытых пространств города. Обычными были узкие улицы, ширина которых порой не превышала 1,5…2 м. Соборные площади напоминали расширенные паперти перед входами в огромные соборы.

Древняя русь

Иные концепции существовали в средневековой художественной культуре и, в частности, ландшафтной архитектуре Древней Руси, занимавшей территорию Восточной Европы. Другим здесь был общественный уклад, обусловивший отличную от Запада структуру расселения. С предельной лаконичностью дал образ древнерусского города А. С. Пушкин: «… с златоглавыми церквами, с теремами и садами». Сад являлся такой же непременной частью русского города, как и белокаменная златоглавая церковь, как и пестрота каменных палат и узорная резьба деревянных теремов. Ожерелья стен щедро охватывали не только городские дома и усадьбы с их непременными огородами, но и россыпи садов на крутых откосах кремлевских холмов, маленькие церковки с кладбищами под густой сенью деревьев. Классическим примером такого города может служить Москва. На самых ранних ее планах - «Петровом чертеже», «Крем-лена-граде», показывающих город XVI в., обозначены сады в Кремле, «Государев сад» напротив Кремля на правом берегу реки, несколько других садов. Это были хозяйственные, плодовые сады. Декоративные или увеселительные «Красные» сады появились в XVII в. в Измайлове, Коломенском и в Кремле. Особенностью Кремлевского сада было размещение его на крыше, вернее на платформе, поддержанной каменными сводами.

Московские и подмосковные монастыри дают яркие образцы монастырских садов, в которых издавна сочетались хозяйственные и декоративные функции. Сады занимали до 30% территории внутри стен. Их обязательными элементами были плодовые деревья, огороды, ягодники, пруд для разведения рыбы. Есть свидетельства о существовании в XI в. яблоневого сада Киево-Печерского монастыря. Остатки садов до сих пор можно видеть в Донском, Иосифо-Волоколамском, Боровском-Пафнуть-евом и многих других монастырях. Традиционными были сады княжеских и боярских усадеб. Известно, что уже в XII в. такие сады существовали в усадьбе Юрия Долгорукого в Киеве за Днепром, в усадьбе Андрея Боголюбско-го под Владимиром.

Ближний восток и индия

При всем разнообразии садов Востока их можно разделить на две большие группы, соответствующие ареалам распространения двух крупнейших религий Востока - мусульманства и буддизма. Сады, быть может, лучше других видов искусства отражали основы миропонимания человека, образ его мышления, в первую очередь, конечно, в соотношении себя с природой, или, как мы сейчас

говорим, с окружающей средой. Суровая и прямолинейно-простая идеология ислама нашла прямое отражение в композиции садов, ассоциировавшихся в исламе с раем. Наиболее роскошными были сады правящего класса. Расположенные в подавляющем большинстве в субтропической зоне, райские сады владык причудливо входили в открытые вовне залы дворцов. Сады изобиловали водоемами, соединенными журчащими ручьями, текущими по мраморному ложу, небольшими лиричными каскадными фонтанами. В садах росли экзотические деревья и благоухающие цветы, по ним бродили павлины, в золоченых клетках пели птицы.

В облике садов ислама, в их масштабах существует значительное разнообразие. Знаменитые сады Альгамбры в Гранаде, в Испании, построенные между 1350 и 1500 гг., были очень небольшими по размеру. Подобно другим средневековым садам Европы, они находились во внутренних дворах замка. Их отличает арабская структура орнаментики, характерная мусульманская система водных элементов, особенно в так называемом Львином дворе, получившем свое название от фонтана с фигурами львов.

По-иному выглядят сады Средней Азии, Ирана, Индии, знакомые по множеству блестящих миниатюр и по существующим садам, неуклонно сохраняющим традиционный облик. К числу лучших из них можно отнести сады в индийских дворцах Агры, Фатехпур-Сикри (XVI в.), Шахджаханабада (Старый Дели, XVII в.). Особенно интересны сады при гробницах, где идея «райского сада» воплощалась с наибольшей полнотой. Именно такими были сады Мавзолея Хумаюна в Дели (XVI в.) и знаменитой гробницы Тадж-Махал в Агре в Индии (XVII в.) (рис. 3). Принцип планировки таких садов предельно прост: квадрат плана делится проходящими по его осям каналами на четыре меньших квадрата, такое деление продолжается и дальше. В Тадж-Махале при общем размере сада 300X300 м наименьший квадрат составляет около 35 м. Главные оси обсаживались кустарниками и деревьями.

Особой формой открытых пространств мусульманского Востока были дворы мечетей, достигавшие значительных размеров. Дворы мостили каменными плитами, в центре дворов находились павильоны, бассейны для омовения или даже гигантский каменный пюпитр для Корана (Биби Ханум в Самарканде). Была развита и культура формирования городских площадей, чаще всего перед мечетями и медресе. Классический пример такой площади - Регистан в Самарканде (XV - XVII вв.). Немногим уступает ей площадь Ляби-Хауз в Бухаре того же времени, с большим бассейном в центре.

Рис. 3. План гробницы Тадж-Махал с садом. XVII в.

Дальний восток

Средневековое садово-парковое искусство буддийского круга стран существенно отличается от искусства садов Ислама. В отличие от неизменных регулярных планов здесь развилось ландшафтное или пейзажное парко-строение.

Особенно выделяются сады крупнейших стран Дальнего Востока - Китая и Японии. Сложные и многоплановые религиозно-философские системы, существовавшие в этих странах, оказали прямое влияние на понимание взаимоотношений между человеком и природой. Абсолютизация красоты природы требовала подчинения деятельности человека ее законам. Китайские исследователи считают, что история садов Китая насчитывает более трех тысячелетий и традиции садоводства неизменно поддерживаются.

Наиболее известны императорские сады. Свободная планировка этих садов сочетается со строго симметричными композициями дворцовых зданий, представляющих собой цепочки прямоугольных дворов. Наиболее выразительные элементы ландшафта отмечены характерными беседками, мостами, обычно покрашенными в яркие цвета - красный, изумрудно-зеленый, желтый и др. Крупнейшим центром императорского паркового строительства был Пекин. Наиболее развитым здесь является парк Юаньмин-Юань (XVII в.), занимающий территорию 75 га вблизи города. Широко известны парки Трех озер - Бэйхай, Чжунхай и Наньхай (XVII - XVIII вв.) в центре Пекина и парк Ихэюань близ Пекина (рис. 4).

По свидетельству китайцев, философия китайского сада лучше всего воплощена в так называемых садах ученых или садах литературы. Такими садами славится район города Сучжоу в южном Китае. В садах Сучжоу (их сейчас насчитывается около 60) нет официальной парадности императорских парков.

Элементами садов были небольшие озера с характерными высокими арочными мостиками, павильоны с черепичными крышами, пагоды, композиции из естественного камня. Сад, отделенный от всего окружающего оградой, воплощал в себе особый мир тишины, покоя и красоты природы. Старейшие сады Сучжоу - Лю-Юань, Чжоужэнь-Юань и другие существуют с XVI в.

Рис. 4. План сада Ихэюань близ Пекина

Экзотическое для Европы китайское садоводство оказало заметное влияние на европейское садово-парковое искусство XVIII - XIX вв.

Любопытной чертой средневековой ландшафтной архитектуры Китая была своеобразная канонизация особенно выразительных ландшафтов. К их числу относится, например, удивительный по своей экзотической красоте горный пейзаж на реке Лиянг близ города Гуйлина, носящий название «самое красивое место в мире». Традиционное отношение к таким природным феноменам напоминает современную нам идею национальных парков.

Предтечей современного подхода к проектированию искусственных сооружений в природном ландшафте можно считать и Великую Китайскую стену. Она вписывается в пейзаж подобно тому, как вписываются в него сейчас современные автомагистрали.

Исключительно высокой культурой создания живописных пейзажных садов обладает Япония. Сейчас японские сады стали популярными во всем мире. Если в Китае сады делали путем совершенствования, эстетической доработки красивых уголков живой природы, то японское садово-парковое искусство основано на воспроизведении живой природы в заданных, заранее обусловленных масштабах. Именно в Японии развилось удивительное искусство выращивания миниатюрных, вполне взрослых деревьев, включая традиционную сакуру - вишню. Здесь существует уникальное искусство изготовления «старых» камней и садовых элементов - ламп, скамей и т. п. из «старого» камня. Специально делают «древние» скульптуры, плиты с надписями, разводят декоративных рыб для водоемов и, конечно, бесконечное число кустарников, цветов и других растений как материала для создания искусственной природы.

Особенно крупным центром садово-паркового искусства уже много веков является древняя столица страны Киото. Здесь расположены дворцовые пейзажные сады, ведущие свое начало с XIV в. и до сих пор сохраняющие основные принципы своей композиции. Среди них широко известные сады Дзито-дзи (сад Серебряного павильона), Кинкаку-дзи (сад Золотого павильона), Сайхо-дзи («Сад мхов»), Хейян-дзи (Хейян- старое название Киото). Наибольшей известностью пользуется знаменитый «Сад камней» в парке Рьёан-дзи. Этот сад представляет собой чисто японскую композицию. Перед монастырскими кельями, стоящими в пейзажном саду, лежит площадка размером 12X25 м, покрытая мелкой выровненной галькой. На ней размещено несколько групп крупных естественных камней, образующих в целом живописную сбалансированную композицию. Считают, что этот сад символизирует философию буддизма Дзен. Каменный сад Рьёан-дзи был одним из первых в цепи аналогичных «каменных» композиций.

Наряду с типичными для феодального средневековья императорскими и монастырскими садами в Японии исключительно широко развито искусство миниатюрных садиков при жилых домах. Порой такие садики сделаны на площади в несколько квадратных метров, обладая при этом необходимыми элементами сада - миниатюрным бассейном, «дикими» камнями, деревьями, дорожками, цветами.

Ландшафтная архитектура эпохи феодализма, в основном представленная садово-парковым искусством, имела в Азии значительное число местных школ, крайне мало изученных. Среди них самобытные школы Индокитая, Непала и Тибета, Шри-Ланки и многих других стран. Вместе со странами Средней Азии, Ближнего Востока, Индостана и Дальнего Востока они вошли весомой составной частью в мировую сокровищницу художественной культуры.

Итальянское возрождение

Эпоха Возрождения знаменовала начало нового расцвета художественной культуры в Европе. В XV в. на первый план решительно выдвигается Италия, имевшая в то время обширные торговые связи со всем известным тогда миром. Меценаты, представленные, с одной стороны, торгово-ремесленной аристократией, подобной знаменитому семейству Медичи, и с другой - католической церковью в лице папы римского и его ближайшего окружения, вкладывают крупные средства в строительство вилл, окруженных садами, в благоустройство и украшение городов.

Сады при дворцах и виллах возрождали и развивали традиции «итальянского» сада, сформировавшегося в эпоху Древнего Рима. Наиболее известные сады сосредоточены преимущественно в районах Флоренции и Рима - в провинциях Тоскана и Лацио. Творческое начало в садах Возрождения, а затем и барокко нашло богатое выражение в многообразии композиционных решений и в динамичном развитии общих принципов планировки. Ранние сады Возрождения имели регулярные, но достаточно свободно решенные планы без осевых доминант. Кульминационные центры садов - дворцы и виллы - не занимали непременного господствующего места, как это стало обычным в композициях XVI - XVII вв.

Сады Тосканы и Лацио имели террасное построение. На террасах разбивали небольшие регулярные партеры или боскеты. Обязательными элементами были водные устройства - фонтаны, водопады, каскады, небольшие бассейны. Простота и строгость архитектурных элементов сада раннего Возрождения постепенно вытеснялись сочной богатой пластикой позднего Возрождения и барокко.

Логика раннего Возрождения хорошо выражена в саду виллы Медичи во Фьезоле - живописном древнем городке в 10 км к северу от Флоренции. Со склонов холма Фьезоле открывается одна из лучших панорам Флоренции с куполом Санта Мария дель Фьоре в центре. Имено здесь было построено несколько вилл, лучшей из которых по праву считается вилла, возведенная в 1450 г. знаменитым Микелоццо для знатного мецената Козимо Медичи. Композиция сада построена на свободном сочетании нескольких террас, каждая из которых имеет самостоятельную структуру, формируемую партерами и высокой зеленью. Сад рассчитан на постепенное восприятие, и только верхняя терраса непосредственно композиционно связана со зданием виллы, стоящей в ее торце.

Флоренция XVI в. представлена садами Боболи, созданными при палаццо Питти. Они были начаты архитекторами Броччини и Амманати в 1550 г., но закончены только в XVIII в. (рис. 5). Композицию комплекса Питти можно назвать классической для городской усадьбы, получившей впоследствии самое широкое развитие. К знаменитому зданию Брунеллески со стороны города примыкает парадная площадь-двор, мощенная каменными квадрами. Здание как бы отделяет каменный город от живой природы. Сад открывается только за палаццо. Он поднимается вверх от него и поэтому раскрывается наиболее выразительно. Глаз охватывает всю его главную ось - от лужайки, окруженной амфитеатром, к фонтану Нептуна и дальше к статуе, замыкающей перспективу. Сады Боболи - один из немногих парков Возрождения, композицию которых можно охватить глазом почти целиком со 2-го и 3-го этажей палаццо Питти. Они обладают всеми классическими элементами итальянского сада - террасным построением, системой регулярных боскетов, водоемами, фонтанами, обилием скульптуры и малых форм. После торжественного величия парадного двора и залов палаццо Питти атмосфера садов Боболи особенно впечатляет гармонией, красотой и покоем.

Тоскана известна главным образом своими светскими садами. Лацио с ее столицей Римом славится Бельведером Ватикана, основанным Браманте в 1503 г., и садами, принадлежавшими высшему католическому духовенству. Эти сады отличались от тосканских подчеркнутой торжественностью и богатством. Особенно интересна композиция сада виллы д‘Эсте в городке Тиволи, в 6 км от древнеримской виллы Адриана. Сад проектировал архитектор Лигорио в 1575 г. для кардинала д‘Эсте. Террасный сад площадью 4 га, поднимающийся к зданию виллы на высоту около 50 м, по характеру своего плана принадлежит позднему Возрождению. В нем еще сохраняется простота и ясность плана, в нем еще нет безусловно доминирующей центральной оси, свойственной барочным композициям. Две перпендикулярные оси, идущие вдоль склона, обладают выразительностью, не уступающей центральной оси.

Рис. 5. Сады Боболи во Флоренции. Архит. Броччини и Амманати. XV - XVI вв.

Верхняя ось образована аллеей Ста фонтанов и завершена Овальным фонтаном с каскадом, падающим полукруглой стеной в овальный бассейн. Нижняя ось подчеркнута цепью бассейнов, ведущей к Органному фонтану, в котором сложное устройство гидравлического органа создает уникальный звуковой эффект. Между двумя поперечными осями на главной оси размещен фонтан Драконов с мощными вертикально бьющими струями воды. Вся гидросистема работает под естественным напором воды. На территории сада сосредоточено большое число прекрасных скульптур и парковых сооружений, возводившихся на протяжении двух столетий.

Совершенно своеобразным было отношение архитектуры и ландшафта в композициях школы Палладио в области Венето. Палладио ставил виллы непосредственно в пейзаж, не разбивая рядом декоративных садов. Классическим примером такой виллы, свободно стоящей в природном окружении, является широко известная вилла Ротонда (или Капра) в Виченце, построенная в 1552 г.

В середине XV в. Альберти уделил в своих «10 книгах о зодчестве» серьезное внимание вопросам разбивки садов. Виллу Медичи во Фьезоле считают наиболее ранним воплощением этих идей Альберти. Он был также первым теоретиком Возрождения, разрабатывавшим вопросы композиции городских открытых пространств. Его рекомендации соотношения ширины улиц и площадей к высоте окружающих их зданий, его мысли о градостроительстве оказали прямое влияние на формирование ландшафтной архитектуры Возрождения и барокко в самом широком смысле.

Архитектура открытых пространств города формировалась в Италии в эпоху Возрождения и барокко постепенно. Так, XV век был временем создания отдельных, локальных площадей, временем разработки приемов их решения, а XVI век ознаменован проектированием и строительством площадей и улиц, образовывавших целые системы открытых пространств города. Флоренция и Рим обладают наиболее выразительными из таких композиций. Во Флоренции сложилась непрерывная и последовательная связь между крупнейшими пространственными узлами города: Соборная площадь - ул. Кальцайоли - площадь Сеньории - улица Уффиций (архит. Вазари) - галерея над набережной и мостом Веккио, ведущая к палаццо Питти. Эта многоплановая и исключительно выразительная система объединила в единую цепочку площади разных эпох, реку, мост и, наконец, комплекс самого большого дворца с садом. Вторым, дерзновенным и грандиозным мероприятием, начатым в XVI в., было создание системы улиц и площадей Рима, объединенных визуальными ориентирами. Автор проекта Доменико Фонтана поставил на нескольких ключевых площадях города обелиски и соединил эти площади прямыми улицами, причем так, что улицы оказались ориентированными на обелиски.

В 1538 г., начиная реконструкцию Капитолия в Риме, Микеланджело впервые после античного Рима поставил в центр площади конную статую императора Марка Аврелия. Она подчинила себе и организовала все пространство площади. Капитолий положил

Рис. 6. Ватикан. План комплекса с площадью Св. Петра (архит. Бернини), Бельведерским дворцом (архит. Браманте) и садами. XVI - XVII вв.

начало сооружению торжественных декоративных площадей в Риме, а затем и в других городах Европы. Скульптура, фонтаны, балюстрады стали необходимыми элементами барочной площади. Особенно интересны работы архитектора и скульптора Дж. Бернини (1598- 1680). Ему принадлежит решение крупнейшей из римских площадей - Св. Петра. Подобно комплексу Питти во Флоренции, ансамбль Ватикана состоит из парадной площади, обращенной к городу, собора с папским дворцом и прекрасного обширного сада на заднем плане (рис. 6).

Многообразные и исполненные высоких художественных достоинств памятники ландшафтной архитектуры итальянского Возрождения, а затем и барокко оказали самое прямое и сильное влияние на развитие всей ландшафтной архитектуры не только Европы, но и других континентов в XVII и последующих веках.

Барокко, 17 век

В XVII в. центры интенсивного развития ландшафтной архитектуры передвигаются из Италии на север, прежде всего во Францию. Именно здесь был создан и достиг высочайшей степени совершенства так называемый «французский» сад. С одной стороны, он унаследовал традиции средневековых приемов монастырского и замкового садоводства с его вниманием к мельчайшим деталям сада. С другой стороны, властителей Франции, ставшей к XVII в. могущественной державой, привлекали размах и величина дворцов и садов папского Рима. Используя известное им наследие, французы создали свою школу садово-паркового искусства. В отличие от Италии, где садами занимались преимущественно архитекторы и мастера по устройству фонтанов, во Франции выросли целые династии профессиональных садоводов, которых мы можем называть ландшафтными архитекторами. Среди них особо выделяется семья Ленотров. Младший из трех поколений Андре

Ленотр вошел в историю как один из лучших мастеров садово-паркового искусства. Ленотр создал Версаль, величайшее творение архитекторов и садоводов Европы. Ему принадлежат и такие блестящие образцы садов, как Во-ле-Виконт близ г. Тюильри в Париже, Марли близ Версаля, Гринвичский парк близ Лондона и многие другие.

Французское садово-парковое искусство XVII в. развивалось в условиях, совершенно отличных от Италии. Равнины, поросшие лесом, плавно текущие реки разительно отличались от гористых пейзажей Италии. Строителями садов были богатейшие люди своего времени - «король-солнце» Людовик XIV и его вельможи, начиная с министра финансов Фуке. Именно для него в 1656 г. Ленотр в содружестве с архитекторами Лево и Лебреном построил один из своих первых шедевров - Во-ле-Виконт. В этом комплексе, растянувшемся на 2,5 км и занимающем территорию более 100 га, уже существуют все непременные элементы французского парка. В первую очередь это сильная композиционная ось, стержень всего регулярно распланированного, широко раскинувшегося пространства ансамбля. Среднюю треть оси занимает смысловой центр композиции - замок и регулярные сады. Периферия ансамбля представляет собой лесопарк. Центральную группу завершают две полукруглые площади, к которым лучами сходятся аллеи лесопарка.

Успех Во-ле-Виконта был триумфальным. Уже в 1661 г. Ленотр и Лево получили заказ Людовика XIV на проектирование грандиозного дворца и парка в Версале, маленьком городке в окрестностях Парижа. Через семь лет, к концу 1660-х годов здесь на месте сада Людовика XIII площадью около 100 га возник гигантский дворцово-парковый комплекс (рис. 1.7). Планировочные мероприятия охватили территорию около 10 000 га. Дворец, который вслед за Лево достраивал архитектор Мансар, вытянулся на 500 м. Подобно Во-ле-Виконту, вся композиция построена вдоль главной оси восток - запад, вытянувшейся только в пределах ансамбля на 4 км.

Версаль имеет немало общего с Во-ле-Виконтом в принципе построения плана, в концепции пространственного решения. Вместе с тем Версаль представляет собой качественный шаг вперед. Ленотр мастерски сочетает крупный градостроительный масштаб планового решения с тщательной проработкой локальных ансамблей и деталей.

Рис. 7. Версаль. Архит. Ленотр. План. 1661 -1700 гг.

Версаль был создан на низком болотистом месте. Сам процесс его создания отражает философию французского сада, как творения человеческих рук, противопоставленного природе. Все было сделано здесь заново, включая перепады рельефа, водоемы, здания, зеленые насаждения. Сюда везли не только строительные материалы, но и грунт, деревья, кусты. Большой выдумки и огромных трудов стоило устройство 14 тысяч (!) фонтанов. Строительство Версаля шло и в течение всего XVIII в. Однако основные сооружения комплекса были осуществлены ко времени смерти Ленотра в 1700 г.

Ленотр создавал свое творение, сознательно пользуясь доступным ему опытом прошлого. Не случайно в Версале возникают ассоциации с Флоренцией. Композиция дворцово-паркового ансамбля прямо перекликается с композицией палаццо Питти и садов Боболи. В обоих случаях эмоциональное восприятие главных элементов ансамбля связано с острым контрастом пространств, разделенных зданием дворца. Мощеные, без малейшего кусочка зелени площади со стороны города противопоставлены сочным парковым панорамам по другую сторону дворцов, но эффект Версаля при этом особенно выразителен в силу огромных абсолютных размеров ансамбля.

Ансамбль развивается по ходу солнца, с востока на запад. Началом служит площадь Армии, одна из крупнейших в Европе, к которой ведут из города три лучевые аллеи. На другой стороне площади стоит дворец. Отсюда со второго этажа открывается захватывающая панорама гигантского сада, являющая полную противоположность закованным в камень парадным площадям. Особенно величественно выглядит перспектива главной оси с двумя зеркалами водных партеров на первом плане и с уходящим к горизонту Большим каналом, над которым вечером повисает красный шар заходящего солнца.

Расцвет французских садов совпадает с периодом барокко, широко распространившимся в Европе в XVII в. и нашедшим в садово-парковом искусстве очень яркое и своеобразное воплощение. Пышность и причудливость стиля отразилась в создании необычной искусственной природы - стриженых деревьев, больших гладких зеркал бассейнов в изящных резных каменных рамах, затейливых рисунков цветников. Особенно характерными были сочная и экспрессивная скульптура, щедро украшавшая парки, и сложные живописные формы парковых сооружений. Стремление к иллюзорности пространства, свойственное искусству барокко, прекрасно отражалось в ландшафтной архитектуре XVII - первой половины XVIII в.

Работы Ленотра оказали непосредственное влияние на садово-парковое искусство многих стран Европы. Еще до завершения Версаля, начиная с 70 - 80-х годов XVII в. здесь стали возникать небольшие регулярные сады при замках королей и знати. Они были значительно меньше своего прототипа по размерам, но с достаточной уверенностью воспроизводили основные принципы формирования композиции.

Английские регулярные парки XVII в. могут быть представлены Чатсвортом (1680), Хэмптон Кортом (1699) и Лонглитом (1685-1711), в котором версальский прототип обнаруживает себя наиболее четко. Однако в Англии такие парки не получили большого развития.

Иной была ситуация в Центральной Европе. Здесь, на территории Германии и Австрии в течение XVII и значительной части XVIII в. господствовал так называемый феодальный абсолютизм. Безграничная власть курфюрстов в своих владениях способствовала широкому развитию строительства дворцов с садами.

Выделяется целое ожерелье блестящих барочных садов Саксонии,сосредоточенных в основном в окрестностях Дрездена. Они были созданы во времена правления курфюрста Августа Сильного на рубеже XVII и XVIII вв. Наиболее яркие образцы их связаны с именем архитектора Поппельмана. Парк Грос-седлиц построен на своеобразной трактовке элементов Версаля и Во-ле-Виконта. Фрагменты парка - зеркальные бассейны, лестницы, оранжереи, малые формы - в большинстве своем имеют прямые прототипы, однако масштаб их уменьшен и общее построение композиции на трех параллельных осях не имеет аналогов. Большой выразительности достигла в немецком барокко парковая скульптура и архитектура малых форм, отличавшаяся сочной, «рубенсовской» пластикой.

Значение Версаля не ограничивалось сферой садово-паркового искусства. Он оказал существенное влияние на весь ход развития градостроительных идей XVII - XVIII вв. Эстетика регулярно распланированных обширных пространств легла в основу многих композиций этого времени. Вслед за Италией барочные композиции открытых пространств распространились в практике градостроительства других европейских стран.

Выразительными примерами таких композиций стали площади Вогезов и Вандомская в Париже, сооруженные в самом конце XVII в. с конными статуями Людовика XIII и Людовика XIV в центре. Геометрически правильные площади с конными монументами в центре и с фигурным мощением, появившиеся в XVI и XVII вв., служили примером для создания аналогичных композиций во многих городах мира на протяжении всего XVIII и даже XIX вв. Изменялась стилевая направленность, на смену барокко пришел классицизм, потом эклектизм, однако общая композиционная структура городских площадей и улиц оставалась близкой той, которая была создана Микеланджело и Бернини. Сохранялись и основные структурные элементы площадей - памятники, фонтаны, обелиски, орнаментальное мощение и декоративные ограждения.

Самой интересной и значительной из композиций, связанных с эстетическими принципами барочных садов Франции XVII в., стал Петербург. Он был заложен всего три года спустя после смерти Ленотра. Основатель его, Петр I, сам видел парки Ленотра в Гринвиче близ Лондона и в Дрездене («Большой сад»). Эстетика открытых пространств барочных парков в сочетании с отечественным опытом скоростного строительства и традиций возведения вертикальных городских доминант обусловила успех первого в истории мирового градостроительства опыта создания города принципиально нового типа - Петербурга. Таких городов, правильно распланированных, без обычного кольца фортификаций по периметру не было еще нигде в мире.

Классицизм и романтизм 18 - 19 веков

Западная историография называет XVIII в. эпохой Просвещения. В противовес барочной пышности абсолютизма и католической церкви выдвигались идеи классической простоты, обращения к природе, романтизации мифических времен золотого века античности. Процесс перемен в искусстве и архитектуре протекал постепенно. Черты уходящего барокко и нарождавшегося классицизма сосуществовали в творчестве многих ведущих мастеров конца XVII - начала XVIII в. Исключением явилось садово-парковое искусство. Разница между садами барокко и садами классицизма и романтизма была очевидной. Если регулярные барочные сады и связаны в первую очередь с Францией и называются «французскими», то пейзажные сады классицизма явились бесспорной принадлежностью Англии, получив название «английских».

У истоков нового стиля лежало несколько факторов. Прежде всего это была идеализация античности и развитие зарождавшихся еще в древности натуро-философских идей. Они подготовили почву привезенным в XVII в. из Китая принципам формирования пейзажных садов. Да и в самой Европе еще с первых веков нашей эры были известны сады со свободной планировкой, например «Долина Времени» на вилле Адриана близ Тиволи. Немаловажным был и фактор роста промышленных городов, становившихся символом грозных сил, противопоставленных природе. Антитезой дымящих труб мануфактур и фабрик становилась романтическая природа.

Еще в XVII в. начался расцвет романтического пейзажа в живописи, немало способствовавший триумфальному развитию романтических пейзажных садов. Творчество Рейсдаля, Пуссена, Клода Лоррена, а позднее Гюбера Робера имело самое непосредственное отношение к формированию идеалов нового направления в садово-парковом искусстве.

Наиболее интенсивно новые идеи начали развиваться в Англии, где и природа, и история способствовали возникновению романтизма, где к началу XVIII в. создались благоприятные социально-экономические условия для его развития. В 1738 г. архитектор и художник Вильям Кент перепланировал парк Стоу в 100 км от Лондона (рис. 8). Этот парк представлял собой полную противоположность регулярным «французским» садам. Он с предельной убедительностью отражал новую эстетику садово-паркового искусства. На смену четко, регулярно распланированным партерам, боскетам, бассейнам пришла планировка без прямых линий, сад, в котором все его элементы, детали, были как бы созданы самой природой. Но это не было простое «облагораживание» природных пейзажей. Парк создавался руками человека, в нем не было случайных элементов. Существовала продуманная система путей, следуя которым можно увидеть последовательную смену живописных пейзажей, аллей, перспектив, где немаловажную роль играли сооружения дворца и парковые павильоны. Создавалось продуманное соотношение открытых пространств с изумрудной зеленью типично английских газонов и высокой растительности, искусно сформированной из разных пород деревьев.

Рис. 8. Парк Стоу в окрестностях Лондона. Архит. В. Кент. 1738 г.

В XVIII - XIX вв. пейзажные парки получили самое широкое распространение. Во Франции, Англии, России появились теоретические труды и практические руководства по садово-парково-му искусству.

Широко известный трактат по парко-строению написал в 1803 г. английский архитектор Рептон. Он имел и большой опыт практической работы. В своих парках от сочетал пейзажную композицию с регулярными элементами. Одной из наиболее известных его работ, выполненных в начале XIX в. с архитектором Нэшем, был Риджент-парк в Лондоне. Острое сочетание прямолинейных осей и окружности со свободной пейзажной планировкой воды и зелени сделали этот парк особенно выразительным. Риджент-парк развил идеи пейзажного городского парка, появившиеся еще в середине XVIII в. в композиции озелененных площадей английского города Бат, реализованных архитектором Вудом.

Особенно широкое развитие сооружение пейзажных парков получило в XIX в. На первый план уже в начале века выдвинулась немецкая школа. Ее представители Леннэ и Пюклер создали прекрасные композиции, хорошо сохранившиеся до наших дней. Центральное место в творчестве Леннэ занимает знаменитый парк Сан-Суси в Потсдаме. Основа его была заложена еще в середине XVIII в. во время строительства барочных дворцов и небольших регулярных садов при них. В начале XIX в. Леннэ завершил ансамбль, создав вокруг центральной аллеи, соединяющей дворцы, систему полян и рощ, пронизанных плавно изгибающимися тропами и дорожками. В эту систему был вписан дворец Шарлоттенхоф, «Римские термы», китайский павильон, парковая скульптура, стоявшие в мастерски сделанном локальном окружении.

Последователем Леннэ стал богатый князь Пюклер-Мускау, посвятивший свою жизнь (и состояние) строительству ландшафтных парков. Огромный романтический парк Пюклер создал в долине Нейсе вокруг городка Мускау. Около 30 лет понадобилось для создания живописных композиций полян, перелесков, деревьев, посаженных группами и отдельно, для выбора трасс прогулочных дорожек по склонам холмов, по берегам и в долине реки. Сентиментальный романтизм Пюклера проявился особенно ярко в сравнительно небольшом парке близ города Бранитц. В живописном таинственном парке он возвел две земляные пирамиды, одну на озере, другую на берегу. Пирамиды были надгробиями для самого Пюклера и его возлюбленной.

Значительным развитием городских ландшафтных композиций ознаменовался XVIII в. Города эпохи новой общественной формации - капитализма утрачивали функции крепостей, быстро росли территориально, подвергались перестройкам и реконструкциям. Городские площади в Европе продолжали и развивали традиции, заложенные в эпоху барокко, здесь широко использовались малые формы и скульптура. К числу лучших образцов европейских площадей XVIII в. принадлежат Вандом-екая площадь и площадь Согласия в Париже. Упоминавшиеся выше площади города Бат в Англии стали исходным пунктом в формировании нового типа городского пространства - сквера, или иначе озелененной городской площади. В некоторых крупных городах начали сносить городские стены. На образовавшихся широких пространствах разбивали бульвары, подобные тем, которые сделал Ленотр на Елисейских полях Парижа. Первые парижские бульвары заменили снесенные стены еще в самом начале XVIII в. Следующей была Москва, где стены Белого города снесли в 1770-х годах и на их месте устроили Бульварное кольцо.

Городские площади, скверы, бульвары получали регулярные, геометризирован-ные планы. Пейзажные композиции оставались характерными преимущественно для садово-паркового искусства эпохи классицизма. Наиболее ранние из общественных городских парков имели свободные планы. Вслед за Риджент-парком и Гайд-парком Лондона пейзажную планировку начали получать и городские парки других стран. Одним из первых таких парков был Булонский лес в Париже.

Барокко и классицизм в россии 18 - 19 веков

Петровские реформы и строительство Петербурга были тем рубежом, на котором Россия особенно активно включилась в общеевропейский процесс развития культуры. Начало XVIII в. ознаменовало начало широкого проникновения в Россию художественных идей Запада. Но это не было простое заимствование. Заложенный в 1703 г. Петербург наследовал многие идеи европейского барокко, но не следует забывать, что эти идеи были использованы для строительства первого в мире города нового типа - с регулярным планом, без обязательных для того времени оборонительных сооружений, с принципиально новой эстетикой городских открытых пространств. Яркой самобытностью была отмечена и ландшафтная архитектура, в практику которой с самого начала века широко вошли новые идеи «французского», а затем и «английского» сада. Они органично переплелись с давней традицией городского и сельского усадебного строительства, в итоге в XVIII в. возник и в XIX в. развился самобытный и неповторимый феномен русской усадьбы. Ее дом, службы, сад и окружающий пейзаж составляли органичный целостный ансамбль, проникнутый лиричностью и гуманизмом. Обращает на себя внимание приоритет России в создании публичных садов. Уже в 1717 г. в проекте плана Васильевского острова были показаны три обширных сада с «французской» планировкой, с каналами, бассейнами и фонтанами. По крайней мере, один из них - у 12 коллегий был осуществлен к 1725 г. Общественный характер носил и знаменитый Летний сад в Петербурге, существовавший в это же время. Позднее он неоднократно усовершенствовался, но сохранил в основе своей барочный план и значительное число мраморных статуй. Что же касается садов в пригородных резиденциях царей и высшей знати, то в XVIII в. России принадлежит здесь бесспорное первенство и по размаху и по разнообразию композиций планировочных и пространственных решений.

Еще при жизни Петра I вдоль южного побережья Финского залива вытянулась цепь загородных дворцов с садами. Общими особенностями этих ансамблей было террасное построение и наличие у каждого из них «верхнего» и «нижнего» садов, разделенных зданиями дворцов. Нижние сады выходили к берегу залива. Строительство ансамблей начинали при Петре I приглашенные из-за рубежа архитекторы Леблон, Микетти, Шедель и др. Они строили свои композиции по образцу работ Ленотра, Лево, мастеров итальянского Возрождения. И тем не менее, даже наиболее ранние из дворцовых ансамблей нового типа существенно отличаются от французских, итальянских, немецких прототипов. Прежде всего это своеобразие природного окружения, близость моря, особенности строительных материалов и неизменное присутствие русских традиций декора в деталях композиций, и, конечно, творческая индивидуальность мастеров, работавших в непривычных для Запада условиях России.

Уже в первой половине XVIII в. строительство дворцовых ансамблей продолжили и развили русские мастера и дети иностранцев, родившиеся в России, - Земцов, Растрелли, Неелов. В создание и развитие природных парков и дворцов вносили свой вклад и новые зодчие, находившие в России вторую родину - Ринальди, Камерон, Гонзага. Параллельно с приморскими ансамблями развивались садово-парковые композиции Царского Села (г. Пушкин), Павловска, Гатчины. Все они представляют собой удивительно органичное единство прекрасной архитектуры и высокого искусства паркостроения.

К пригородным парковым ансамблям Ленинграда трудно применить обычную классификацию на регулярные «французские» и пейзажные «английские». Даже наиболее ранний из них в Стрельне имеет элементы свободной планировки, а в самой блестящей пейзажной композиции Павловска присутствуют фрагменты партерных регулярных композиций. На протяжении всего XVIII и в XIX в. парки в окрестностях Петербурга росли и развивались, сочетая в себе оба принципа, при этом каждый из ансамблей обладает исключительно яркой индивидуальностью как в целом, так и в деталях.

В Петергофе (Петродворец) находится уникальная, не имеющая равных в мире система фонтанов. Все они работают от естественного напора воды, подаваемой по каналам с расстояний до 22 км. Фонтаны бесконечно разнообразны и многочисленны. Они являют славу Петродворца и его душу.

Основу композиции составляют Верхний сад перед Большим дворцом, представляющий собой крупный, в 15 га, барочный партер с бассейнами и небольшими фонтанами, и Нижний сад, лежащий по другую сторону дворца, на нижней террасе, выходящей к морю. Сложная планировочная композиция, занимающая более 100 га, основана на пересечении двух трехлучевых систем, насыщенных фонтанами, парковыми павильонами и другими сооружениями. Центральное место во всей композиции занимает величественный Большой каскад с фонтаном «Самсон». По своей стилистической характеристике и Большой дворец (архит. Растрелли) и парковые композиции принадлежат к лучшим образцам русского барокко. В конце XVIII - начале XIX в. вокруг этого центрального ядра Петродворца были сооружены большие ландшафтные парки - Александрия, Английский, Колонистский, Луговой.

Совершенно цными предстают парки Царского Села (г. Пушкин) (рис. 9). Два основных парка - Екатерининский и Александровский представляют собой единое композиционное целое. Обычно их рассматривают как некое самостоятельное садово-парковое образование. Однако это не так. Парки г. Пушкина неотделимы от планировочной ткани города, они проектировались и росли вместе с этим небольшим аристократическим городком, ставшим крупнейшим центром русской поэзии и культуры, воспитавшим плеяду знаменитых имен от Пушкина до Гумилева. Центром композиции является Екатерининский дворец Растрелли. Главная ось ансамбля проходит через регулярный барочный - Екатерининский парк, по одну сторону которого находится пруд с пейзажной частью этого парка, а по другую - городские кварталы. Ось проходит через центр дворца и дальше, пересекая парадный двор и регулярную часть Александровского парка, заканчивается в зеленом массиве Зверинца. В г. Пушкине работали десятки выдающихся мастеров архитектуры. Центральное место в создании дворцов и парков принадлежит Растрелли (Екатерининский дворец и регулярный парк), Камерону (пейзажный парк) и Кваренги (Алексадров-ский дворец и парк). Ансамбль дворцов и парков г. Пушкина не обладает единством стиля. Барокко и классицизм причудливо переплетаются в его композиции, образуя гармоничное и неразрывное целое. В конце XVIII в. к существовавшим паркам примкнул с юго-западной стороны Баболовский парк архит. Неелова. И в это же время было положено начало Отдельному парку, лежащему между г. Пушкиным и г. Павловском.

Павловский дворцово-парковый ансамбль принадлежит к числу лучших произведений пейзажного паркострое-ния (рис. 1.10). В отличие от ансамблей Петродворца и г. Пушкина, которые формировались на протяжении длительного времени и являются итогом труда многих архитекторов и художников, Павловск был задуман и осуществлен в основном одним автором, архитектором Камероном в 1780-х годах. Бренна, Гонзага и другие мастера, позднее работавшие в Павловске, не внесли существенных изменений в центральное ядро ансамбля. Композиция Павловска развивается вдоль долины небольшой реки Славянки. Здесь с помощью групп растительности, дорожек, видовых площадок, небольших архитектурных сооружений была мастерски сформирована цепь пейзажей, носящих лирико-ро-мантический характер. К основной прогулочной зоне вдоль реки примыкают парковые композиции Большой звезды, Старой и Новой Сильвии, Белой березы, незаметно перетекающие в естественное природное окружение парка.

Рис. 10. План дворца и парка в Павловске. Архит. Камерон, Бренна, Гонзага. Конец XVIII в.: 1 - дворец; 2 -- павильон «Трех граций»; 3 - «Храм дружбы»; 4 - колоннада Аполлона; 5 - вольер; 6 - мавзолей «Супругу-благодетелю»; 7 - обелиск; 8 - розовый павильон

Каждый из рассмотренных садов несет индивидуальную эмоциональную окраску. И в то же время все эти ансамбли объединяет большая внутренняя логика композиций, единая гуманистическая масштабность, обеспечивающая убедительное эстетическое восприятие и каждого из ансамблей в целом и его отдельных фрагментов.

Реализованные в Петербурге и его окрестностях новые для России идеи садово-паркового искусства распространились в XVIII и первой половине XIX в. по всей территории России. Художественные принципы барокко с его регулярными садами и классицизма с его пейзажными композициями не только сосуществовали, но и взаимно обогащали и дополняли друг друга. Ведущим типом сада во второй половине XVIII - первой половине XIX в. стали усадебные сады. В городских усадьбах дом отделялся от улицы парадным двором - курдонером. За домом находился сад. Часто сад выходил на реку или завершался прудами. Загородные усадьбы имели аналогичную структуру, только к парадному двору вела не улица, а дорога, часто в виде достаточно длинной аллеи.

К числу лучших московских усадеб принадлежит дом Пашкова (архит. Баженов) и Голицынская больница (архит. М. Казаков). Сад дома Пашкова выходил к Кремлю, к реке Неглинке. Особенно красивым был сад Голицынской больницы. Он террасами спускался к прудам и дальше выходил к Москве-реке, завершаясь двумя стоящими и сейчас беседками. Этот сад, ничем не отличавшийся от усадебных садов, был тем не менее садом общественным, больничным. Подобные сады стали обычными и строились при больницах до начала XX в.

К концу XVIII в. окончательно сформировался тип русской усадьбы. Ее центром был усадебный дом, фланкированный хозяйственными постройками, огородами и хозяйственными садами. Усадебный сад начинался регулярным «французским» партером, примыкавшим к дому и переходившим в «английский» пейзажный парк. Размеры и композиции усадеб варьировались бесконечно. В простейших из них «французская» часть могла обозначаться клумбой, а «английский» парк ограничивался расчисткой поляны перед домом, открывавшей вид на него. Большие усадьбы, принадлежавшие богатой знати, по размаху и роскоши приближались к дворцам окрестностей Петербурга. К их числу принадлежали московские усадьбы Кусково (рис. 11), Останкино и Архангельское, украинские Софиевка и Александрия и многие другие.

Русские усадебные сады отличает их особенная лиричность. Они всегда пространственно связаны с окружающим их пейзажем, формы усадебных садов приближаются к природным. Неизменна масштабная соразмерность этих садов человеку. Она подчеркивается и садовыми постройками - скамьями, беседками, гротами и умелой компоновкой больших и малых открытых пространств. В русской усадьбе органично связаны друг с другом хозяйственные и эстетические функции. В композицию часто включали, например, плодовые сады и рыбные пруды, строили погреба, увенчанные беседками.

Рис. 11. План усадьбы Кусково в Москве. Архит. Аргунов и Миронов. XVIII в.: 1 - дворец; 2 - церковь; 3 - кухня; 4, 16 - грот; 5 - Итальянский домик; 6 - Голландский домик; 7 - Эрмитаж; 8 - оранжерея; 9 - Большой пруд; 10 - боскеты; 11 - П-образный канал; 12 - бельведер; 13 - Гай; 14 - канал к каскаду; 15 - зверинец; 17 - Зеленый театр

Развитию русского садоводства во многом способствовали труды основоположника русской агрономической науки и писателя Андрея Болотова. Он родился в 1738 г. и прожил 95 лет, оставив не только огромное литературное и научное наследие, но и построив в 1783- 1785 гг. в г. Богородицке Тульской обл. один из интереснейших пейзажных садов России. Болотов развил и дополнил ансамбль усадьбы графа Бобринского, построенной знаменитым Старовым. Сохранился не только сам сад, но и его проект и большой альбом акварелей к нему. С садами русского классицизма тесно связано и имя архитектора Н. Львова. Его пейзажные сады в усадьбах Знаменское-Раёк и Васильеве близ г. Торжка и другие отражают период высокого расцвета русского усадебного зодчества, совпавший с рубежом XVIII и XIX вв.

Архитектура городских открытых пространств была в России в XVIII - XIX вв. развита очень высоко. Примечательна ее прямая связь с садово-парковым искусством. Композиционные основы, на которых был построен план Петербурга, получили развитие в перепланировке во второй половине XVIII в. более чем 400 русских городов. Эстетика французского садово-паркового искусства, оказавшая серьезное влияние на проектирование Петербурга, распространилась потом и на всей территории огромной России. Широкие улицы и набережные, обсаженные деревьями, стали к рубежу XIX в. повсеместной практикой. В это время получили распространение типовые проекты элементов благоустройства - тротуаров, мостовых, шлагбаумов, будок, набережных, заборов. Во многом, именно благодаря этим проектам, русские города в первой половине XIX в. приобрели специфический «ампирный» облик и имели благоустроенные центры. Получили развитие и городские сады, разбивавшиеся специально для «гуляния» горожан. До сих пор выполняют свои изначальные функции московские бульвары, набережные Петербурга, Ярославля, Твери, городские сады Владимира, Пензы, Воронежа, свидетельствуя о самом широком распространении культуры городских ландшафтов России.

Современные тенденции развития ландшафтной архитектуры

Середина XIX в. была примечательной в истории по ряду причин. Впервые встал вопрос о регулировании взаимоотношений человека с окружающей его природной средой.

Перелом в развитии ландшафтной архитектуры связан прежде всего с именем Фредерика Олмстеда. Не имея специального образования, он выиграл в 1858 г. конкурс на проект Центрального парка в Нью-Йорке, назвав себя при этом «ландшафтный архитектор». Проект Центрального парка (рис. 1.12) реализовал идею сохранения куска нетронутой природы в центре урбанизированного района. Его пейзажная планировка носила характер принципиально отличный от «английского» сада. Принципом «английского» сада было искусственное формирование романтического пейзажа. Идеей Олмстеда было сохранить естественный пейзаж и организовать его показ с наиболее выгодных точек зрения. Эта идея легла и в основу создания первого в США природного заповедника в Йосемитской долине в Калифорнии. На его территории был проведен ряд мероприятий, обеспечивших показ наиболее живописных мест и организацию отдыха посетителей. Идея возникла в 1864 г., однако прошло еще 50 лет до тех пор, пока в 1916 г. не была организована Служба национальных парков США.

Рис. 12. Центральный парк в Нью-Йорке. Архит. Ф. Олмстед. 1858 г.: 1 - дорога; 2 - тропа; 3 - лес; 4 - озеро; 5 - массив; 6 - лужайки

Деятельность Олмстеда прекрасно соответствовала духу времени. Вторая половина XIX в. знаменовалась не только началом понимания ценности природных ландшафтов, но и существенным расширением строительства садов и парков преимущественно в городах. Новые парки были разнообразны по своему облику, по своей стилистической характеристике и своему назначению. Исчезает четкое деление садов на «французские», «английские», «итальянские». Планы, в которых геометрические формы и прямые линии сочетались со свободными очертаниями водоемов и дорожек, становятся ведущими в парко-строении. Характерными для своего времени стали парк Бетерси в Лондоне (архит. Д. Гибсон) и парк Сефтон в Ливерпуле (архит. Э. Андре), построенные в 60-х годах XIX в.

Середина века знаменовалась появлением новых типов специализированных озелененных пространств. Еще на рубеже XIX в. в Париже и Лондоне на территории Риджент-парка строились первые зоопарки, организованные на научной основе. Во второй половине века зоопарки появились во многих крупных городах Европы, Азии и Америки. Передовыми для своего времени были зоопарки Москвы (1864 г.) и Петербурга (1865 г).

В 1851 г. была открыта первая всемирная выставка в Лондоне, в Гайд-парке. Она прославилась Хрустальным дворцом, положившим начало новому направлению в архитектуре. Но дворец этот стоял в уже сложившемся парке.

Специальное проектирование выставочных территорий формировалось постепенно от выставки к выставке и в 20-е годы нашего века вылилось в самостоятельную отрасль ландшафтной архитектуры. В Советском Союзе, в одной из первых стран, были построены крупные комплексы сельскохозяйственных выставок 1923 и 1939 гг. (рис. 13). Широкую известность получили комплексы всемирных выставок в Париже и Нью-Йорке. Как составная часть выставочных территорий появились впервые в начале XX в. и спортивные зоны. И здесь наша страна шла впереди.

Спортивный комплекс «Динамо» открылся в Москве в 1928 г., а в середине 1930-х годов в стране уже насчитывалось около 650 стадионов. В 1934 г. архитекторы Н. Колли, С. Андреевский и другие сделали проект Центрального стадиона СССР в районе Измайлова. По глубине разработки этот комплекс, проектировавшийся на территории более 300 га, не имел себе равных.

Уже в самом начале нашего века возникла осознанная необходимость в целенаправленной подготовке специалистов, и в 1901 г. в Гарвардском университете в США открылась первая школа ландшафтных архитекторов. США уверенно вышли на ведущее место в освоении новой профессии. Ландшафтная архитектура энергично расширяла сферу своей деятельности, охватывая все более обширные пространства и занимаясь решением самых различных задач организации их среды. В 1907 г. от нее отделилась еще одна архитектурная профессия - планирование или районная планировка.

В начале XX в. в ряде промышленно развитых стран все отчетливее начало утверждаться общественное понимание необходимости развития ландшафтной архитектуры. Вслед за США в Англии, Франции, Японии, Австралии возникло движение за сохранение ценных природных ландшафтов, планомерное развитие природной среды и установление контроля над безудержным ростом городов. Ведь если в начале XIX в. в городах развитых промышленных стран жила 1/4 населения, то в 1901 г.-более половины. Еще в 1898 г. Э. Ховард издал свою знаменитую книгу «Город-сад будущего», в которой выдвинул идею самого широкого проникновения природы в городскую среду (рис. 14). По теории Ховарда крупные города должны были быть окружены зеленым поясом сельскохозяйственных угодий. Далее, к зеленому поясу должно примыкать кольцо городов-садов, связанных между собой и с центральным городом системой железных дорог. Теория Ховарда завоевала много сторонников, и уже в 1903 г. в Англии возникла «Первая компания городов-садов», начавшая строительство города-сада Лечворта в окрестностях Лондона. Дело шло успешно, к 1914 г. число жителей города достигло 9 тыс. человек. Но широкого развития города-сады так и не получили. Их строительство оказалось сложным и мало реальным в условиях капитализма того времени и частного землевладения. Наиболее полно идея города-сада воплотилась в планировке столицы Австралии Канберры, строительство которой по проекту архит. Гриффина началось в 1920 г. И все же вплоть до конца второй мировой войны ландшафтная архитектура существовала преимущественно в традиционном облике садово-паркового искусства.

После второй мировой войны в развитии ландшафтной архитектуры начался новый важный период. Он связан с резко возросшим уровнем опасности воздействия человека на природную среду. Первым сигналом стали ядерные взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Интенсивная и бездумная техническая деятельность человека начала наносить природе ущерб, последствия которого мы до сих пор не можем представить себе в полной мере. Быстрыми темпами идет исчезновение крупнейших на Земле тропических лесов и наступление песчаных пустынь. Засоряется Мировой океан, меняются состав и структура земной атмосферы. Явления деградации природной среды появились и в нашей стране. Волга превращена в цепь застойных озер, угроза загрязнения нависла над Байкалом, растут пустыни Средней Азии, исчезает Аральское море. Особенно остро деградация среды прявляется в городах-гигантах, вде быстро растет отравление воздуха отработанными газами автомобилей и отходами промышленности. В этих условиях возрастает роль ландшафтной архитектуры. Она решительно выходит за рамки парко-строения, начинает принимать все более широкое участие в активном воздействии на формирование самых различных видов ландшафтной среды.

Рис. 13. Генеральный план Первой Всероссийской сельскохозяйственной выставки в Москве. Архит. И. Жолтовский. 1923 г.

Возросла общественная активность ландшафтных архитекторов. В 1948 г. в Кэмбридже в Англии представители девяти европейских стран основали Международную федерацию ландшафтных архитекторов (ИФЛА). Профессия получила признание и была включена в официальный список профессий Международной организации труда при ООН. Сейчас в деятельности ИФЛА принимают участие представители более 50 стран всех континентов, причем в большинстве из них ведется подготовка ландшафтных архитекторов. Ежегодно проводятся конгрессы ИФЛА, каждый из которых посвящается одной из острых современных проблем.

Вплоть до середины 1950-х годов Советский Союз занимал одно из ведущих мест в области развития ландшафтной архитектуры. Быстрыми темпами шло строительство парков, реализовались зеленые системы городов, велись работы по восстановлению нарушенных промышленностью ландшафтов, закладывались основы широкомасштабного ландшафтного планирования. В 1960-х годах начался процесс упадка профессионального подхода к вопросам ландшафтного проектирования. Делался упор только на количественный рост зеленых насаждений, сокращалась подготовка специалистов-ландшафтников. Только в 1980-х годах были сделаны первые шаги по возрождению утраченных позиций.

Рис. 14. Схема идеального города-сада. Архит. Ховард. 1898 г.

В современной ландшафтной архитектуре существует теперь несколько направлений развития. Исключительно важное значение имеет так называемое «ландшафтное планирование», тесно связанное с сохранением и развитием различных видов ландшафтной среды от нетронутой заповедной природы до природных районов, интенсивно эксплуатируемых человеком. В круг вопросов, охваченных ландшафтным планированием, входят также восстановление разрушенных ландшафтов, трассировка и проектирование дорог и дорожных сооружений, ландшафтная организация промышленных и сельскохозяйственных территорий, зон отдыха, туризма и других объектов планирования. Существует немало крупных выразительных работ в области ландшафтного планирования.

Во время «великого кризиса», начавшегося в 1929 г., в США развернулись массированные работы по прокладке новых современных автомагистралей. Немного позднее такие же работы начались в Германии, Италии и других странах Европы. Дорогу № 17 в северовосточной части США и дорогу Солнца из Рима в Милан в Италии можно назвать среди незаурядных произведений ландшафтной архитектуры.

Заметно возрос в последние годы интерес к территориальному ландшафтному планированию. В середине 1980-х годов был разработан проект развития ландшафтной структуры района озера Балатон в Венгрии с преимущественным использованием его как зоны отдыха (или рекреационной территории). В нашей стране разрабатываются системы рекреационных зон для ряда традиционных районов отдыха, в частности, в Прибалтике, Крыму, Закарпатье и др.

Вторым крупным направлением ландшафтной архитектуры стало формирование ландшафтной структуры городов и урбанизированных районов. Это направление вызвало большое число частных проблем. Центральной из них явилась проблема создания эффективных систем озеленения городов. Работы Ховарда положили начало исследованиям в этой области и ряду практических предложений, которые представляют значительный интерес. Пионером и здесь выступил Советский Союз. Предложения по генеральному плану Москвы 1920, 1935 и 1971 гг. имели принципиальное значение, создавая системный подход к озеленению города. Пониманию нового подхода к соотношению городской застройки и растительности способствовали план «Вуазен», сделанный Корбюзье в 1925 г., и предложения Леонидова по Магнитогорску (1930). На практике бесспорный приоритет в создании зеленых систем крупных городов принадлежит нашей стране. Даже в крупнейших новых городах мира - Чандигарха и Бразилиа - не удалось убедительно воплотить их в жизнь. С другой стороны, в Советском Союзе существуют реально выполненные зеленые системы десятков городов. Среди них выделяются своими высокими архитектурными достоинствами системы Минска, Еревана, Киева и, конечно, Ленинграда.

Третьим, самым обширным направлением ландшафтной архитектуры можно считать проектирование отдельных объектов различного назначения. Это направление, естественно, тесно связано с двумя предыдущими и отличается особым многообразием. Прежде всего это проектирование садов и парков.

Сады и парки различаются по своему функциональному назначению. Они могут быть декоративные, прогулочные, специального назначения (например, ботанические, зоологические, детские, спортивные и т. д.). Различаются они и по техническим особенностям, будучи построенными на грунте, на крышах, в закрытых пространствах, из искусственных материалов. Трудно даже перечислить все разновидности современных садов и парков. К проектированию садов тесно примыкает работа над ландшафтным окружением отдельных зданий и над ландшафтной структурой архитектурных комплексов. В западных странах ландшафтный архитектор обычно является одним из членов основной группы авторов всех значительных объектов. Проекты ландшафтных объектов выполняли многие известные архитекторы. Крупный ансамбль садов Лумбини в Непале проектировал Танге. Интересны работы Вентури, сделавшего, в частности, проект новой набережной на Манхэттене в Нью-Йорке.

Особым видом ландшафтных объектов стали национальные и исторические парки. Здесь значительных успехов достигли США. Наряду с крупными парками, занимающими порой сотни квадратных километров и расположенными преимущественно в Скалистых горах и на Аляске, существуют сотни небольших парков. Зачастую они организованы для охраны и показа, допустим, одного водопада или исторического здания с его ближайшим окружением. Национальные парки существуют сейчас во многих странах. Первые парки организованы и в нашей стране. Среди них Самарская лука на Волге, долина реки Гауя в Латвии, Лосиный остров в Москве. Проектирование и обустройство наших национальных парков только начинается. Предстоит проделать еще значительную работу по их освоению, и опыт США может оказать нам серьезную помощь.

Нельзя не назвать и еще одно важное направление развития ландшафтной архитектуры. Это реконструкция и реставрация парковых ансамблей прошлого. За ландшафтными памятниками необходим постоянный уход; без него сады зарастают и исчезают. Но даже при надлежащем уходе растительность меняется, стареет и умирает. Возникает необходимость восстановления садов, их реставрации. Наиболее значительные памятники, такие, как, Версаль, Тадж-Махал, сады Боболи, постоянно поддерживаются и восстанавливаются.

Ландшафтная архитектура во всем мире выходит сейчас на новый этап своего развития. Она завоевала признание как важная самостоятельная архитектурная профессия и ей предстоит большая работа по созданию и совершенствованию пространственной среды для жизни человека в самом широком понимании этой проблемы.

- Исторический опыт садово-паркового искусства и ландшафтного проектирования

Археологические исследования последних лет и изучение устной традиции позволили проследить облик древнего Радонежа. Обнаруженные памятники были идентифицированы с храмами, селениями, дорогами и другими историческими реалиями XIII-XVI вв. Чем полнее эти поселения открывали контуры некогда существовавшей картины, тем яснее ощущалась подлинность, с которой в них отражены некоторые существенные черты ранне-московской культуры, оставившей здесь свой глубокий след.
Пожалуй, ни одно из современных понятий не передаст столь емко запечатленную в земле память культуры, как понятие исторического ландшафта. Ландшафт несет только историко-географическую информацию, но представляет органическое сочетание элементов природы с произведениями человеческой мысли и труда. Это удивительное явление, в котором синтезированы столь далеко лежащие области культуры, как отношение народа к природной среде, его хозяйственный и социальный уклад, художественный строй мышления и мировидение, проявляющиеся в организации пространства. В свете сказанного исторический ландшафт Радонежа представляет собой целостный памятник, заслуживающий всестороннего изучения и осмысления.
Целью настоящей публикации является выявление и анализ материалов, относящихся к раннему этапу жизни этого памятника XIII-XIV вв. Поэтому на первый план выступает вопрос о происхождении ландшафта Радонежа. Для его правильной постановки необходимо отметить некоторые черты исторической ситуации той эпохи.
Радонеж появляется на страницах русской истории в 1337 г. - в сотый год от нашествия Батыя и десятый год «тишины великой» в Московском княжестве. На том пути, который был пройден Северо-Восточной Русью под ордынским игом, «великая тишина» (1327-1368 гг.) составила своего рода водораздел. Эпоха непрерывных нашествий осталась в прошлом. Но еще не наступило время, когда люди обрели уверенность в том, что «переменить Богъ Оду». Период «тишины», начавшийся в великое княжение Ивана Калиты, характеризовался активным хозяйственным развитием и сложением феодального землевладения. Княжение Ивана Калиты было, однако, не только временем благоденствия Московского княжества, но и эпохой максимального включения Руси в структуру улуса Джучи1. Не случайно в летописи присутствуют сравнение «тишины» с неким сном («И упочинуша христiане»)2, в котором с облегчением приходит самозабвение. В период, когда противостояние двух культур глубоко проникло в жизнь Северо-Восточной Руси, исход борьбы зависел от того, найдутся ли в этой жизни такие основы, которые позволят русской культуре выстоять и сохранить свою самостоятельность.

Родина Сергия Радонежского - Радонеж лежал у истоков духовного движения, возникшего в Троицком монастыре и оказавшего глубокое влияние на формирование национального самосознания3. Это движение всем своим содержанием было противопоставлено татаро-монгольскому игу и тому «нравственному разорению», которое оно несло с собой4. Важно поэтому проследить в историческом ландшафте Радонежа влияния тех представлений, которые складывались в Троицком монастыре, и тем самым глубже понять особенности формирования культуры той поры.

Радонеж перестал существовать как город после его разорения в Смутное время, около 1608-1609 гг. В 1616 г. село, получившее название «Городок Радонеж» {с начала XVIII в. - село Городок), перешло во владение Троице-Сергиевой лавры и оставалось за ней до секуляризации монастырских земель в 1764 г. Ни в этот период, ни позднее здесь не возникло крупных архитектурных ансамблей, связанных с почитанием Сергия Радонежского. Это почитание выражалось в традиции служб, происходивших в церкви с. Воздвиженского во время Троицких походов государей, и посвящении преподобному Сергию престола в храме с. Городок5. В XIX в. - а, по всей видимости - и в более раннее время - через с. Городок пролегал путь богомольцев, который вел от Покровского монастыря на Хотькове к часовне Крест в Лавре.
Историография Радонежа невелика, но своеобразна. Краткость древних известий о городе сковывала ее развитие6. Стремление искать новые пути исследования Радонежа возникало лишь в периоды, отмеченные подрастающим интересом к русскому средневековью. Начало изучения Радонежа было положено 3. Я. Ходаковским, посетившим с. Городок в 1820 г. Метод 3. Д. Ходаковского, основанный на сочетании археологических наблюдении, опросов старожилов и на использовании данных Генерального межевания, опережал развитие науки того времени7. В 1840- 1850-е годы окрестности Троицкой лавры привлекли внимание И. М. Снегирева8.

Особое место в литературе о Радонеже занимает «Рассказ из деревенской жизни» К. С. Аксакова, опубликованный в ноябре 1857 г. а журнале «.Молва»8. В нем отразилось живое чувство, позволившее К. С. Аксакову увидеть в устном предании неугасшую историческую традицию. Переданные в «Рассказе» с большой тщательностью диалоги с крестьянами донесли до нас уникальные свидетельства. Новый этап в изучении Радонежа был связан с работами С. Б. Веселовского над архивом Троицкой лавры к 1920-1930-е годы. Им была исследована «Выпись межевая» 1542/1543 г., в которой упоминался целый ряд земель, принадлежавших некогда радонежским князьям, и изучены боярские вотчины Радонежского княжества10. Археологически с. Городок обследовалось в 1901 г. Ю. Г. Гендуне11. В 1929-1931 гг. раскопки на городище и посаде проводил Н. П. Милонов12. Позднее в Радонеже неоднократно велись работы разведочного характера13. Исследования, начатые автором в 1976 г. в районе Троице-Сергиева монастыря, включали археологические обследования, сбор материалов микротопонимии и локализацию данных письменных источников.14

В 1984-1985 гг. работы были сконцентрированы в окрестностях с. Городок с целью создания проекта «Зон охраны древнего г. Радонежа»15. В итоге было выявлено 200 памятников археологии XIII- XVII вв. (селища, могильники, дороги, пруды) и 450 памятников ландшафта (угодья, урочища).
Актовые известия XV-XVI вв. по району Радонежа немногочисленны, поэтому особую ценность приобретают материалы писцовых книг В. И. Голенина 1 503/ 150416. «выпись межевая» it «роспись сошных окладов» из книг кн. Р. Д. Дашкова и Ф. Г. Адашева 1542/1543 г.17 -документы, составленные в период расцвета города.

Следующий комплекс описаний относится к 1570-1590-м годам18. В 1617 г. по жалованной грамоте царя Михаила Федоровича, Городок Радонежский был передан Троицкому монастырю. В связи с этим 3 августа 1617 г. М. Тиханов и Д. Орлов «межевали да мерили... Городок Радонежский да пустош[ь] Могилицкую з..дворцовым селом Здвиженскимъ19. В начале 1620-х годов пустошь Могилицкую присоединили к землям с. Воздвиженского, что было закреплено межеванием Н. II. Засецкого и П. Ермолина 24 марта 1623 г.20

Видимо, на следующий год на землях Радонежа21 и его окрестностей проводилось общегосударственное описание, которое по северу Московского уезда вели Л. А. Кологривов и Д. Скирин22.
Документы середины XVI, начала XVII в. образуют фактическую базу для изучения исторической географии района Радонежа. Локализация данных этих документов оказывается возможной, однако, лишь при привлечении всего фонда позднейших источников. Важное место среди них занимают чертежи 1660-1667 гг.23 и межевые книги 1680-х годов, в которых длина межей указана в саженях, что позволяет с большой точностью переносить их на современные карты. В 1680 г. А. 10. Бестужев и В. Домашев обновили проложенную еще в 1542/1543 г. к северу от Радонежа границу между троицкими и государевыми землями. Кроме того, ими была описана южная граница государевых земель, которая проходила по рекам Торгоше и Воре. В 1084 г. данные этого межевания были пополнены описанием селении и в результате возникла писцовая и межевая книга Вердеревского и Л. Юрьева.

Книга 1084 г. сохранявшаяся в подлиннике, не только юридической документ, но и труд, обобщивший итоги многовекового научения Радонежского края и содержавший огромный объем знаний о его природе, топонимии, землевладении25. Межи 1680 и 1084 гг. почти на всем своем протяжении были возобновлены и период Генерального межевания (1768 г.) г.26 . В свою очередь, по межам Генерального межевания прокладывались ходы геодезического обоснования при топосъемке 1930-х годов27. Это позволило автору картографировать данные 1680-1684 гг. Таким образом был открыт путь к локализации данных 1617-1624 гг., что стало основой для реконструкции исторического ландшафта Радонежа XIV-XV вв. (рис. 5).
Древнейшим путем, по которому шло заселение всего Радонежского края, была р. Воря, впадающая в р. Клязьму. В I тыс. н.э. в среднем течении Вори существовал укрепленный родовой поселок финно-язычного населения. В конце XI-XII в. на средней Воре сложилась группа селении славян-Кривичей, известная в археологической литературе благодаря хорошо сохранившимся памятникам курганного быта. Большая часть этих поселении погибла в период монгольского нашествия в середине XIII в. и никогда не возобновлялась впоследствии28.

Район собственно Радонежа, лежавший севернее, не подвергся разорению в 1238- 1240 гг. Он начал заселяться, судя по археологическим данным, во второй половине XIII - первой половине XIV в. (рис. 3). Обычай насыпать курганы тогда уже отошел в прошлое, но курганная керамика и традиции, восходящие к домонгольскому времени, сохранились. С древнерусским временем связано и название города, происходящее от славянского имени «Радонъгъ».

Быть может, селение, носившее это название, существовало с домонгольского времени, но широкое заселение началось позднее29.
Вторым, наряду с реками – исторически сложившимся направлением, вдоль которого шло расселение, являлась Переяславская дорога. С 1302 г., когда кн. Иван Переяславский завещал свой удел кн. Даниилу Александровичу, и особенно с 1328 г. эта дорога стала одной из важнейших в Московском княжестве. При пересечении ею р. Пажи (притока Вори) и возникло с. Радонежское. «[ Село Радонъже] кою» и волость «[ Радонъжское] упоминаются в духовной грамоте Ивана Калиты 1336 г30.
Помимо села, во втор. пол. XIII - первой трети XIV в. существовали три поселения, выявленные археологически: Гольнево, Могилки и Белухинское (рис. 3). Они располагались в пределах 3 км от Радонежа, причем дна последних - близ Переяславской дороги. Обширные пространства, на которых сформировалось позднее княжество, оставались еще незаселенными.

Топография перечисленных селений отражала первые признаки той коренной смены форм расселения, которая вскоре охватила Северо-Восточную Русь, В отличие от домонгольского периода, когда заселялись исключительно берега рек, во второй половине XIII в. селения начали проникать на водоразделы. В окрестностях Радонежа можно проследить стадии этого процесса. Гольнево, основанное у края террасы р. Вори, еще принадлежит домонгольскому типу.
Могилки возникли в удалении от реки, но при естественном источнике воды. Белухинское же, при котором сохранился пруд, представляет собой типичное поселение «на суходоле».
Па покрытых лесами водоразделах переселенцам открылись обширные пространства, которые ранее использовались лишь как охотничьи угодья (рис. 3). Природный ландшафт, в пределах которого возникло с. Радонежское, представлял собой моренную равнину, покрытую ельниками, которые к югу от села сменялись елово-сосновыми лесами. С северо-востока к с. Радонежскому примыкал ландшафт моренной возвышенности. Граница его отчетливо просматривается и теперь при взгляде с упомянутой в летописи горы «над Радонежем» на с. Городок, лежащее на равнине. Возвышенность была расчленена оврагами, которые, смыкаясь, разделяла территорию на отдельные холмы, высоко поднимавшиеся над долинами.

Окраинные и низменные участки этого ландшафта были заняты еловыми лесами. В центральной же его части господствовали древние липово-еловые и дубово-еловые леса, произраставшие на более плодородных почвах. Именно в этой местности, где до сих пор сохранилась участки дубрав, были основаны первые селения радонежской округи. Переселенцы, продвигаясь из района Приклязьминской низменности на север, вверх по р. Воре, встретили иа вершинах моренной гряды леса, типичные для исконных зон славянской колонизации. Это обстоятельство, в сочетании с разнообразием ландшафтов и привлекло население к месту будущего города31.

Если с. Радонежское являлось административным и хозяйственным центром округи, то сакральным ее центром, как можно предполагать, являлись святилище Белые Боги. «В двух верстах от Воздвиженского,- писал И. М. Снегирев в 1856 г. - есть в сосновом бору бугор, называемый Белые Боги; по свидетельству тамошних старожилов, там в овраге лежали какие-то камни, недавно снятые для искания под ними клада, а старое предание говорит, будто прп. Сергии там водрузил каменный крест на месте каких-то истуканов, коим поклонялись окрестные жители32.

Для локализации урочища большой интерес представляет запись, сделанная 3.Я. Ходаковским: ..Бывши в селе Городке, что звалось прежде Радонежью, - писал он, - узнал я редкое название. Тамошний священник и несколько старожилов завели меня к насыпному городку и рассказали все урочища вокруг себя. Напоследок один из них говорит: ...есть Белые Боги подле Воздвиженского села, оно смежно с нами, не дальше одной версты от этого Городка. Молодая женщина, которая привела меня с большой дороги в сие место, знала также про сии Белые Боги и завела меня к ним. Прекрасное местоположение согласуется со своим названием - оно близко раздолья или лощины, которою отделено от урочища, называемого «Могильцы»33.
Судя по этому описанию, Белые Боги находились к югу от Троицкой дороги (от с. Городок к Лавре - рис. 7, № 50), за которой начинались поля с. Воздвижинского. Восточная граница территории, в пределах которой находилось святилище, определяется указанием Ходаковского на то, что святилище удалено от с. Городок «не дальше одной версты». Остается очертить западную и южную границы этой территории. Первая устанавливается на основании рассказа К. С. Аксакова о поисках им места Белых Богов: «Оставивши экипаж у перелеска34, - вспоминал он,- мы прошли пешком сквозь него, вышли в поле и скоро по отлогому скату дошли до овражка, в котором сочилась вода. Мы принялись искать всеми силами...35 Овражек, или «мочежинка», как назвал его собеседник К. С. Аксакова - крестьянин с. Городок, - это ручей Оржавец, протекающий в 800 м к востоку от окраины с. Городок (рис. 7, №229). Таким образом, поле Белые Боги находилось к востоку от Оржавца, на его левом берегу.

Источник: Чернов С.З. Исторический ландшафт древнего Радонежа. Происхождение и семантика. В кн.: Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. М., 1989 . Все права сохранены.

Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: http ://hotkovo .net .ru . Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2011 г.

С.З. Чернов
Исторический ландшафт древнего Радонежа.

Происхождение и семантика

Археологические исследования последних лет и изучение устной традиции позволили проследить облик древнего Радонежа. Обнаруженные памятники были идентифицированы с храмами, селениями, дорогами и другими историческими реалиями XIII-XVI вв. Чем полнее эти поселения открывали контуры некогда существовавшей картины, тем яснее ощущалась подлинность, с которой в них отражены некоторые существенные черты ранне-московской культуры, оставившей здесь свой глубокий след.
Пожалуй, ни одно из современных понятий не передаст столь емко запечатленную в земле память культуры, как понятие исторического ландшафта. Ландшафт несет только историко-географическую информацию, но представляет органическое сочетание элементов природы с произведениями человеческой мысли и труда. Это удивительное явление, в котором синтезированы столь далеко лежащие области культуры, как отношение народа к природной среде, его хозяйственный и социальный уклад, художественный строй мышления и мировидение, проявляющиеся в организации пространства. В свете сказанного исторический ландшафт Радонежа представляет собой целостный памятник, заслуживающий всестороннего изучения и осмысления.
Целью настоящей публикации является выявление и анализ материалов, относящихся к раннему этапу жизни этого памятника XIII-XIV вв. Поэтому на первый план выступает вопрос о происхождении ландшафта Радонежа. Для его правильной постановки необходимо отметить некоторые черты исторической ситуации той эпохи.
Радонеж появляется на страницах русской истории в 1337 г. - в сотый год от нашествия Батыя и десятый год «тишины великой» в Московском княжестве. На том пути, который был пройден Северо-Восточной Русью под ордынским игом, «великая тишина» (1327-1368 гг.) составила своего рода водораздел. Эпоха непрерывных нашествий осталась в прошлом. Но еще не наступило время, когда люди обрели уверенность в том, что «переменить Богъ Оду». Период «тишины», начавшийся в великое княжение Ивана Калиты, характеризовался активным хозяйственным развитием и сложением феодального землевладения. Княжение Ивана Калиты было, однако, не только временем благоденствия Московского княжества, но и эпохой максимального включения Руси в структуру улуса Джучи1. Не случайно в летописи присутствуют сравнение «тишины» с неким сном («И упочинуша христiане»)2, в котором с облегчением приходит самозабвение. В период, когда противостояние двух культур глубоко проникло в жизнь Северо-Восточной Руси, исход борьбы зависел от того, найдутся ли в этой жизни такие основы, которые позволят русской культуре выстоять и сохранить свою самостоятельность.

Родина Сергия Радонежского - Радонеж лежал у истоков духовного движения, возникшего в Троицком монастыре и оказавшего глубокое влияние на формирование национального самосознания3. Это движение всем своим содержанием было противопоставлено татаро-монгольскому игу и тому «нравственному разорению», которое оно несло с собой4. Важно поэтому проследить в историческом ландшафте Радонежа влияния тех представлений, которые складывались в Троицком монастыре, и тем самым глубже понять особенности формирования культуры той поры.

Радонеж перестал существовать как город после его разорения в Смутное время, около 1608-1609 гг. В 1616 г. село, получившее название «Городок Радонеж» {с начала XVIII в. - село Городок), перешло во владение Троице-Сергиевой лавры и оставалось за ней до секуляризации монастырских земель в 1764 г. Ни в этот период, ни позднее здесь не возникло крупных архитектурных ансамблей, связанных с почитанием Сергия Радонежского. Это почитание выражалось в традиции служб, происходивших в церкви с. Воздвиженского во время Троицких походов государей, и посвящении преподобному Сергию престола в храме с. Городок5. В XIX в. - а, по всей видимости - и в более раннее время - через с. Городок пролегал путь богомольцев, который вел от Покровского монастыря на Хотькове к часовне Крест в Лавре.
Историография Радонежа невелика, но своеобразна. Краткость древних известий о городе сковывала ее развитие6. Стремление искать новые пути исследования Радонежа возникало лишь в периоды, отмеченные подрастающим интересом к русскому средневековью. Начало изучения Радонежа было положено 3. Я. Ходаковским, посетившим с. Городок в 1820 г. Метод 3. Д. Ходаковского, основанный на сочетании археологических наблюдении, опросов старожилов и на использовании данных Генерального межевания, опережал развитие науки того времени7. В 1840- 1850-е годы окрестности Троицкой лавры привлекли внимание И. М. Снегирева8.

Особое место в литературе о Радонеже занимает «Рассказ из деревенской жизни» К. С. Аксакова, опубликованный в ноябре 1857 г. а журнале «.Молва»8. В нем отразилось живое чувство, позволившее К. С. Аксакову увидеть в устном предании неугасшую историческую традицию. Переданные в «Рассказе» с большой тщательностью диалоги с крестьянами донесли до нас уникальные свидетельства. Новый этап в изучении Радонежа был связан с работами С. Б. Веселовского над архивом Троицкой лавры к 1920-1930-е годы. Им была исследована «Выпись межевая» 1542/1543 г., в которой упоминался целый ряд земель, принадлежавших некогда радонежским князьям, и изучены боярские вотчины Радонежского княжества10. Археологически с. Городок обследовалось в 1901 г. Ю. Г. Гендуне11. В 1929-1931 гг. раскопки на городище и посаде проводил Н. П. Милонов12. Позднее в Радонеже неоднократно велись работы разведочного характера13. Исследования, начатые автором в 1976 г. в районе Троице-Сергиева монастыря, включали археологические обследования, сбор материалов микротопонимии и локализацию данных письменных источников.14

В 1984-1985 гг. работы были сконцентрированы в окрестностях с. Городок с целью создания проекта «Зон охраны древнего г. Радонежа»15. В итоге было выявлено 200 памятников археологии XIII- XVII вв. (селища, могильники, дороги, пруды) и 450 памятников ландшафта (угодья, урочища).
Актовые известия XV-XVI вв. по району Радонежа немногочисленны, поэтому особую ценность приобретают материалы писцовых книг В. И. Голенина 1 503/ 150416. «выпись межевая» it «роспись сошных окладов» из книг кн. Р. Д. Дашкова и Ф. Г. Адашева 1542/1543 г.17 -документы, составленные в период расцвета города.

Следующий комплекс описаний относится к 1570-1590-м годам18. В 1617 г. по жалованной грамоте царя Михаила Федоровича, Городок Радонежский был передан Троицкому монастырю. В связи с этим 3 августа 1617 г. М. Тиханов и Д. Орлов «межевали да мерили... Городок Радонежский да пустош[ь] Могилицкую з..дворцовым селом Здвиженскимъ19. В начале 1620-х годов пустошь Могилицкую присоединили к землям с. Воздвиженского, что было закреплено межеванием Н. II. Засецкого и П. Ермолина 24 марта 1623 г.20

Видимо, на следующий год на землях Радонежа21 и его окрестностей проводилось общегосударственное описание, которое по северу Московского уезда вели Л. А. Кологривов и Д. Скирин22.
Документы середины XVI, начала XVII в. образуют фактическую базу для изучения исторической географии района Радонежа. Локализация данных этих документов оказывается возможной, однако, лишь при привлечении всего фонда позднейших источников. Важное место среди них занимают чертежи 1660-1667 гг.23 и межевые книги 1680-х годов, в которых длина межей указана в саженях, что позволяет с большой точностью переносить их на современные карты. В 1680 г. А. 10. Бестужев и В. Домашев обновили проложенную еще в 1542/1543 г. к северу от Радонежа границу между троицкими и государевыми землями. Кроме того, ими была описана южная граница государевых земель, которая проходила по рекам Торгоше и Воре. В 1084 г. данные этого межевания были пополнены описанием селении и в результате возникла писцовая и межевая книга Вердеревского и Л. Юрьева.

Книга 1084 г. сохранявшаяся в подлиннике, не только юридической документ, но и труд, обобщивший итоги многовекового научения Радонежского края и содержавший огромный объем знаний о его природе, топонимии, землевладении25. Межи 1680 и 1084 гг. почти на всем своем протяжении были возобновлены и период Генерального межевания (1768 г.) г.26 . В свою очередь, по межам Генерального межевания прокладывались ходы геодезического обоснования при топосъемке 1930-х годов27. Это позволило автору картографировать данные 1680-1684 гг. Таким образом был открыт путь к локализации данных 1617-1624 гг., что стало основой для реконструкции исторического ландшафта Радонежа XIV-XV вв. (рис. 5).
Древнейшим путем, по которому шло заселение всего Радонежского края, была р. Воря, впадающая в р. Клязьму. В I тыс. н.э. в среднем течении Вори существовал укрепленный родовой поселок финно-язычного населения. В конце XI-XII в. на средней Воре сложилась группа селении славян-Кривичей, известная в археологической литературе благодаря хорошо сохранившимся памятникам курганного быта. Большая часть этих поселении погибла в период монгольского нашествия в середине XIII в. и никогда не возобновлялась впоследствии28.

Район собственно Радонежа, лежавший севернее, не подвергся разорению в 1238- 1240 гг. Он начал заселяться, судя по археологическим данным, во второй половине XIII - первой половине XIV в. (рис. 3). Обычай насыпать курганы тогда уже отошел в прошлое, но курганная керамика и традиции, восходящие к домонгольскому времени, сохранились. С древнерусским временем связано и название города, происходящее от славянского имени «Радонъгъ».

Быть может, селение, носившее это название, существовало с домонгольского времени, но широкое заселение началось позднее29.
Вторым, наряду с реками – исторически сложившимся направлением, вдоль которого шло расселение, являлась Переяславская дорога. С 1302 г., когда кн. Иван Переяславский завещал свой удел кн. Даниилу Александровичу, и особенно с 1328 г. эта дорога стала одной из важнейших в Московском княжестве. При пересечении ею р. Пажи (притока Вори) и возникло с. Радонежское. «[ Село Радонъже] кою» и волость «[ Радонъжское] упоминаются в духовной грамоте Ивана Калиты 1336 г30.
Помимо села, во втор. пол. XIII - первой трети XIV в. существовали три поселения, выявленные археологически: Гольнево, Могилки и Белухинское (рис. 3). Они располагались в пределах 3 км от Радонежа, причем дна последних - близ Переяславской дороги. Обширные пространства, на которых сформировалось позднее княжество, оставались еще незаселенными.

Топография перечисленных селений отражала первые признаки той коренной смены форм расселения, которая вскоре охватила Северо-Восточную Русь, В отличие от домонгольского периода, когда заселялись исключительно берега рек, во второй половине XIII в. селения начали проникать на водоразделы. В окрестностях Радонежа можно проследить стадии этого процесса. Гольнево, основанное у края террасы р. Вори, еще принадлежит домонгольскому типу.
Могилки возникли в удалении от реки, но при естественном источнике воды. Белухинское же, при котором сохранился пруд, представляет собой типичное поселение «на суходоле».
Па покрытых лесами водоразделах переселенцам открылись обширные пространства, которые ранее использовались лишь как охотничьи угодья (рис. 3). Природный ландшафт, в пределах которого возникло с. Радонежское, представлял собой моренную равнину, покрытую ельниками, которые к югу от села сменялись елово-сосновыми лесами. С северо-востока к с. Радонежскому примыкал ландшафт моренной возвышенности. Граница его отчетливо просматривается и теперь при взгляде с упомянутой в летописи горы «над Радонежем» на с. Городок, лежащее на равнине. Возвышенность была расчленена оврагами, которые, смыкаясь, разделяла территорию на отдельные холмы, высоко поднимавшиеся над долинами.

Окраинные и низменные участки этого ландшафта были заняты еловыми лесами. В центральной же его части господствовали древние липово-еловые и дубово-еловые леса, произраставшие на более плодородных почвах. Именно в этой местности, где до сих пор сохранилась участки дубрав, были основаны первые селения радонежской округи. Переселенцы, продвигаясь из района Приклязьминской низменности на север, вверх по р. Воре, встретили иа вершинах моренной гряды леса, типичные для исконных зон славянской колонизации. Это обстоятельство, в сочетании с разнообразием ландшафтов и привлекло население к месту будущего города31.

Если с. Радонежское являлось административным и хозяйственным центром округи, то сакральным ее центром, как можно предполагать, являлись святилище Белые Боги. «В двух верстах от Воздвиженского,- писал И. М. Снегирев в 1856 г. - есть в сосновом бору бугор, называемый Белые Боги; по свидетельству тамошних старожилов, там в овраге лежали какие-то камни, недавно снятые для искания под ними клада, а старое предание говорит, будто прп. Сергии там водрузил каменный крест на месте каких-то истуканов, коим поклонялись окрестные жители32.

Для локализации урочища большой интерес представляет запись, сделанная 3.Я. Ходаковским: ..Бывши в селе Городке, что звалось прежде Радонежью, - писал он, - узнал я редкое название. Тамошний священник и несколько старожилов завели меня к насыпному городку и рассказали все урочища вокруг себя. Напоследок один из них говорит: ...есть Белые Боги подле Воздвиженского села, оно смежно с нами, не дальше одной версты от этого Городка. Молодая женщина, которая привела меня с большой дороги в сие место, знала также про сии Белые Боги и завела меня к ним. Прекрасное местоположение согласуется со своим названием - оно близко раздолья или лощины, которою отделено от урочища, называемого «Могильцы»33.
Судя по этому описанию, Белые Боги находились к югу от Троицкой дороги (от с. Городок к Лавре - рис. 7, № 50), за которой начинались поля с. Воздвижинского. Восточная граница территории, в пределах которой находилось святилище, определяется указанием Ходаковского на то, что святилище удалено от с. Городок «не дальше одной версты». Остается очертить западную и южную границы этой территории. Первая устанавливается на основании рассказа К. С. Аксакова о поисках им места Белых Богов: «Оставивши экипаж у перелеска34, - вспоминал он,- мы прошли пешком сквозь него, вышли в поле и скоро по отлогому скату дошли до овражка, в котором сочилась вода. Мы принялись искать всеми силами...35 Овражек, или «мочежинка», как назвал его собеседник К. С. Аксакова - крестьянин с. Городок, - это ручей Оржавец, протекающий в 800 м к востоку от окраины с. Городок (рис. 7, №229). Таким образом, поле Белые Боги находилось к востоку от Оржавца, на его левом берегу.

По 3. Я. Ходаковскому, поле Белые Боги было отделено лощиной от «урочища... Мигилицы». Это указание позволяет определить южную границу района наших поисков. Местоположение урочища Могилицы устанавливается с большой точностью по рассказам старожилов (рис. 7, № 224, 225). Межевание 1617 г. не только подтверждает такую локализацию, но и сообщает, что ранее здесь существовала «деревня Могилки», которая к 1588/1589 г. обратилась в пустошь Могилицкую (рис. 6, № 3)36. Место д. Могилки было обследовано автором в 1981 г. (селище Лешково-2 - рис. 5, № 27). Заложенный здесь раскоп (48 кв. м) выявил под слоем распашки подпечную яму (2,5X2,2 м; глубина 0,6 м) жилой постройки. По характеру залегания заполнения ямы было видно, что перед нами - закрытый комплекс, содержащий набор вещей и керамики, бытовавший в период существования сооружения37. Это были находки значительно более архаичные, чем те, которые встречались на селищах, известных по актам XV в. Красноглиняная грубая керамика XIV-XV вв., типичная для последних, здесь отсутствовала. Из 105 определимых фрагментов 14 имели орнамент в виде косой волны по шейке сосуда и представляли собой переходный вариант от серой к красноглиняной керамике. Преобладала серая керамика и около 5% относилось к курганной посуде. Были найдены также овальное кресало второй половины XIII-XIV в., точильный камень обломки глинобитной печи с отпечатками ткани и часть цилиндрического пружинного замка38, датирующегося второй половиной XIII - началом XV в. Учитывая отсутствие красноглиняной и наличие курганной керамики (XIII в. и ранее), дата комплекса была сужена до второй половины XIII – первой половины XIV в.39

Очертив таким образом границы, в пределах которых, по преданию, располагались Белые Боги, можно прийти к выводу, что со святилищем следует идентифицировать селище (Лешково-9 - рис. 5, № 32а) второй половины XIII-XIV в., которое было обнаружено в 350 м. к северу от селения Могилки на левом берегу ручья Оржавец (рис. 3).

На селище был найден крест-тельник с трехлепестковыми криповидными концами и ромбиком в средокрестии, датируемый XIV в. (рис. 3 врезка)40. Селище занимает мыс в южной части поля Ржавец. С запада оно ограничено одноименным ручьем. По берегам ручья находится множество ключей, благодаря которым он именовался Оржавцем пли «мочежинкой»41. Именно здесь, на берегу «мочежинки», в середине XIX в., по свидетельству местных жителей, лежали «белые камни»42. Район ключей иа Оржавце - одно из немногих мест вблизи Радонежа, где в древности существовали источники при дубравах43. Поэтому можно предположить, что в выборе данного места сказался славянский обычай почитать старые дубы, близ которых вытекают ключи. С распространением христианства дуб стали чтить как земное отражение райского дерева, которое точит живую воду, исцеляющую от недугов44.

Вопрос о культах радонежского святилища может быть намечен лишь в самой общей форме. «Бел бог,- писал И. М. Снегирев,- почитается... общеславянским высшим божеством неба, света и жизни, разделяющим со своим антитезой Чернобогом, демоном тьмы, владычество над вселенной. Но, собственно говоря, Бел бог - только эпитет ко всем вообще «солярным божествам»45. «Белые Боги» и «Радонеж» - эти слова в самом первом и непосредственном впечатлении осознаются как семантически родственные. Приводимые ниже соображения показывают, что параллели между ними могли существовать и в древности.

Белые Боги и урочище Могилки лежали к востоку от Радонежа и находились в зоне видимости от него. Такое местоположение вряд ли было случайным: направление на восток мыслилось как главная ось сакрального пространства. Могилки располагались строго на восток от Радонежа, и жители Радонежа могли наблюдать восход солнца над этим урочищем в равноденствие, которое приходилось в конце XIII- XIV в. на 11 марта. Двигаясь к «летнему восходу», как называли тогда место летнего солнцестояния, точка восхода солнца к 1-2 апреля перемещалась к мысу, на котором располагалось святилище46. Ранняя весна в русском аграрном цикле праздников была временем наиболее ярко выраженного поминовения усопших. Учитывая, что топоним «Могилки» восходит к концу XIII-XIV в.47 нельзя исключать связи данного названия с культом поминовения. Своего апогея поминальные обряды достигали на Радуницу, когда крестьяне всем селением шли на кладбище к могилам своих близких48. Радуница отмечалась во вторник Фоминой недели (на второй день после пасхи) или па пасху (22 марта -25 апреля). Эти наблюдения заставляют с вниманием отнестись к предположению И. М. Снегирева о происхождении топонима «Радонеж» от слова «Радуница»49.

Оно в определенном смысле нашло подтверждение в записях, которые были сделаны в окружающих Радонеж деревнях. В д. Короськово, например, сохранилось припоминание о том, что в старину «деревня называлась Радоница50. В д. Лешково о городище в с. Городок рассказывают: «Вот эта Городина... Раде... Раженец, что-ли, как называли... Радонёц - городок-то называется это место»51. Вариантность в произношении слова «Радонеж» ведет свое происхождение от устной традиции очень раннего времени: и письменных источниках она перестает наблюдаться уже в конце XV в. Вариант написания слова «Радонеж» через «у» встречается в духовной грамоте кн., Владимира Андреевича 1401-1408 гг. «Радунежские бортники»52. Таким образом, можно предположить, что топоним «Радонеж», образовавшийся от личного имени, народная этимология издревле связывала со словом «радуница»- Все это говорит о том, что обычай поминовения предков играл большую роль в древних культах Радонежа.

Уже то немногое, что известно о начальном этапе формирования радонежского ландшафта, говорит о чутком внимании древнего населения к природе - чувстве, которое роднило человека «со стихийной мировой жизнью, разлитой вокруг него»53. Организация ландшафта отразила уходящие в раннее средневековье представления об обитаемом пространстве, которое воспринималось, говоря языком современного исследователя, как неоднородное и качественно ориентированное на центры, составляющие наибольшую ценность - «вечно животворящее родовое начало»54.

Важной вехой в истории Радонежа является 1337 год, когда боярин Кирилл, отец Варфоломея (в иночестве Сергия), переселился сюда из оскудевшего от татарских разорений Ростова. «И таковыя ради нужа рабъ Божий Кирилъ, - повествует «Житие Сергия Радонежского»,- воздвижеся из веси... Ростовскыя; и събрася всъм домом своим, и съ всЬм родом своим... и преселися от Ростова в Радонъжъ»55. Период жизни Кирилла и его семьи в Радонеже исчисляется четырьмя-пятью годами. Это был краткий срок, но он пришелся на годы юности Варфоломея, время, когда духовное зрение человека необыкновенно обострено. Около 1341 г. вместе с братом Стефаном Варфоломей поставил «церквицу малу», которая вскоре (в начале княжения Симеона Гордого) была освящена «въ имя святыа Троица... от Феогноста митрополита». 7 октября, видимо 1342 г., Варфоломей был пострижен в «ангельский образ» под именем Сергия56. На протяжении последовавших за тем 15 лет пустынножительства Радонеж (в котором жил брат Сергия Петр), лежавший на пути от Троицы к Москве, не мог не восприниматься Сергием и иноками монастыря как единственное в своем роде место, где «мир» сходится с «пустыней»57. Все это объясняет, почему в Радонеже с именем преподобного Сергия связано так много преданий, которые приурочены к конкретным местностям древнего ландшафта (рис. 5, XIII).

Особый интерес вызывают легенды, относящиеся к Поклонной горе и ее окрестностям (рис. 3). Путеводной нитью для их историко-топографической интерпретации служит древняя Переяславская дорога, о которой необходимо сказать несколько слов.
Поклонная гора расположена в 3 км к северо-востоку от с. Городок. Дорога к ней, в настоящее время заросшая лесом, называлась в ХIХ в. Троицкой (рис. 7, № 50). В 1617 г. зто была «Слобоцкая старая» дорога, т. е. путь на Александрову слободу, потерявший к тому времени значение (рис. 6, № 28). В 1542/1543 г. дорога именовалась «Большой Стоговской» и вела па Переяславль через Стогов монастырь (на р. Молокче) и Александрову слободу, оставляя Троицкий монастырь далеко на западе (рис. 5. № 6.19).

В свете этих данных обратимся к рассказу «Жития Сергия Радонежского» о Стефане Пермском. Около 1300 г, Стефан направлялся «от Перми... к господствующему граду Москве», «Путь же онъ, - отмечает Епнфапий Премудрый, - имъ же идяше епископъ, отстоит от монастыря святого Сергия яко поприщь 10 или вяще». Не имея времени на то, чтобы побывать в монастыре, Стефан остановился на своем пути «противу обители святого» и благословил Сергия, сказав: «Миръ тебъ, духовный брате!» Находившийся «и тъй час» на трапезе Сергий, - «разумев... духом, еже сътвори епископъ Стефан» отвечал ему: «Радуйся и ты, пастуше Христова стада». Епифаний сообщает далее, что Сергий «назнамена же и мъсто», в котором останавливался Стефан58. «Память чудесного сближения святых душ» была увековечена сооружением деревянного креста и часовни над ним59, а место то получило название Поклонной горы. В XVII в. часовня была выстроена в камне. «На Поклонной горе,- писал о ней И. М. Снегирев, - стоит старая каменная часовня с шатровым верхом, на подкомарах, выступающих с четырех сторон. В ней водружен древний огромный восьмиконечный крест из дубовых брусьев, обитый липовыми досками, с изображением на одной стороне распятия Господа Иисуса Христа, а на другой - преподобного Сергия... Через дорогу святой прудок, по преданию ископанный самим преподобным Сергием»60. В 1932-1935 гг. часовня была разрушена. В настоящее время сохранилась лишь окружавшая ее роща и заросший пруд, близ которого прослежен культурный слой XV-XVI вв. (рис. 5, №47; 7, №273).

Поскольку Большая Стоговская дорога в XVI в. вела на Переяславль, через часовню Крест, оставляя в стороне Лавру, можно идентифицировать ее с тем путем, которым шел из Переяславля в Москву Стефан Пермский. Описание того пути мы находим в рассказе Епифапия Премудрого об окрестностях Троицкого монастыря в первые 15 лет его существования: «Великий же и широкий путь вселюдский отдалече, не приближаася мъста того (Троицкого монастыря. - С. Ч.). ведяшеся. Епифаний отмечал отсутствие в тот период «пути пространного» к монастырю: «нъкоею узкою и прискръбною тъсною стъзею, аки беспутием, нужахуся приходити к ним»61 (рис. 3). Лишь во второй половине 1350-х - 1360-х годов к Троицкому монастырю была проложена дорога, которая в XV в., стала играть роль главного тракта из Москвы в Переяславль (рис. 5, № 22, 23; рис. 5, № 30),

Теперь, когда очерчена историко-географическая картина окрестностей Поклонной горы в XIV-XV вв., можно рассмотреть предание еще об одном урочище, носившем также название Белые Боги, но располагавшемся между с. Городок и Поклонной горой. В докладе «О задачах Сергиево-посадского общества изучения местного края...» (1918 г.), отражающем результаты исследований П. А. Флоренского и П. Н. Каптерева, читаем: «Близ этой же Поклонной горы, а также древнего Радонежа находилось священное урочище древних обитателей этого края - „Белые Боги". Это название уцелело до сих времен, и само место нами найдено...»62. В 1983 г. от жительницы с. Городок Матрены Павловны Масленцевой 1895 г. рождения была сделана запись, позволявшая установить место этого урочища. «Это мне муж один раз сказал,- вспоминала она случаи, относящийся в 1922-1924 гг. - Мы вели корову. Он говорит: «Пойдем там. Чем нам кругом-то идти, там, говорит, дорогой». По Троицкой дороге, называется. А ведь раньше не Загорск звали, а Троица. Ну вот, значит, по Троицкой дороге пошли. Такая береза была огромная, так вроде это был бугорик. Он говорит: «Давай сядем, а корова пускай поест. И мы отдохнем», А пешком! Он и говорит: «Вот помни, говорит, здесь Белые Боги. Вот, говорит, и прудка». «А это, говорит, - здесь Белые Боги назывались». А я его стала спрашивать: «Как Белые Боги? Какие?» А он все-таки грамоте-то знал. «Как,- говорит, - такех-то такех-то людей такая вера была. А их, значит, говорит, снесли».
Поляна, к которой относится приведенный рассказ, находится лесу, в 2,4 км от с. Городок, близ Троицкой дороги (рис. 7, № 60), по трассе которой в XIV в. пролегал великий путь вселюдскый» па Переяславль. На поляне сохранился пруд, а по краю ее - старые березы - следы «крупного березника», который помнила М. П. Масленцева. Расцветающие в июне лиловые цветы луговой герани красиво выделяются среди густой растительности. В августе вид поляны меняется: на высоту более метра поднимаются белые соцветия дубняка лесного. Это реликтовое угодье, как показали археологические исследования, по своим очертаниям соответствует границам выявленного здесь селища (Лешково-4 - рис, 4). В центре него в 1984 г. были проведены раскопки (6X8 м).

В зачистке материка на глубине 0,4м. выявлены следы наземной жилой постройки: прослежена стена сруба, превышавшая в длину 6 м, и хозяйственная яма (2,4X1,5 м; глубина 0,4 м). Обломки печнины и камни со следами обжига свидетельствовали о том, что постройка имела глинобитную печь. Набор керамики близко соответствовал составу комплекса Могильцы, что позволило датировать постройку второй половиной XIII -первой половины XIV в63. Судя по археологическим данным, во второй половине XIV в. селение запустело. Возникшая на его месте пустошь, упоминаемая как Белухинская, в 1455-1456 гг. была выменяна Троицким монастырем у последнего Радонежского князя Василия Ярославича64.
Для интерпретация этого памятника XIV в. представляет интерес одна из версий предания, по которой Сергий Радонежский первоначально намеревался поставить монастырь в урочище Белые Боги65. Запись, сделанная и 1985 г. от Полины Павловны Барановой 1913 г. рождения показывает, что данная легенда связана с описанным урочищем: «Я помню, где был пруд. Как идешь туда, дальше по просеке... к концу. И такая поляна большая-большая. И потом там вот стояла, что говорили... какая-то сторожка, что ли, преподобного Сергия.., Вот вы столбы выкапывали, какие там попадали?66 В рассматриваемом случае прямое сопоставление свидетельств устной традиции с историко-археологическими материалами может увести от прочтения исторической реальности. В то же время в нашем распоряжении имеются историко-топографические данные, говорящие о том, что Сергий Радонежский мог посещать место, именовавшееся в XV в. пустошью Белухинской. Дорога, ведущая к ней с севера, являлась в XIV в. прямым продолжением точно локализованного участка «Старой Переяславской дороги» (рис. 5, № 22-23). В связи с этим можно предположить, что от Белухинского селения в 1340 - середине 1350-х годов начиналась та «тъсная стъзя», которая первоначально связала Троицкий монастырь с Радонежем (рис. 3). Если принять эту гипотезу, легко объяснить предание, по которому близ Креста монастырская братия встречала Сергия, когда он возвращался из Москвы67.

В с. Городок с именем Сергия связывают городище, два источника и дуб «на Гусеницах» (рис. 7, № 2, 7, 8, 10). Рассказ о дубе Сергия был записан М. П. Масленецевой в 1980г.: «Тут он (Сергий) полосами шел за лошадью. Тут был дуб. Я сама старый дуб не видала. Когда моя свекровь молодая была (1880 - 1890-е годы, - С. Ч.), то дуб еще стоял. Однажды около дуба пастухи от дождя прятались. Решили сделать себе теплйяку и сожгли дуб». По словам Матрены Павловны, четыре года назад она с жительницами с. Городок на месте старого посадила новый дуб: «Когда мы сажали маленький дубок на месте старого, то находили корни старого. Попался мне тогда в лесу дубок - я его вырвала, а потом и посадила. Пошла я потом осенью - он принялся. А весной пошли - он срубленный...68
О достоверности данных о сожжении дуба говорят и литературное свидетельство. В путеводителе Л. Ярцева, опубликованном в 1892г., о с. Городок сообщалось: «Стоял здесь дуб, посаженный, по преданию, преподобным Сергием, но как нам передавали, не так давно пастух по неосторожности спалил его»69 М. В. Нестеров мог еще видеть дуб Сергия: он жил под Троицей летом 1888 г., а осенью 1889 г. в д. Митино близ Хотькова работал над эскизами к «Видению отроку Варфоломею». Но данных о знакомстве художника с этим преданием нет.70

Легенда о дубе Сергия, несомненно, испытала влияние рассказа «Жития» о видении отроку Варфоламею71. Но это лишь ее первый пласт, которым призван был усилить смысл первоначального предания. Идущее в Радонеже от полуязыческой древности почитание дубов не могло не получить в эпоху Сергия дополнительный смысл, связанный с учением о Святой Троице. В дубравах Радонежа угадывался их прообраз - дубрава Мамре72, в видении отроку Варфоломею прозревалось Мамврийское Богоявление. Представление о животворном начале учении о Троице запечатлелось в придании о насаждении дуба Сергием.
Предания о Сергии, рассмотренные выше, связаны с теми местностями Радонежа, в которых влияние основателя Троицкого монастыри сказалось непосредственно и символически.

Теперь рассмотрим историческую среду Радонежа XIV в. в ее связи с хозяйственным бытом, социальным устройством и сознанием эпохи, т. е. всем тем, что влияло на нее опосредованно и реально.
В годы «тишины великой» окрестности Радонежа покрылись сетью селений. Епифаний Премудрый так писал об этом: «Онисима же глаголют с Протасиемъ тысяцким пришедша въ тую же весь, глаголемую Радонъжъ, ю же дале князь великы сынови своему мъзиному князю Андръю. А наместника поставили въ нъй Терентия Ртища, и лготу людем многу дарова, и ослабу объщася тако же велику дате. Ея же ради лъготы събрашасяя мнози»73. Иван Калита в духовной грамоте 1339г., завещал волость «Радонъжьское» и одноименное село своей жене великой княгине Ульяне, в удел которой вошел весь северо-восток Московского княжества.
По археологическим данным, в середине XIV в. в бассейне рек Пажи и Вори возникают поселения Огафоново. Дюденево, Фомино, Марьина Гора, Семенково, Яковлевское, Тресково (рис. 3, V). Освоение не только района широколиственных лесов на возвышенности, но и мореного плато, где господствовали еловые леса. Это стало возможным благодаря появлению сухопутных дорог и прудов, которые обеспечивали селения водой. Занятиями населения были хлебопашество и бортничестно74. Характер подобного сплошного расселения, при котором переселенцы проникали к местам, наиболее благоприятным для земледелия, очень точно был описан Епифанием Премудрым применительно к окрестностям Троицкого монастыря: «Тогда начаша приходити христиане, и обходити скиозъ вся лъсы оны и възлюбиша жити ту»75. Изменился и топографический тип селения. Если в домонгольский период поселения ставились на краях плоских речных террас, то на вновь осваиваемых в XIV-XV в. землях дома начали возводить па пологих склонах холмов близ вершин. Избы и хозяйственные постройки располагались на разных уровнях, как бы врастая в склон.

Главным отличием системы расселении, которая стала господствующей в середине XIV в. являлась малодворность солении и их рассредоточенность, 1- 3-х дворовые деревни основывались среди глухих лесов на удалении 0.5- 1 км. друг от друга. В отличие от домонгольского периода при деревнях не стало могильников. Погребения совершались у храмов Радонежа, Воздвиженского и Хотькова. В этом сказалось распространение христианского обычая, а также усиление общинных связей. О внутренней организации Радонежской волости можно судить по меновой грамоте 1455-1458 гг. на упоминавшуюся уже пустошь Белухинскую. Грамота была составлена от имени «радонежского волостеля» Ивана Прокофьева, служившего кн. Василию Ярославичу. Среди послухов в ней названы должностные лица княжеско-волостной администрации- «Логинко сотник», «Олфер доводчик», также «Малашко радонежец городчанин»76. Волость наделяла новоприходцев землям», которые закреплялись за крестьянским двором на продолжительный срок. Подобная организация землепользования позволяла сочетать индивидуальное хозяйствование крветьян-дворовладельцев с осуществлением «миром» широкого круга работ и с контролем за использованием угодий. Это обусловило стабильность структуры расселения, сложившейся в XIV в. Для того чтобы глубже понять семантику исторического ландшафта Радонежа, необходимо рассмотреть вопрос: в какой степени среда, из которой вышел Сергий Радонежский, соприкасалась с сельским бытом Радонежской волости? Епифаний Премудрый так описывал переселение Кирилла: «И пришед переселился близ церкви, нареченыа въ имя святого Рождества Христова, еще и донынъ стоит церковь та. И ту живяше с родом своим. Не един же сий, но с ним и инии мнози преселишася от остова в Радонъжъ. И быша преселници на земли чюждей от них же есть Георгий, сынъ протопопов, с родом си, Иоаннъ и Феодоръ, Термосовъ род, Дюдень, зять его, с родом си, Описим, дядя его, иже последи бысть диаконъ»77. О социальном статусе ростовских бояр в Радонеже можно судить ретроспективно, на основании данных о положении и землевладении их потомков. С. Б. Веселовский указал в этой связи на упоминания Тормосовых в качестве послухов в актах 1400-1470-х годов Верходубенского и Кипельского станов, которые располагались к северу от Радоножа, в Переяславском уезде78. В примыкавшем к Радонежу с востока Корзеневе стане в начале XVI в. существовало «целое гнездо измельчавших вотчинников Тормосовых»79.«О вотчинах Дюденевых ничего неизвестно, - писал С. Б. Веселовский. - По-видимому, они заняли еще более низкое, чем Тормосовы, социальное положение». Приведя известия о Тимофее Дюденеве (1455-1456 гг.), троицких слугах Павле и Угриме Дуденевых (1518 г. и 1530-е годы) и о радонежском помещике Алексее Иванове сыне Дуденева (1542/1543 г.), который владел землями близ монастыря «на Хотькове» (рис.5, № 64), С. Б. Веселовский сделал заключение: «Интересно отметить, как эти измельчавшие и утратившие свои вотчины потомки более двух столетий продолжают тяготеть к месту переселения их предков»80.

Владение рода Дюденевых удалось проследить близ самого Радонежа. В с. Городок «Дуденевской» называют дорогу, которая ведет лесом на север, к впадению речки Подмыш в р. Пажу (рис. 7, № 45). На картах Генерального межевания (1768 г.) показана «Дуденева Пустошь села Городка священно и церковнослужителей», западной границей которой служила «Дуденевская» дорога (рис. 7, № 46). 1542/1543 г. здесь находилась деревня «Дуденева Момырева», принадлежавшая Троицкому монастырю (рис, 5, № 57)81. Локализация деревни близ Радонежа позволяет связывать ее с землевладением Тимофея Дуденева, который упоминается в меновой грамоте на пустошь Белухинскую как послух-сосед в 1455-1456 гг82. Судя по тому, что он назван в документе первым среди послухов радонежского волостеля (перед упоминавшимися выше сотником и доводчиком), можно предполагать, что Тимофей был одним из «слуг под дворским», т. е. входил во двор кн. Василия Ярославича, но не обладал иммунитетными правами. По всей видимости, д. Дуденева (Дюденева) принадлежала роду Дюденя уже в XVI в.

Археологические данные позволяют судить о том, как выглядела дер. Дюденева. В настоящее время земли пустоши Дуденевой покрыты глухим еловым слоем. В 1980 г. с помощью аэрофотоснимков было обнаружено место, на котором и древности располагалась деревня. Ныне оно представляет собой поляну (50 X 30м.), на которой сохранился непотревоженный культурный слой XIV-XVI вв. (селище Фелимоново-5, площадь 350 кв. м), пруд (10X2,5 м), следы старой дороги. Подобные поляны-селища, называемые местными жителями «оселками»83, - одно из удивительных явлений исторического ландшафта Радонежа (рис. 2).

Лес сомкнулся над полями, когда-то окружавшими селение, и подступил к самому месту двора, как-бы воссоздавая облик деревни Дюденевой в момент ее основания. Жизнь обитателей этого селения-двора наедине с суровой природой, вдали от Радонежа была очень тяжела. Но это искупалось скрытностью его на случаи татарского нашествия и близостью разнообразных угодий. В Дюденеве невольно вспоминаются страницы в Жития», посвященные первым годам пустынножительства Сергия, - настолько это селение напоминает нарисованную Епифанием картину обители «в Маковце». Пример Дюденева показывает, насколько сложившийся ко времени Сергия Радонежского тип пустыни, ее историко-ландшафтный облик глубоко коренились в быте московских волостей первой половины XIV в. Родство это носило не только внешний характер, но и отражало глубокие внутренние связи, осознаваемые современниками. Об этом говорит одно место в «Житии». Повествуя о «прогнании бъсов молитвами святого». Епифаний создает образ монастыря-селения - места, просветленного духом и противостоящего мраку демонических сил природы: «Хотяше бо диаволъ прогнати преподобнаго Сергиа от мъста того...бояся... яко нъкую весь наплънит (наполнит. - С. Ч.) или яко нъкую населят селитву, и яко нъкий възградть градец обитель священную и вселение мнихом съдълает въ славословие и непрестанное пение Богу».84

Расцвет Радонежа наступил с его переходом в начале 1370-х годов к князю Владимиру Андреевичу Серпуховскому. В годы княжения сына кн. Владимира Андрея Владимировича (1410-1425) Радонеж стал центром самостоятельного княжества85. В последней четверти XIV - первой четверти XV в. градостроительная композиция и структура расселения Радонежа обретают законченность и совершенство. Это было связано с двумя обстоятельствами: превращением Радонежа в город и формированием сел, визуально связанных с храмами удельной столицы (рис. 5).
Можно предполагать, что после построения в 1374 г. укреплений в Серпухове кн. Владимир Андреевич, возвел валы и в Радонеже86. В годы его княжения и в период правления его сына посад города вырос примерно до тех границ, которые фиксируются археологически (рис. 5). Об этом свидетельствует совпадение на территории посада ареалов красноглиняной (XV в.) и белоглиняной (XVI в.) керамики.

До нашего времени сохранились достоверные данные о трех храмах Радонежа. В крепости располагалась церковь Рождества. Около 1418 г. Епифаний Премудрый писал о ней как о существующей; она сохранялась еще в 1669 г.87 В 300 м к востоку от нее, на территорий посада, господствуя над окружающей местностью, стояла церковь Спасо-Преображепия. В 1616 г. По просьбе архимандрита Троицкого монастыря Дионисия и келаря Авраамия Палицына государь отписал на ее возобновление «повалушку» со своего двора в с. Воздвиженском88. Пространство между церквами представляло собой возвышенную гряду, вдоль которой, по данным раскопок, стояли жилые строения горожан89. У подножия этой гряды и напольного вала крепости проходила древняя Переяславская дорога («путь вселюдскый»). Путнику, двигавшемуся по ней со стороны Москвы, вид на Радонеж открывался с водораздела Вори и Пажи. Застройку города скрывали леса, над которыми господствовали лишь шатры и островерхие кровли церквей. Далее дорога спускалась лесом к долине Пажи. У реки неожиданно открывалась полная панорама города: крепостные стены, застройка посада по гребню холма, храмы Рождества и Преображения.

Имя третьей церкви Радонежа сохранилось в названии Афанасова поля. По воспоминаниям жителей, которые подтверждаются описаниями 1622-1624 гг., церковь стояла на месте нынешнего урочища Погост, в северной части поля (рис. 7, № 4,5, 21; рис. 5). Учитывая ее посвящение святым Афанасию и Кириллу Александрийским (рис. 6, № 36), можно предположить, что церковь была освящена в честь рождения в 1389 г. сына кн. Владимира Андреевича Ярослава-Афанасия90. Данные о могильнике в урочище Погост91 и то обстоятельство, что Переяславская дорога была ориентирована на церковь Афанасия, свидетельствуют о древности южной части посада.
Предание, записанное И. М. Снегиревым, говорит о существовании в Радонеже семи церквей и двух монастырей. Он писал ни этому поводу: «Судя но прежнему быту и обиходу, это было возможным, потому что церкви и монастыри строились очень малые, укромные»92. К. С. Аксакову житель с. Городок указывал места по меньшей мере двух храмов. В одном из них можно предполагать церковь Афанасия. Память о месте другого храма устная традиция в настоящее время утратила. Исходя из трассировки древних дорог и общего контура посада, можно предполагать, что эта, четвертая по нашему счету, церковь Радонежа располагалась примерно в центре современного села, а пятая - возможно, в северной части посада, на территории, которая в 1708 г, числилась как «церковная земля» (рис. 7, № 63; рис.5).

В период расцвета города от Радонежа к соседним городам и волостям прокладываются дороги., В северо-западном направлении пролегали пути на волость Тешилов, Дмитров, монастырь «на Хотькове» и дмитровскую волость Инобож. На север шла дорога на села Морозово и Никольское-Поддубское, на юго-восток к городку Шерпа и на Стромынский монастырь, основанный в честь победы над Мамаем, на юг - на села Воздвиженское, Муромцево и волость Ворю (рис. 5, 6).

Села начали складываться в округе Радонежа еще в середине XIV в., в период господства княжеско-волостного землевладения. Так сохранилось известие о том, что с. Киясовское принадлежало кн. Владимиру Андреевичу (рис. 5; 6; 7, № 106а). Видимо, тогда же возникло и с. Воздвиженское. Во второй половине XIV в. с развитием вотчинного землевладения появляются села, принадлежавшие боярам и служилым людям радонежских князей: с. Морозовское бояр Кучецких, Семенково - Скобельцыных, Короськово и Скрылево - Вороща Степанова, Борисовское - Бориса Копнина (рис. 5). Село Морозовское было основано на вершине холма, с которого открывался вид на Преображенскую церковь Радонежа. Воздвиженское и Скрылево также имели визуальные связи с городом. Борисовское возникло на уникальном с градостроительной точки зрения месте, с которого открывался вид как на Радонеж, так и на монастырь «на Хотькове» (рис. 5, № 71). Поля вокруг поселений были значительно меньших размеров, чем теперь, и храмы Радонежа просматривались на фоне сплошного залесенного пространства. Это определяло особый колорит пейзажей той эпохи: холм, на котором располагалось село, обыкновенно почти полностью был скрыт лесом, так что лишь само селение и храм оставались доступными обозрению. Расчет «бассейнов» видимости с колокольни Преображенской церкви показал, что селения и храмы основывались с большим искусством в пределах этих небольших «бассейнов», как например собор Хотькова монастыря94.
Композиционно-видовая структура окрестностей Радонежа не могла сложиться без влияния тех воззрений на роль храма в окружающем его пространстве, которые сформировались уже в 1350-е годы в Троицком монастыре. После введения общежитийного устава Сергии Радонежский «монастырь больший воздвиг, келий убо четверообразно сотворити повеле, посреди их церковь во имя Живоначальной Троицы, отовсюду видимо яко зерцало»95. Храмы Радонежа, Хотькова и окружающих их сел также мыслились современниками как образцы-«зерцала».

Для того чтобы убедиться, что в основе этого вывода лежит не поверхностная аналогия, необходимо коснуться религиозных, социальных и художественных связей, которые существовали между Троицким монастырем и Радонежем. В жизни кн. Владимира Андреевича духовное руководство Сергия Радонежского играло важную роль. Не случайно двадцатилетний князь, обстраивая столицу своего удела и замыслив создать «богомолью», приглашает для ее основания Сергия96. Посещения Троицкого монастыря были в обыкновении Владимира Андреевича, которому не могло не импонировать то обстоятельство, что светильник иночества Московской Руси находился в пределах его владения97. Влияние монастыря распространялось и на область художественных вкусов князя98. Воздействие Троицкого монастыря сказывалось и в среде бояр и служилых людей Радонежа. Ярким примером тому может служить история владельца с. Морозовского - рода Кучецких99, из которого происходил троицкий чернец Амвросии - выдающийся мастер резьбы по дереву и ювелир XV в.
Наблюдения над историческим ландшафтом Радонежа говорят о существовании неразрывной взаимосвязи между его формированием и складывающимися в XIV в. представлениями об окружающей человека природной и рукотворной среде. Эти представления органически впитали в себя восходящую к языческим культам идею сакрализации пространства (святилище Белые Боги и его окружение). Древнее почитание дубрав нашло свое развитие в предании о дубе Сергия, в котором символически выразилось учение о Живоначальной Троице. Восприятие ландшафта как некоей содержательной системы было заложено в традиционном знании природы, хозяйственном укладе и верованиях, после-монгольской волости.

Христианство принесло понимание религиозной ценности и значения «Богозданного» мира: «неповрежденной» природы, «целомудренной», подвижнической жизни человека. «Явилось место для чувства природы», которая мыслилась не как безразличная к человеку стихия, подлежащая культурному преодолению, но как «Божье творение», внутренне родственное людям100. Благодаря этому пространство воспринималось исполненным глубокого нравственного смысла101. Рассеянная повсюду благодать, по воззрениям той эпохи, проявлялась с особой силой в праведных местах, где даже помраченными грехом очами прозревалось «чистое ядро Божьего творения»102. Здесь уместно вспомнить образ одного из таких просвещенных духовной энергией мест: картину монастыря-селения, основанного «в словословие и непрестанное пение Богу», написанную Епифанием Премудрым с таким неподдельным чувством, что мы как будто слышим это пение, заглушающее «звериный вой» «мира сего» и раздвигающее, подобно свече, мрак ночи.

Монгольское нашествие, поставившее «мерзость запустъния» «на мъсте свягъ», казалось, должно было погасить веру в реальность земных светильников вечной жизни. Но эта вера не только не ослабла, по заострилась, чему в немалой степени способствовало знакомство с достижениями богословской мысли Византин, особенно ее исихастского направления. Так, в XIV в. получило распространение учение Дионисия Ареопагита об «образцах» или идеях-волениях, посредством которых тварное «причащается» творческим божественным энергиям103. По Григорию Синаиту, «тот, кто возвышался к Богу, благодатию Св. Духа видит как бы в зеркало всю тварь световидною»104. Влияние учения об «образцах» проявилось к поставлении Сергием церкви Троицы, видимой отовсюду «яко зерцало», что, в свою очередь, оказало воздействие на всю композиционно-видовую структуру Радонежа.
Для изучения представлений XIV в., которые лежали организации пространства, большое интерес представляет повесть об основании Высоцкого монастыря. Повесть сообщает, что по просьбе кн. Владимира Андреевича Сергий Радонежский «своима рукама трудоноложныма церкви основу положиль и монастырь назнаменалъ», т. е. обозначил и освятил место будущей обители 105. Основание храма мыслилось как узнавание «божественного смысла» в природе. Подобно «знаменателям», кладущим очертании будущей фрески, люди той эпохи «устраивали» окружающую их природу.

Знаменование состояло в совершении крестного знамении над освящаемым предметом. Так, при межевании на дереве делалась зарубка-метка в форме креста («знамя»), ставя даже этот простейший элемент ландшафта в связь со всей иерархической структурой осмысленного человеком пространства106. На высших уровнях этой структуры находились освященные места: по преданию, Сергий Радонежски и «крест положил» на одном из камней святилища Белые Боги107. Важной формой смыслового прочтения ландшафта являлась также топонимическая система, которая сложилась в Радонеже в XIV-XV вв. Ландшафт, таким образом, вводился в иерархию реальных аналогий, и которой, по словам Дионисия Ареопагита, «каждый чин... по мере своих сил принимает участие в делах Божественных, совершая благодатию и силой, дарованной от Бога, то, что находится в Божестве естественно и вышеестественно»108.

Крестное знамение имело, в свою очередь, смысл «запечатления», т. е. наложения духом знаков на косное вещество. Теория сфрагидации была развита Григорием Нисским. «Согласно этой теории, - отмечал П. А. Флоренский в письме И. И. Вернадскому в 1929 г., - индивидуальный тип - человека, подобно печати и ее оттиску, наложен на душу и на тело так, что элементы тела, хотя бы они и были рассеяны, вновь могут быть узнаны по совпадению их оттиска и печати, принадлежащей душе. Таким образом, духовная сила всегда остается а частицах тела, ею оформленного, где бы они и как бы ни были рассеяны и смешаны с другим веществом»109.

В условиях владычества Орды, когда под угрозой находилось само существование Северо-Восточной Руси, представлении о подлинной реальности мира христианской культуры в целом и каждого ее образа в отдельности (будь то храм, селение, обетный крест или их название) являлось необходимым основанием для сопротивления игу и укрепления национального самосознания. Лишь беспрецедентная открытость ко всему внутренне прекрасному, которой достигло религиозное сознание XIV в., позволила понять и полюбить суровую и скудную природу русского Северо-Востока. Это миросозерцание побуждало сохранять память о деяниях предков, рождало историческое видение жизни, которое пронизывает культуру XIV в. В силу этого и контексте раннемосковской культуры ландшафтная среда Радонежа несла в себе подлинно историческое содержание.

Сноски к книге С.З. Чернова Исторический ландшафт дренего Радонежа. Происхождение и семантика

Сноски к книге С.З. Чернова Исторический ландшафт дренего Радонежа. Происхождение и семантика

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Египет.

В истории общества создание историко-культурных ландшафтов, и в частности появление садово-паркового искусства, отмечалось еще в Древнем Египте около 4 тысяч лет до нашей эры. Особого размаха садово-парковое искусство достигло в период расцвета древней столицы Египта - Фив. В Фивах строили роскошные виллы, окруженные садами. Многочисленные растения специально привозили из других стран, в частности из Пунта (территория современного Сомали).

Композиционным центром ансамбля всегда являлось главное здание, расположенное среди большого количества водоемов, часто внушительных размеров (60x120 м). В прудах росли водные растения, плавали рыбы и птицы. По сохранившимся документам, подтверждается, что все элементы сада - пруды, аллеи, виноградники, цветочные клумбы, открытые павильоны - были стилистически взаимосвязаны, что позволяет предполагать, что сады создавались по заранее разработанному плану.

Месопотамия.

При общей регулярности, обусловленной оросительной системой, сады Месопотамии не были поделены на симметричные четырехугольники, посадки были расположены более свободно. Сады в Ниневии с богатым ассортиментом деревьев и кустарников можно считать прототипами современных ботанических садов. Самый знаменитый ансамбль - висячие сады Семирамиды, расположенные на озелененных ступенчатых террасах из сырцового кирпича, - был создан в правление Навуходоносора (VI в. до н.э.). К сожалению, от этого грандиозного устройства не осталось никаких следов, тем не менее такой прием проектирования встречается на протяжении всей истории садово-паркового искусства в самых разных странах и в несколько измененных формах дошел до наших дней в виде садов на крышах.

Персия и Индия.

Эти государства отличались высоким уровнем развития садово-паркового искусства. И здесь сады являлись символами рая, создавались для отдыха при царских резиденциях и требовали больших финансовых затрат. Основой их строго геометричной (регулярной) планировки был так называемый «чор-бак» - четыре квадрата. Аллеи, выложенные плитами, пересекались под прямым углом, а пространство между ними заполнялось густыми древесными насаждениями или занималось прудами и роскошными цветниками. Образовавшийся большой квадрат делился на четыре более мелких квадрата и так далее. Это разделение пространства осуществлялось не только дорожками, но также с помощью растений и большого количества мелких каналов с водой. Главную и лучшую часть сада занимали деревья и цветы редких видов, причем особой популярностью до сих пор пользуются старые мощные тенистые платаны, на ветвях которых устраивались беседки.

Древняя Греция.

В древних государствах европейского Средиземноморья наблюдаются различные тенденции в композиционном использовании рельефа как ландшафтной составляющей. Они связаны с общими различиями в художественной культуре. В частности, греческому подходу в архитектуре и искусстве свойственно стремление к гармонии с природой, к максимально возможной слитности с окружающими ландшафтами. Акрополи и театры эллинистических городов Пелопоннеса и Малой Азии (Афинский акрополь, амфитеатры Эфеса, Приены и др.), составлявшие центры городских композиций, часто выглядят как скульптурное завершение тех скал, на которых они расположены. Например, особенно выразительно были использованы особенности рельефа в Приене, где склон горы естественным образом формирует террасу для площадей и общественных зданий.

Такая планировка связана не только с особенностями культурных традиций. Известно, что изначально поселения как материковой части Древней Греции, так и островов в основном располагались непосредственно на морском побережье. Но в периоды военных набегов разорению подвергались именно они как наиболее легкая добыча. Поэтому города стали строиться на некотором удалении от побережья в гористой местности, что, естественно, предполагало обязательное использование рельефа в городской планировке. Эта тенденция прослеживается в основном на островах Эгейского и Средиземного морей в более поздний период (с VI-VII вв. н.э.) в связи с частыми арабскими набегами.

Благодаря завоевательным походам Александра Македонского, общество античной Греции оказалось под влиянием культуры и традиций Египта, Индии и Персии. Садово-парковое искусство не являлось исключением. Греки привнесли в проектирование культурных ландшафтов и новую тенденцию - более свободное композиционное решение. Поскольку греческому искусству изначально было свойственно стремление к гармонии с природой, сады и парки уподоблялись живому организму, находящемуся в тесной связи с природным окружением и человеком. В данном контексте следует отметить основные принципы градостроительства Аристотеля (IV в. до н.э.), считавшего, что проектирование и населенного пункта, и парка должно рассматриваться не только как комплекс технических вопросов, но и с точки зрения художественности: «Город должен строиться так, чтобы обеспечить людям безопасность и в то же время сделать их счастливыми».

Древний Рим.

В Древнем Риме, наоборот, провозглашали идею противопоставления геометрических и прямолинейных форм искусственного ландшафта свободной живописности окружающей природы. Римская традиция предпочитала регулярную планировку не только улиц и площадей, но и загородных вилл, окруженных обширными садами. Виллы, как правило, строились в гористой местности, поэтому имели ступенчатое композиционное решение.

Сад при римских виллах обычно был разделен на три части: декоративный сад, плодовый сад и огород. Декоративный сад в свою очередь состоял также из трех частей: для пеших прогулок, прогулок верхом и парковой территории. Прогулочная часть располагалась на первой террасе непосредственно перед домом. Аллеи соединялись под прямым углом, разделяя сад на геометрически правильные участки, насыщенные скульптурой, фонтанами, прохладными декоративными бассейнами, причудливо подстриженными деревьями и кустарниками, газонами и цветниками. Сад для верховой езды или прогулок на носилках представлял собой тенистые рощи, разделенные широкими аллеями. С различных видовых точек открывались окружающие пейзажи. Парковая часть сада включала в себя помимо лесистой зоны для прогулок рыбные пруды и колоссальные многоэтажные птичники. При этом такие парки часто имели весьма внушительные размеры: до 120 - 150 га. Плодовый сад, виноградник и огород располагались отдельно от виллы и также имели регулярную планировку. Из завоеванных стран вывозилось множество плодовых и декоративных растений, что способствовало расширению и обогащению садово-парковой флоры. В частности, из плодовых деревьев выращивались вишня, абрикос, персик, миндаль, айва, слива, инжир, грецкий орех, гранат и др.; из декоративных растений тис, олеандр, жасмин, розы, нарциссы, гиацинты, тюльпаны, левкои и т.д. Многообразие выращиваемых овощей трудно вообразить.

Предлагаем отправиться в увлекательное путешествие по самым удивительным природным ландшафтам. Эти необычные пейзажи созданы только самой природой. (на фото: Eaglehawk Neck, Тасмания)

1. Eaglehawk Neck, Тасмания

Узкий перешеек Eaglehawk Neck соединяет тасманский полуостров с основной частью Тасмании. В этом месте можно наблюдать редкое явление природы: мозаичный тротуар, образованный в результате эрозии.
Интересно, что в этом месте когда-то была тюрьма. Из-за удобного местоположения отсюда было практически нереально сбежать, но некоторым удавалось, правда дальнейшая судьба многих беглецов так и осталась неизвестной.

2. Салар де Уюни, Боливия


На юго-западе Боливии мы можем увидеть соляную пустыню, которая раскинулась почти на 4100 квадратных мили. На фото ниже предаставлено соленое озеро Салар-де-Уюни.

3. Памуккале, Турция

Самое впечатляющее чудо : минеральный курорт Памуккале, что переводится как «хлопковый замок». Теплые воды термальных источников соприкасаются с травертином — камень становится белым. Так создается впечатление снежного пейзажа.

4. Пункайки, Новая Зеландия

Пункайки — небольшой поселок на западном побережье Южного острова Новой Зеландии, который известен своими скалами. Они были сформированы 30 миллионов лет назад. Здесь можно увидеть фрагменты мертвых морских существ и растений. Дождь, ветер и морская вода создали причудливые формы этих скал.

5. Перито-Морено, Аргентина

А сейчас отправляемся на прогулку по льдам под названием «Big Ice». Это гигантский ледник Перито-Морено, и находится в национальном парке Лос-Гласиарес на юге Аргентины. Ледяные стены достигают высоты до 40 метров. Перито-Морено является лишь частью ледового плато, третьего по величине запасника пресной воды в мире. Ледник находится постоянно в движении, из-за чего с грохотом, похожим на взрывы, отламываются большие куски льда.

6 . Сеноты, Мексика

Сеноты (дословный перевод: воронки, природные скважины) полуострова Юкатан расположены к югу от курорта Канкун. Весь полуостров Юкатан когда-то был рифом под океаном, но вода отступила. В результате обрушения сводов известняковых пещер образовались сеноты — естественные провалы, в которых протекают подземные воды.
Это целая подземная вселенная, объединяющая большие пещеры, карстовые туннели и отверстия. Этот район очень популярен для любителей подводного плавания и дайвинга.

7 . Тропа Гигантов (Giant’s Causeway), Северная Ирландия

Тропа Гигантов Севорной Ирландии — одно из самых излюбленных мест для туристов. Мостовая гигантов была внесена в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Это уникальное природное явление — результат активности древнего вулкана. Выступы сформировались при остывании лавового потока. Однако существует и другая мифическая версия появления причудливой тропы: дорогу построил герой кельтских мифов Финн Мак Кумал.

8. Холмы в Забриски Пойнт, Долина Смерти, США

Вы только представьте, что температура воздуха здесь колеблется от -9С до рекордных +57С.
Самой известной смотровой площадкой в Долина Смерти является Забриски Поинт. Этот уникальный ландшафт сформировался несколько миллионов лет назад на месте древнего озера Furnace Creek. Также в этом месте можно наблюдать уникальное необъяснимое явление природы: камни-кочевники, некоторые весом более 100кг, медленно передвигаются по поверхности.

9. Каппадокия, Турция

И снова Турция! Каппадокия – это уникальное место в Турции, сформировавшееся вследствие вулканической активности. Оно знаменито своим необычным ландшафтом, огромным количеством пещерных храмов, монастырей и подземных городов, вырубленных в скалах! В этом месте протекает самая длинная река Турции — Кызыл-Ирмак - Красная река.

10 . Белая пустыня, Египет

Знаменитая Белая пустыня Египта находится примерно в 30 киломметрах к северу от города Фарафра. Когда-то очень давно это место занимало море. Известняковые отложения, которые вы можете наблюдать на фото выше, созданы самим ветром и образованны из кальцированных останков морских обитателей — планктона, улиток, аммонитов и кораллов. Высота некоторых глыб может достигать 10-12 метров.

11. Йеллоустонский национальный парк, США

Знаменитый парк с удивительными пейзажами был основан в 1872 году. Его площадь составляет 898 тысяч Га. Это место внесено в список Всемирного Наследия ЮНЕСКО. На высоте 2135 метров находится одно из самых крупных высокогорных озер мира — Озеро Йеллоустоун. Главная достопримечательность Йеллоустонского парка являются горячие источники и гейзеры.

12. Хверир, Исландия.

Хверир — геотермальная область на северо-востоке Исландии. Это место — настоящий рай для любителей сюрреализма! И на этот раз в качестве автора выступает сама природа! Из-под земли под напором вырывается очень горячая вода. Впечатляет, но долго в этих местах не пробыть из-за стойкого неприятного запах сероводорода.

13. Красные дюны, Соссусфлей, Намибия

Одним из самых популярных туристических достопримечательностей в Намибии являются Соссусвлей. Можно сказать, что это самые высокие и живописные песчаные дюны в мире. Вы только представьте, самая высокая дюна имеет высоту 383 метра!